Хор больных детей. Скорбь ноября - Том Пиччирилли

Он заканчивает чистку ножа и засовывает его за голенище правой бутсы. Лейкопластырь на лбу отвалился.

– Ты снова здесь? – спрашивает он.

– Я арендовал лодку.

– Да, хорошее дело. Слушай, а у тебя теперь симпатичная стрижка.

– Спасибо.

Клэй выходит на крыльцо и садится на старую скамейку. Он внимательно смотрит на меня – как всегда, без выражения, но настороженно.

– Ты знаешь, чего я просто не выношу? – спрашивает Дарр.

– Фехтование, – отвечаю я.

– Нет, на самом деле не фехтование само по себе, а то, как оно происходит. Ты, похоже, уже забыл.

– Нет, не забыл. Ты ненавидешь фехтовальщиков, которые не имеют представления о суровой реальности, стоящей за этим видом искусства. Чтобы жить с клинком, надо иметь убеждения. Веру. Но эти игроки, они с таким же успехом могли бы бросать мяч в баскетбольные кольца или добега́ть до третьей базы. Они так и не усвоили постулаты и идеологию своей дисциплины.

– Ты повторил меня слово в слово!

– Мой маленький трюк.

У Дарра это вызывает смех. Он запрокидывает голову, громко ржет и хлопает меня по спине.

– Чертовски хорошо. Отвечать людям их же словами!

Клэй смотрит на всех мертвых птиц, и на его лице появляется выражение, которое другого могло бы смутить. Он по-прежнему не хочет принимать участия в делах ведьм, но попал в колесо, как и все остальные. Подхожу к нему и показываю на Дарра:

– Он опять толкует о фехтовании.

– Порой ему с собой не совладать.

– Ты сделал ему все эти тату?

– Он делает большинство из них сам, иголками для шитья. Лотти Мэй при надобности подправляет.

Предлагаю ему сигарету, и он идет дальше. У Клэя такой взгляд, будто он однажды убьет меня, хотя он не вполне понимает почему. У меня опять возникает чувство, что он проходил через подобное раньше. Хочется его об этом расспросить.

– Ты опять пришел сюда, – говорит он, – приставать к моей сестре.

– Нет, я хочу нанять лодку.

– Зачем?

– Ищу кое-что в пойме.

– Что же?

– Может, расскажу тебе как-нибудь.

Мы до сих пор ждем, когда обстоятельства разыграются определенным образом и картина станет полнее, пока не увидим все нити. Бескрылые поганки как-то связаны с безглазыми тритонами и пинками по собакам, моей бабушкой на крыше, моим отцом в недрах фабрики, плоским камнем, леденцом Евы.

Я поворачиваюсь и иду к магазинчику, но Лотти Мэй стоит по другую сторону проволочной сетки на двери. Стараюсь не замечать ее, но это невозможно. В последнее время она явно была занята.

Она толкает дверь бедром и приближается, не демонстрируя ни малейшего трепета. От нее пахнет спиртом, но это не алкоголь, а медицинский спирт. Лотти Мэй проколола себе пупок, и на животе теперь очень выразительная татуировка. Если это сделал Дарр, у него чертовски много талантов. В дизайне есть что-то каббалистическое, но не только. Может, это защитный символ или знак раскаяния.

По крайней мере, она больше не употребляет водку с лаймом. Одета весьма заманчиво, и аура уверенности в себе, которую она распространяет, делает ее вдвойне привлекательной. Лотти прошла новый курс подготовки для выполнения своей миссии. Перья ее коротких черных волос теперь в завитках, влажные пряди прилипли ко лбу. Она стоит в очень выразительной позе, с намеком на разврат и опасность. Господи, даже немногочисленные болотные шлюхи не умеют использовать сексуальность с такой идеальной отточенностью. Она нежно смеется, и я знаю, что эти силки расставлены на меня, и мне это нравится.

– Лотти Мэй?

– Привет, Томас, как ты?

Она наклоняется ко мне и вглядывается получше.

– О боже, что с тобой случилось? Твои брови. И шея – все обожжено.

К настоящему моменту и она, и весь город знают о детоубийце Херби, урагане душ и исчезновении моих братьев.

– Я в порядке. Просто пришел взять напрокат лодку у Дувера.

– Его нет здесь сегодня. Я работаю в магазине.

– Вот так всегда, когда я хочу нанять лодку.

От ее дыхания теперь исходит другой, еще более отвратительный запах – супа из бычьих хвостов. Опять вернулась к колдовству, может, теперь с помощью брата.

С нашими ведьмами она полностью разошлась. Последовала совету Клэя держаться подальше от сумасшедших старух и обнаружила, что без них способна на большее.

– Ты отправишься в пойму в полном одиночестве? Хоть раньше там плавал?

– Нет.

– Тогда заблудишься через десять минут, и тебя больше никто не увидит. Тут тысяча квадратных километров трясины. Как ты вообще себе это представлял? Аллигатор может перевернуть лодку одним ударом хвоста или просто схватив зубами за корму. И зачем тебе понадобилось отправляться в болото?

– Врач сказал, что мне необходимы физические упражнения.

– Наш док Дженкинс умеет только раздавать аспирин да чесать свои волосатые уши. Аренда лодки на вечер стоит пять долларов. Некоторые из монастырских ребят приезжают сюда по случаю – посмотреть на чудеса Господни в заливе, стать ближе к природе. Обычно Дувер при необходимости их сопровождает, но я могу поехать вместо него.

Она хочет стать живым соблазном, а так оно и есть. Не могу понять, почему все продолжается до сих пор. Это не имеет ничего общего с песнопениями и заклинаниями ведьм, танцевавших на лужайке в дождь. Я не уверен и в том, что здесь есть что-то личное. Может, больше нет никаких причин, мы просто запутались в силках и не можем найти способ, как из них выбраться.

Ее брат и Дарр прислушиваются к нашему разговору.

– Эй, – говорит Дарр, – а поехали-ка вместе. Мне все равно остаток дня нечем заняться. Возьмем по пиву, познакомимся поближе.

Я еще думаю о братьях и Драбсе, и о том, что ждет меня там, в болотных топях. Каймановые черепахи кусают веревки, которыми привязаны лодки, сваливаются с них и исчезают в зеленой тине и стелющейся над водой туманной дымке.

Клэй пристально смотрит на меня.

– Конечно, давайте, – отвечаю я. – Звучит неплохо.

СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ ПРОНИКАЕТ сквозь кроны болотных кипарисов и деревьев тупело, отбрасывая жгучие отблески на переплетенные слои тени. Выстроившиеся полумесяцем ряды темных лачуг вытянулись на дальних заболоченных склонах, поросших кустарником, виноградом да орхидеями. По болотному городку гуляет жаркий ветерок. Раздается грохот нескольких дверей. Кажется, что внутри домиков множество лиц прижалось к сосновым доскам, через щели в гниющей древесине словно просвечивает блеск глаз.

Люди тут умирали сотнями с основания мира. Их поглощал залив, не оставляя даже ряби на воде. Или они вешались, заблудившись в зеленом болотном лабиринте, где уже через неделю ты сходил с ума из-за змей, аллигаторов и огроменных пауков. В округе Поттс почти