Хранители Вечности - Егор Козлов

– Странно, но я не помню этого… Да, ты со мной разговаривала, но я как будто был в… полусознании. А в лагере я тебя точно не видел – я тогда одной ногой в царстве богини Мнем[9] пребывал, врачи подтвердят.

Отец посмотрел мне в глаза поновой, как будто стараясь разглядеть во мне тот самый момент судьбоносной встречи, но так и не вспомнил его.

– Я… Когда прогремел взрыв, мы уже шли к подъёмнику. Огня я не видел, а вот дым… Лучше не вспоминать. Чернота, будто идёшь по дну мутного вязкого озера, только воды не ощущаешь. Противогаз помог продержаться какое-то время, а потом он пришёл в негодность, и… Дальше только фрагменты всплывают в памяти. Скорее как фотографии, нежели кино… Но то, что я видел Шейну, бесспорно. Причём в тот самый момент, когда оказался на поверхности.

– Это не важно, – оборвала я его монолог, видя, как с каждым словом мама начинает нервничать всё сильнее и сильнее. – Мы тут, все живы и здоровы! А это самое главное.

– Если меня продолжат так кормить, я долго не протяну… – усмехнулся отец и взглянул на меня как-то по-другому. – Я тебя не узнаю, Шейна. Ты как будто… в лотерею выиграла что ли.

– У меня по жизни дифференцированное настроение. Сейчас хорошее, – сказала я и, как это бывает, тут же его испортила, увидев на стене над кроватью отца большие настенные часы. Проклятые часы, даже тут!

– Нет, просто… ты правда другая какая-то.

Пришлось сказать отцу что-то про «Новый Год, новую жизнь, обновления и прочую чепуху», чтобы не вдаваться в долгие расспросы. Не хотелось оценивать себя со стороны и смотреть на перемены в девичьих характере и внешности. С каждым днём я становлюсь всё ближе к пенсии – хватит и этого.

А вот его слова о том, что больница полна пожилых людей, меня заинтересовали. Учитывая, что у меня появился напарник в «сверхъестественном деле», любопытства во мне стало ещё больше.

Я отлучилась из палаты под предлогом похода в туалет и прошлась по больнице, мимолётным, но уже опытным взором подмечая всё подозрительное. И за пару минут мне реально показалось, что старых здесь гораздо больше, чем молодых.

– Извините, можно вопрос? – я остановила врача, на ходу заполнявшего какую-то бумаженцию, и решила устроить ему допрос. – К вам в последние дни не поступал один старичок? Э… Фергюс Макманус. (Это было первое, что пришло в голову).

Судя по всему, врач в этот момент вёл жёсткую борьбу с тяжёлым похмельем, так как всё ещё пытался понять, где он собственно находится. Однако вскоре ясность ума пробилась сквозь пелену постпраздничного синдрома, и он произнёс что-то вроде:

– Я… не помню всех по именам, девушка. Обратитесь в регистратуру.

Отступить так сразу? Нет, я не такая!

– Так они меня к вам и послали! Сказали, что стариков тут так много, что все бумаги перепутались.

– Так половина без документов, конечно же, они нифига не знают!

Бинго! То, что мне надо! Верный след.

– А почему у них нет… документов?

– Ха. Никто понятия не имеет. А сами они сказать не могут – сил еле хватает, чтобы дышать и… – кажется, тут он начал понимать, что болтает лишнее, и тут же взял себя в руки. – Не ваше это дело, юная леди. Если ищете родственника, ищите. А я вам не помощник.

И мужчина ушёл, как можно быстрее скрывшись из моего поля зрения. Да уж… Дела у нас творятся куда хлеще, чем я предполагала.

А я ещё хвалила Упряжь за её доброжелательных жителей… Хотя: попробуйте не поорать, когда в утро первого января на вас обрушивают такие провокационные вопросы! Ладно…

Я вернулась в отцовскую палату, попутно заглядывая в другие и убеждаясь, насколько всё плохо.

– Шейна, долго же ты, – мама передавала отцу продукты, вынимая их из упитанного пакета с эмблемой шоколада «Эль`ф» по обеим сторонам. – В следующий раз смотри на часы.

– Ни за что на свете, – сказала я, но, правда, шёпотом.

Присела на край больничной кровати, опустила голову и задумалась. С головой нырнула в размышления о грядущем. Наверное, слишком глубоко, раз бабушка уже через минуту с волнением спросила:

– Шейна, ты всё ещё тут? У отца скоро начнутся процедуры. Мы собираемся.

– А?.. Да, ба, я просто… призадумалась.

– Прощайся с отцом, мы подождём тебя у выхода.

Она улыбнулась мне, как и в детстве, когда я уходила куда-то в мир грёз, не реагируя на внешние раздражители, и покинула палату вслед за матерью.

– Ты точно хорошо себя чувствуешь? – отец вновь смотрел на меня как-то… не так, будто с трудом узнавал собственную дочь.

– Это я должна у тебя спрашивать, – пошутила я, натянув на лицо некое подобие улыбки. – Выздоравливай. И постарайся в будущем обходить стороной катастрофы федерального масштаба.

– Это гораздо проще, когда у тебя уже нет работы… Ладненько. Осталось только благополучно вернуться домой. Не слишком там захламляйте квартиру… без меня.

И он снова посмеялся, выкладывая из пакета последние апельсины. Которые, кстати, не так уж сильно и любил (но больница есть больница). Я тоже улыбнулась – теперь уже по-настоящему. Пожелала отцу удачи, но ушла не сразу: встала у его кровати на цыпочки и сняла со стены пресловутые часы.

– Видела в новостях, как часы этой фирмы взрывались прямо в квартирах. Одному парню все волосы опалило.

– Ого, – удивился он, – много же я пропустил без телевизора.

Пришлось придумать легенду, чтобы не объяснять свой поступок. Я ещё раз помахала отцу, стоя в дверях, и отправилась вниз. Попутно выбросив свою ношу в ближайшее мусорное ведро. Конечно же, предварительно её разломав. Шутки шутками, а я верила, что сделала сейчас гораздо больше, чем тогда, на шахте. С такими вещами играть не стоит.

– Шейна, а вот и ты. Совсем за временем не следишь, – мама уже давно надела свою мутоновую шубу и теперь парилась у проходной. Долго, наверное, парилась, раз ещё раз напомнила мне про проклятые часы и минуты.

– Ага. Совсем не смотрю на часы – и тебе советую, – теперь уже я нацепила все детали верхней одежды. Бегло, едва не забыв о варежках. – Ну куда теперь? Домой, в тепло и уют?

– Нееет, Шейна, – с раздражением протянула она. – Мы хотели заехать к знакомым Дейзи. Она ж говорила!

Да… Быстро сесть в машину не получится…

– Надолго?..

– Часа на три-четыре.

Ого! Этого ещё не хватало. Тем более сидеть с людьми, которых я совершенно не знаю. При том, что