Хроники Воздушной Пустоши. Искатель - София Рэй

всех повысил голос: – Вы можете мне не верить – воля ваша! Но то, что она видела… Сотни детей, фактически заключённых в стенах этого проклятого здания, а то, что с ними творят… – парень тряхнул головой, словно пытаясь от чего-то отмахнуться. Затем, с усилием продолжил: – Неугодным отрубают головы, остальных – до смерти запугивают и держат в строгой изоляции.

Повисло молчание.

Тишина.

Мартин опустил глаза в пол и выдохнул.

Дальше, последовали продолжительные расспросы, возгласы и споры, из которых молодой авиатор понял лишь одно: то, что он только что рассказал – вне всяких сомнений, правда. Но от осознания этого всё равно почему-то не сделалось легче.

Октавиус нервно расхаживал по комнате, меряя шагами пространство, что-то бормотал про себя, с безумием, отражавшимся в остекленелых глазах. Никто из присутствующих, казалось, этого не замечал, как и не замечал то, насколько переменилось лицо старика.

***

Близилась ночь. После долгих и бурных рассуждений было принято решение всем остаться переночевать в убежище Верума.

– Места нам хватит, и к тому же – так безопасней, – настоял Октавиус. – В последнее время люди пропадают именно по ночам, а потом их находят утопленниками, либо повешенными на собственных шнурках, в ближайшей подворотне…

– Но… – начал было Ник.

– Не обсуждается! – пробасила Равенна. – Ещё покойников нам не хватало…

Сообразив, что с этой женщиной лучше не спорить, молодой механик переглянулся с другом. Тот одобрительно кивнул.

Мистер Спарк уже полчаса как заваривавший чай в дальнем углу комнаты, лишь на мгновение обернулся, но этого хватило, чтобы Мартин обратил на него внимание. Пользуясь завязавшейся шумной беседой между Равенной, Ником и Октавиусом, юноша направился в «кухню»:

– Мистер…

Старик резко дёрнулся.

– А, это ты Мартин… – уголки его губ подрагивали, словно бы не слушаясь. Напрасно мистер Спарк пытался с собой совладать – дрожь эта передавалась всему телу. – Не хочешь чаю?

Мартин молча взглянул на рассыпанную по столу заварку и пустой чайник.

– Долго ещё будете скрывать?

– О чём ты, парень?

Юноша не ответил.

– Не смотри на меня так… – старик опустил глаза.

– Вы ведь что-то скрываете, верно? – Мартин старался говорить тихо, так чтобы никто их не услышал. – Я вижу. Я наблюдательный.

– Не понимаю о чём ты… я… – растерянный взгляд мистера Спарка метался из стороны в сторону. – Что ты хочешь услышать?! – уже нервным шёпотом спросил старик.

– Вы мне что-то не договариваете, не так ли?

– Нам не следует сейчас об этом говорить…

– А когда следует? – голос Мартина был холоден и твёрд.

Старик с удивлением смотрел на него – ещё недавно запуганного и неуверенного в себе паренька. Теперь он видел в нём мужчину.

– Верум пока что не особо вам доверяет. Так что, нам запрещено рассказывать новичкам все подробности.

– Но это касается не только Верума.

– Ты умный парень… – старик покачал головой. – Подожди немного и сам всё узнаешь.

– Нет времени ждать! – воскликнул Мартин не нарочно громко, но этого хватило, чтобы насторожить бдительность Октавиуса.

– О чём толкуете, господа? – спросил подоспевший мужчина, по виду уже порядком уставший.

Лицо Мартина осталось невозмутимо:

– Я расспрашивал мистера Спарка подробнее о вашей организации.

– Да? И что же конкретно ты хотел узнать?

Парень усмехнулся:

– Ну… К примеру, что значит весь этот запутанный ритуал с цветами? Признаться, я немало проклятий выложил, прежде чем зашёл в нужную лавку. Верно, Ник?

Тот загадочно улыбнулся.

– Что ж… – ответил Октавиус, немного смягчившись. – Этот обычай не просто прихоть – он позволяет нам отсечь лишнее. Если ты ещё не понял – Верум принимает далеко не всех. У всего есть своя история, и мы – не исключение, – затем Октавиус переглянулся с Равенной, под шумок поедающей пирог в бумажной обёртке. – Думаю им, можно рассказать?

Та лишь махнула рукой.

Мужчина продолжил:

– Верум берёт своё начало десять лет назад. Изначально эта организация создавалась как общество борьбы против новой власти. Основатели – двое молодых мужчин и женщина, – Октавиус указал на поблёклую фотокарточку, висевшую на стене неприметным серым пятном. – Тогда ещё не было этого убежища – они собирались дома и не особо скрывались… Пока не произошла трагедия. – В тот день, женщина, что на фото, ничего не подозревая, работала в саду. Пока не пришли они.

– Кто, они? – спросил Ник, незаметно подошедший послушать.

– Те, кто сейчас называет себя председателями Совета. Шайка разбойников и моральных уродов, что воспользовались послевоенной смутой. То, что они тогда сделали… – Октавиус сглотнул. – Тело Розы – так её звали, нашли без одежды и изуродованным, прикованным наручниками к садовой ограде. На её груди было вырезаны слова: «первое предупреждение», – мужчина опустил голову и на мгновение замолчал. – Она любила цветы…

Воцарившуюся тишину нарушило неловкое шуршание бумажной обёртки:

– Извините…

***

Ночь была длинной. Поначалу Мартин долго не мог уснуть, и дело вовсе не в тонком матрасе, постеленном на полу – этот день выдался слишком насыщенным. Ник, расположившийся рядом, тоже периодически ворочался, но оба не подавали виду, что не спят.

В какой-то момент Мартин вспомнил дом. Пение сверчков и шорох листвы под окном, свежий, впитавший запахи трав ветер – всё это он принимал как данность, живя в Гринстоуне, но сейчас, словно заново очутился там – в старом семейном домишке, со скрипучими половицами и выцветшими обоями, запахом пожелтевших от времени книг и предрассветным криком соседского петуха. Ещё вот-вот, и он услышит частое дыхание доброго пса Сэма, вечно норовящего залезть к нему на кровать. Жив ли ещё старина Сэм? Просыпаться без его мокрого языка, в порыве радости вылизывающего щёки хозяина, оказалось неожиданно пусто…

«Сколько ещё ты успел позабыть?..»

«Испуганные печальные глаза. Вновь и вновь, они смотрят на него, словно пытаясь что-то сказать. Какая-то спешка. Быстрее, быстрее!.. Но он видит только эти глаза на бледном худом лице, и сердце его колотится так быстро, будто боится куда-то не успеть. Отчего-то он знает, что ещё секунда, две, и эти глаза исчезнут. Он протягивает руку, что-то кричит, но как видно – уже в пустоту. Всегда в пустоту. И тьма мгновенно окутывает его взор…»

– Тсс… тише… – послышался чей-то шёпот. – Эй, проснись!

Затем Мартин почувствовал колкий толчок в бок и сразу же открыл глаза.

– Извини… Не говори ничего!.. – шёпот принадлежал Нику, зачем-то разбудившего друга посреди ночи. – Прислушайся…

По комнате разносился раскатистый храп Равенны. Чего тут слушать? Но через мгновение из прихожей раздались чьи-то приглушённые голоса. Не сразу, но юноша сумел их различить. Октавиус и мистер Спарк о чём-то горячо спорили:

– Ты не понимаешь, о чём говоришь! У нас слишком мало людей!

– Да, но это не значит, что нужно ТАК рисковать! В такое время и ты решил подставить нас всех под удар? Мало того, что вы с Мари притащили этих…

– Им можно доверять!

– Неужели? Так же, как можно было доверять Дереку?

– Октавиус…

– Что? А я ведь тогда предупреждал – никто меня не слушал!

– Да пойми же ты! – в сердцах воскликнул мистер Спарк. – У нас нет выбора – остались какие-то считанные дни, может даже часы!..

Октавиус замолчал. Затем, почти шёпотом произнёс:

– Может, ты