Гиперборейская чума - Андрей Лазарчук

— Вопрос поняла. Я связываю это с лекарством, которое принимала в пятьдесят седьмом после несчастного случая на рытье канала. У нас работал один ученый-таджик, Мурадов, бывший зэк. Он-то и спас мне жизнь, дав несколько капсул очень сильного стимулятора — «драконьей крови». Я выздоровела, хотя врачи поставили на мне крест. И до семидесяти лет вообще не чувствовала никаких изменений в организме.

— Вы виделись потом с этим Мурадовым?

— Да. Он даже некоторое время работал в нашем НИИ. Где-то через год его забрали в Москву.

— В «ОКБ-9бис», очевидно? — спросил Коломиец.

— Почему вы так решили, Евгений Феодосьевич?

— Потому что через несколько лет их директор необъяснимым образом помолодел…

Установилась некоторая тишина.

— Подождите, — вдруг задохнувшись, сказала Хасановна. — Я вспомнила. Я все думала, на кого похож этот вчерашний шаман. Если его подстричь…

— Мурадов? — подсказал Коломиец.

Хасановна кивнула.

— Никого не берет время…— Ираида вопросительно побарабанила пальцами по столу. — Перечисляю: Панкратов, шаман, директор Ященко… отчасти — Дора Хасановна…

— И я знаю еще одного, — сказал Коломиец задумчиво. — Чует мое сердце-вещун, что нам стоит с ним связаться…

Зазвонил телефон.

— Розыскное агентство «Аргус», — заученно произнесла Хасановна. — Говорите, пожалуйста, громче. Нет, он в отъезде. Я думаю, часа через три. По телефону? Нет, заказы мы принимаем только при личной явке. Таковы наши правила. Нет. Категорическое нет. До восьми вечера. Хорошо, я запишу…

Она что-то черкнула в блокноте, бросила трубку.

— Наглецы, — сказала она в пространство.

— Дядь Жень, — Ираида была настойчива, — ты глянь, как сплетается: нестареющий Панкратов, нестареющий шаман, действующая машина времени…

— Сплетается, племяшка, сплетается так, что уж и не разглядеть где и что, — тяжело сказал Коломиец. — Не расплести… Вот в чем дело. Не расплести. А рубить — и боязно, и нечем.

— Нечем? — тихо спросила Ираида.

— Забунтовали мои тимуровцы…— Коломиец криво усмехнулся. — Не ожидал такой плюхи.

— Выгнали тебя? — вдруг понял доктор.

Коломиец кивнул:

— Развод, раздел и распил имущества…

— И… никто?..

— Трое со мной ушли. Фантомас, Бурчало да Нинка-Впотьмах…

— Бурчало… это Павлик? Он же дежурил сегодня! — вспомнила Ираида. — Это он облез?

— Он самый. Но вот, видишь — решился продолжать… Зацепило его за живое. Эх, не думал я, что так меня высушат…

— Подожди, — сказал практичный доктор. — Что же у нас остается в результате деления?

И Коломиец дотошно и честно перечислил то, что после раздела тимуровского имущества осталось в его ведении: конспиративная квартира в Сокольниках, два не слишком новых и не слишком шикарных автомобиля и два мотоцикла в отдельном, не при штаб-квартире, гараже, кой-какое оружие, законное и не очень, приличная сумма денег — и всяческие связи. Ну и, разумеется, имущество «Аргуса»… какой-то бес-хранитель толкнул его тогда в бок и нашептал, что все оборудование, завезенное сюда, следует в бумагах провести как проданное… а это еще тридцать тонн баксов…

— Так мы, может, поедем, а? — вновь попросил Марков. Кажется, ему не хотелось покидать этот дом.

— Давайте сделаем так…— начал было доктор, но снова зазвонил телефон — теперь у него в кармане.

Это был Крис. С голосом, не терпящим возражений.

Доктор выслушал его, молча сложил телефон, сунул мимо кармана, потом еще раз, потом попал.

— Где наш негр Вася? — спросил он Коломийца.

— В гараже, мабуть, где ж еще? Гарный хлопец, прижился, метет, моет, протирает… А что?

— Похоже, Крис нашел его обидчиков…

Дача — именно старообразная дача, а не новорусский дворец в стиле «тюремок», которыми, как поганками после дождя, враз покрылось все Подмосковье, — с флюгером в виде дельфина стояла несколько в стороне от Молоковского шоссе. Мимо дачи в сторону леса проходил грейдер, и возле съезда с шоссе стоял старенький павильон автобусной остановки. Оттуда многое можно было рассмотреть… Аккуратный деревянный заборчик цвета раздавленной сливы частично скрывал от посторонних взглядов дачный участок, оставляя открытым сам дом, обширную веранду и большой серый морской контейнер, притороченный к дому сзади. Окна дома были открыты, легкий ветер развевал тюлевые — или даже марлевые — занавески от мух…

— Буколика…— опустив бинокль, проворчал Крис и повернулся к Джеймсу-Васе: — То место?

Вася судорожно кивнул. Был он, бедняга, совершенно сер и покрыт мелкими росинками пота.

— А ты что скажешь, Женя?

— Напоремся на что-то, — уверенно сказал Коломиец. — Уж слишком беззащитно выглядит.

— Мы тут не высидим ничего. — Ираида мотнула головой, раскинув волосы по плечам. — Надо отправить разведку. Меня.

— Нет, — сказал доктор. — Не годится.

— Вы же все будете поблизости, — сказала Ираида. — Так ведь, дядя Женя?

— Поблизости — не рядом…— протянул Коломиец. — Но вообще-то мысль разумная. Под каким соусом ты там покажешься?

— Машина сломалась. Чего проще.

— Годится, — сказал вдруг Крис. — Женя, ты будешь в машине. Сзади, незаметно. Поместишься… Вася, ты тоже там сиди — но из машины не высовывайся даже. Не обижайся, но… ты ведь сам не знаешь, как себя поведешь? Мы с доктором засядем вон в тех кустиках, слева, а тебе, Рифат, придется дать крюка и подойти к домику с тыла. Там, я смотрю, тоже заросли… и вон еще крыши какие-то и трубы… Короче, полчаса хватит?

— А потом что? Задача какая?

— По обстоятельствам. Побежит кто-то из дома — хватать. Ираида заорет — бросаться. Мобильник у тебя есть? На вот мой, будут изменения — позвоню…

— Хороший план, — с уважением сказал Рифат. — Продуманный.

Ираида попала в калитку со второго раза — и то лишь потому, что крепко взяла себя в руки и заставляла на каждом шагу: не сворачивать… не сворачивать… прямо! Прямо!!! Ну!..

И с немалым напряжением сил и ловкости — словно взбиралась на ледяную горку — она коснулась калитки, потянула ее на себя, потом толкнула… мир опять хотел повернуться градусов на девяносто, но она удержала его широко расставленными ногами… калитка хлябнула, и чудеса вдруг остановились. Ираида стояла на дорожке, мощенной желтым ломаным кирпичом.

Две скамейки, справа и слева, соединенные металлическими арками, еще не обвитыми ни хмелем, ни виноградом… Путь вперед лежал под этими арками между пустых беленьких и чистых скамеек… и Ираида вдруг почувствовала, что проходить между этими скамейками нельзя. Как если бы на них дремали призраки… Не требуя от себя отчета, почему ей близится так, а не иначе, она свернула на газон, стриженный давно и кое-как. Под ногами хрустнуло стекло.