Путешественница. Книга 2. В плену стихий - Диана Гэблдон

Джейми постоял, поразмыслил и двинулся налево, стараясь втягивать запах как можно меньше по причине его неприятия и в то же время как можно больше, потому как жена, согласно своему характеру, всегда выбирала самые отчаянные пути и сейчас явно была в самом центре эпидемии.

За четыре часа он осмотрел весь корабль, но нигде не нашел ее. Никто не увидел его, но и он никого не увидел.

– Проклятье! Чертовка, куда же ты подевалась?

Страх точил его сердце. А что, если они разминулись? А если она сама заразилась? Клэр говорила, что ее защищает какое-то снадобье по имени вакцина и какие-то обтирания, ну а если она ошиблась и микробы уже разорвали ее? Здесь же всюду эти, как их… микробы, вот.

Микробов шотландец представлял себе как слепых личинкообразных существ с густым рядом острейших зубов. Эдакие акулки спокойно могли съесть англичаночку даже не поморщившись.

Ярость клокотала в его груди. «Дуреха, она побежала черт знает за кем, а он, он знал, чем ее приманить! Мальчишка, молокосос и туда же! Я, говорит, верну вам жену, но только после того, как использую как захочу. Щенок! Английский мерзавец! Не бывать этому!»

Нельзя отдавать Клэр на растерзание англичанам!

К зараженному микробами воздуху внезапно добавился какой-то теплый, приятный и с детства знакомый – козы. Здесь были козы, а там, где они были, за перегородкой, говорили люди и среди них женщина.

Джейми шагнул вперед. Стук и топот по палубе свидетельствовали о том, что матросы спрыгивают с рей. Вряд ли за ним гонится столько людей, а коль уж и гонится, то он ищет жену, а в этом нет ничего предосудительного.

Корабль двигался вперед быстро, рассекая волны и гудя натянутыми парусами. За прошедшие часов пять «Артемида» давным-давно осталась позади.

Что ж, делать нечего: надо встать перед тем щенком – неприятно, да – и потребовать, чтобы он вернул жену. Правда, нужно было узнать еще, что за женщина там говорила, ведь женщины на корабле редкость.

Женщина появилась сама из-за переборки с козами, заставив сердце Джейми подпрыгнуть от отблеска женских в свете фонаря. Но это была не Клэр – та тоньше, а эта потолще и приземистая. Рядом с ней стоял моряк, поднимавший с палубы корзину.

Джейми пропустил мужчину, когда тот намеревался пройти, но реакция моряка, увидевшего незнакомца, была неожиданной.

– Ты что… – Эти грубые слова, которыми моряк окликнул Джейми, сменились неожиданным подобострастием: – Господи Иисусе Христе! Что вы здесь делаете, мистер?

Единственный глаз моряка (второй был подернут бельмом и прикрыт дряблым веком) со страхом глядел на шотландца, а лицо его было желтым.

– Мы знакомы? – Джейми ухватился за эту возможность в надежде, что знакомый укажет ему, где искать Клэр. – Напомни мне свое имя, а то мне кажется, что я его не помню.

– Да вы его и не знаете, мистер. Но я не хотел бы представляться вам.

Одноглазый хотел было уже уйти, но Джейми не дал ему этого сделать, с силой схватив за руку.

– Нет-нет, останься. Мне нужно знать, где хирург миссис Малкольм?

Матрос был напуган, а когда Джейми вцепился ему в руку, и вовсе вскрикнул, но сейчас на лице его отразился ужас.

– Н-не знаю…

– Нет, приятель, миссис Малкольм не иголка, чтобы потеряться здесь, как в стоге сена. К тому же ее специально вызвали сюда. Отвечай, где она, иначе я сверну тебе шею! – потребовал Джейми.

– А как вы ее сломаете, так я и вовсе не смогу говорить, если уж на то пошло.

Матрос восстановил самообладание и говорил с вызовом, но не без рассудительности. Правда, угрозы исходили от одноглазого человека с навозной корзиной в руках, но Джейми не боялся не только поэтому.

– Отцепитесь-ка от меня, мистер, а то я позову…

Матрос захрипел под рукой шотландца, вцепившегося в шею одноглазому и таким образом осуществляя данное им обещание. Козий помет раскатился по палубе, как шрапнель.

Гарри Томпкинс – а это, конечно же, был он – закричал и принялся сучить ногами, отчего помет раскатывался еще дальше и издавал характерный запах. Джейми отпустил дурака, когда тот выпучил единственный глаз.

Томпкинс, хрипя, осел на палубу. Конечности его были раскинуты для поддержания равновесия, отчего он походил на паука.

– Твоя правда, не сможешь говорить, – удовлетворенно констатировал Джейми, вытирая вспотевшую после матросской шеи руку. – Но со сломанной рукой ты вполне сможешь говорить со мной, не так ли?

С этими словами Джейми бросился на Томпкинса, поднял его на ноги рывком и незамедлительно завел руку ему за спину.

– О господи, да вы такой же, как и она была! Она тоже так меня мучила! – заверещал матрос.

– Я не понял, что значит «была»? Поподробней, пожалуйста!

От обуревавших его чувств Джейми сжал плоть моряка еще сильнее.

– Быстро! Говори, где она? – взревел он, окончательно сломав моряка.

– Была да сплыла. За борт упала, – ответствовал Томпкинс.

– Как упала?

Потрясенный Джейми выпустил моряка, снова шмякнувшегося на палубу.

– Упала за борт, говорю. Выпала с корабля. Нет ее.

– Как? – выдохнул Джейми. – Как это произошло? Когда? Что здесь вообще происходит, черт возьми? Вы ее выбросили?

Томпкинсу предстояло получить от Джейми еще, но он почему-то не бежал, а только глумливо улыбался и пятился, правда, потирая едва не вывихнутую шотландцем руку. Его глаз сверкал неуместным торжеством.

– Ваша честь, что вас заботит? Вы скоро снова женитесь, да на той, которая венчает всех преступников, – на нок-рее над Королевской гаванью, так что не очень волнуйтесь, увидите вы свою женушку в аду.

Джейми не успел услышать шаги, раздававшиеся у себя за спиной, поэтому сокрушительный удар по голове стал для него полной неожиданностью.

Это был не первый раз, когда на него нападали нечестным образом, исподтишка, сзади, а опыт, приобретенный в таких ситуациях, подсказывал, что нельзя двигаться до тех пор, пока не пройдет головокружение и не исчезнут круги перед глазами, в противном случае не обойтись без рвоты.

Палуба качалась как полоумная, и он не знал, отнести это на счет последствий удара или же это так и должно быть. Чтобы не думать о возможной рвоте, Джейми сосредоточился на горевшей огнем голове.

«Это корабль. Он движется. Я плыву на корабле. Причем под щекой у меня не подушка, а дерево. И запах. Пахнет…»

Воспоминания были ужасны. Лучше бы память не возвращалась: она принесла с собой ужас, который был в разы хуже по сравнению с головной болью и страхом рвоты. Тьма, огненные кольца, круги, разноцветные вспышки – все это вызвало тошноту. Мысли резали мозг, вертя его, как вертел играет бараньей тушкой.

«Клэр! Она потеряна навсегда! Утонула. Умерла».

Рвотные массы, поднявшиеся из глубин желудка и захлестнувшие горло, не принесли ожидаемого облегчения. Проклятые мысли не давали покоя огненной голове, но горе занимало все его существо, и, казалось, на место содержимого желудка, извергнутого вместе с блевотиной, тоже пришли горе и боль.

Во всех смыслах опустошенный Джейми тяжело опирался на переборку, когда открылась дверь и в нее влетел свет от фонаря.

– Мистер Фрэзер, мы очень сожалеем, вы должны знать…

Голос был мягкий, но настойчивый, хорошо поставленный. Он принадлежал капитану Леонарду, этому щенку, который еще смеет жалеть о том, что по его приказу Клэр выброшена за борт, и смеет извещать об этом его, Джейми, ее мужа!

Снова, как и прежде, когда пришел в себя от ужасной мысли, Джейми вскочил на ноги и побежал. Куда – он сам бы не мог сказать, палуба уходила из-под ног, но он налетел на Тома Леонарда и бросил его в проход на доски палубы. Люди забегали, замельтешил свет от других фонарей, но Джейми это уже не интересовало.

Он ударил капитана в челюсть, а потом в нос, отчего тот должен был если не умереть на месте, то по крайней мере остаться калекой на всю жизнь. С ним нужно было посчитаться во что бы то ни стало, пусть даже для этого придется умереть, но это будет смерть за смерть, кровь за кровь. Враг повержен, но его нужно уничтожить, убить, стереть с лица земли, так, чтобы слышать хруст его костей и чувствовать на руках его кровь. Господи Боже, и ты, святой Михаил, помогите отомстить!

Его оттаскивали и пытались сдержать, но он дрался как лев, пока вконец не обессилел и не понял, что его сейчас будут убивать. Это было неважно, все было неважно, кроме того, что Клэр мертва… Он упал, забился и затих.

Следующий удар заставил его потерять сознание.

Джейми пришел в себя, только когда по его лицу зашарили руки. «Англичаночка, вот ты где, – подумал он, – а я так долго тебя искал…» Но когда он взял предполагаемую англичаночку за руку, он дотронулся до…

– А-а-а-а!

Лучшего средства привести больного в чувство не было: волосатый паук, путаясь в огненно-рыжих волосах, убегал в кусты, будучи испуганным так же, как и сам Джейми.

Хихиканье заставило его обернуться. Джейми обмер, но развернулся резко, надеясь напугать неведомого противника, но кроме ребятишек, сидевших на дереве, рядом никого не было. Малыши вшестером висели на ветках, скаля темные от табачной жвачки зубы.