Счастливый предатель. Необыкновенная история Джорджа Блейка: ложь, шпионаж и побег в Россию - Саймон Купер

Виновных в убийстве Куриэля так и не осудили. Однако в 2015 году был опубликован Le roman vrai d’un fasciste francais («Подлинный роман французского фашиста»). Его автор Рене Ресинити-де-Саи умер за три года до этого. В книге он рассказывает, что был в числе коммандос, убивших Куриэля. По его словам, они действовали по указанию Пьера Дебизе, руководителя «Службы гражданского действия», крайне правой террористической группировки 1970-х годов. В книге утверждается, что орудие убийства преступники раздобыли в парижской префектуре полиции, после чего вернули его на место. Даже звонок в информационное агентство был сделан из префектуры, писал Ресинити-де-Сайи.

Греш подозревает, что к убийству каким-то образом причастен Южноафриканский режим[889]. После публикации книги Ресинити-де-Сайи семья Куриэля призвала возобновить расследование убийства. Однако виновные остались безнаказанными.

Глава 17. Цинизм и рождественский пудинг

В общей сложности за время, проведенное в Уормвуд-Скрабс и в Москве, Блейк не видел своих троих сыновей около двадцати лет. Когда его посадили в 1961 году, Энтони и Джеймс были маленькими, а Патрик еще даже не появился на свет. Как рассказывал мне Блейк, Джиллиан и мальчики вскоре оправились от травмы, связанной с его арестом. Она вышла замуж за человека, ради которого развелась с Блейком, «и это был очень счастливый брак. Ее муж — весьма и весьма приятный человек, который стал замечательным отцом для моих детей… Он болел раком и пару лет назад умер, но у них была очень дружная семья»[890].

Сам же Блейк переживал из-за разлуки с сыновьями. О том, что Блейк — их биологический отец, им рассказали лишь в отрочестве[891]. Позже, где-то в начале 1980-х, их средний сын Джеймс, которому тогда было уже двадцать четыре года, захотел с ним встретиться[892]. Блейк вспоминал:

Джеймс служил в английской армии кавалеристом лейб-гвардии. К тому времени он уже демобилизовался и был первым из сыновей, кто приехал с моей матерью в [Восточную] Германию. Я впервые встретился с ним, мы поговорили и очень подружились. Так что это было довольно важное событие[893].

Об этой встрече Джеймс рассказывал: «Я поехал туда, твердо решив, что он никогда не станет мне отцом, а уехал с уверенностью, что он мой отец, я проникся к нему. Поговорив с ним, я понял, что им двигало»[894]. Позже по настоянию Джеймса своего отца в Москве навестили Энтони и Патрик[895]. Блейк и его русский сын Миша встретили их на Белорусском вокзале. Блейк рассказывал Олинку:

Они просидели здесь весь вечер и… [Блейк делает паузу и, судя по звуку, плачет. Потом что-то пьет и продолжает разговор.] Мы сидели здесь до глубокой ночи [кашляет], и они, я рассказал им все, все объяснил [слышно, как он всхлипывает]. Но они все прекрасно понимают, и пусть и не были со мной согласны, мы пришли к взаимопониманию, и об этом свидетельствует то, что они [говорит громко и четко, очевидно, чтобы заглушить всхлипывания] каждый год готовы приезжать и навещать меня[896].

Блейк всегда был благодарен Джиллиан за то, что она «ни разу не сказала детям ни одного дурного слова» о нем[897].

С сыновьями он сошелся в одном — в христианстве[898]. Не так уж важно, что он свою веру изжил, а они — нет. Его младший сын-англичанин преподобный Патрик Батлер (он носил фамилию отчима) даже воплотил былое призвание Блейка, став священником в Гемпшире[899]. Стоит отметить, что двое сыновей Блейка избрали как нельзя более традиционные роли в британском истеблишменте, пытаясь загладить вину отца. Блейк, похоже, гордился их решением: на письменном столе у него стояла фотография Джеймса в военной форме[900].

Беседуя со мной, Блейк изумлялся: «Теперь они регулярно приезжают сюда! У меня девять внуков, и, кроме тех, что здесь, все остальные живут в Англии… Согласитесь, это просто удивительно… что с моими сыновьями в Англии все так удачно сложилось»[901]. Миша со своим сыном даже побывали на свадьбе Джеймса в Лимерике[902], родном городе Шона Берка, где они познакомились с Джиллиан. По словам Блейка: «Мне повезло обрести здесь новую семью и при этом сохранить прежнюю»[903].

С другой стороны, с матерью в ее последние годы он не виделся. Когда ей было за девяносто, ей уже не хватало сил навещать его в Москве. КГБ предложило Блейку изготовить поддельный западный паспорт, чтобы он мог повидаться с ней в доме престарелых в Роттердаме, но он на такой риск не решился[904]. Его приятель московский голландец Дерк Сауэр пытался через связи повлиять на бывшего премьер-министра Голландии, но ему сообщили, что, если о визите Блейка в Нидерланды узнает Великобритания, голландские власти будут вынуждены его экстрадировать[905]. Ида, приезжавшая в Нидерланды на закате СССР, писала мужу, что голландские пенсионеры живут лучше советских министров[906].

Для стареющего Блейка семья стала важнее идеологии. За годы в Москве его политические идеалы поизносились. Идейный человек превратился в скептика, если не в циника. Он больше не стремился обрести рай на земле, научившись наслаждаться простыми вещами: любовью близких и привилегиями советской номенклатуры. Это не подразумевало никакой роскоши — в советское время Блейки так же отстаивали очереди за мясом и страдали от дефицита сахара, — но время от времени приходивший от КГБ продуктовый паек приходился весьма кстати[907]. Калугин вспоминал: «Англичанин был приветлив и благодарен за премии и „плюшки“, которые мы ему давали»[908]. После краха коммунистического режима Блейк стал получать еще и доллары от родственников, живших на Западе[909].

По утрам он пил чай по-английски — с молоком — и слушал Би-би-си[910]. Каждый год он готовил британский рождественский пудинг по рецепту из The Times, хотя ему не хватало английских взбитых сливок[911]. Родные Сауэра привезли Блейку голландские вафли с карамелью и подарили спутниковую тарелку, чтобы он мог смотреть нидерландское телевидение. Едва ли не первым, что довелось посмотреть этому старому роялисту, стали похороны принцессы Юлианы в 2004 году[912]. Он не возражал и против британской королевской семьи: один журналист, побывавший у него в квартире в 1991 году, заметил там сувенирную тарелку с изображением свадьбы Чарльза и Дианы[913].

Еще одним увлечением Блейка в преклонном возрасте было чтение. Он не мог позволить себе подписаться на