Мореход - Александр Белый

— А здесь нужно уши держать открытыми и смотреть в оба глаза. Если лесовики увидят, что у нас нет лучников, — вдруг заметив уничижительный взгляд Гиты, он на секунду замолчал и поправился, — что у нас всего два лучника, так обязательно нападут.

— Зачем же им нападать? — тревожно спросила Ханна.

— А где ещё молодёжи удаль показывать? Ведь таким образом свой род можно сделать богатым за один набег. В этих землях со слабаками никто не считается, но если ты сильный, то имеешь почёт и уважение.

— Они же на корню губят торговлю, неужели их старшие не понимают? — спросила она.

— Ничего они не губят, — Лагос отрицательно качнул головой, — У них настоящий торг происходит весной, тогда из империи приходят десятки больших караванов.

— Это точно, — тихо сказал Илане, — Только в этом случае между двумя торгующими сторонами вклинивается орда кочевников — посредник, который извлекает наибольшую прибыль.

Теперь мы двигались по заснеженному льду извилистой реки. Тайга была безветренной и тихой, лишь иногда на морозе потрескивали деревья. Температура воздуха днём здесь понизилась до двенадцати градусов, но благодаря тому, что ветер не выдувал всю душу, путешествие переносилось гораздо легче, чем в степи.

В этот раз на ночной привал стали на высоком берегу среди рощи неприлично громадных берёз. В загороженной арбами и обтянутой понизу парусиной площадке было много теплее, чем на степных просторах и мы, наконец, устроили баню для людей и стирку грязного белья. Воительницы, кстати, мылись вместе со всеми, а мы с Иланой, как обычно, после всех, что никого не удивило. Ведь надо же мужу и жене иногда бывать лишь вдвоём, без посторонних любопытных глаз и советчиков. Между прочим, к моему удивлению постиранные вещи высохли на морозе не хуже, чем на жарком солнце.

В течение последующих четырёх дней караван миновал несколько протоков, где в глубине тайги располагалось ряд посёлков, но наш путь лежал дальше. Следы жизни и деятельности людей мы заметили лишь на второй день таёжного путешествия: в одном месте реку пересекали следы многих звериных лап и двойных узких полозьев.

— Собачья упряжка, — сказал Лагос, но в натуре нам удалось её увидеть лишь на пятый день похода по тайге.

— Что‑то там есть, — однажды сказала Илана и показала рукой вперёд.

Вначале раздался едва слышный собачий лай, приближающийся с каждой минутой и звучащий всё громче, затем из‑за изгиба реки выскочила длинная цепочка собак, которая тащила за собой узкие сани. Но, не доезжая метров двухсот, погонщик вскочил на ноги, что‑то закричал, схватил упряжку и стал тащить собак куда‑то в сторону. Передний вожак, видно, команду понял и повернул назад. Теперь они не лаяли, а под крики их рулевого резво улепётывали обратно, и через минуту скрылись за поворотом.

— О! Началось! — воскликнул Лагос, — Когда впервые ходил с господином Саридоном, то с местными поселковыми тоже пободались, но так, стрелами перекинулись и всё.

— И что потом? — спросил у него.

— А ничего, — тот пожал плечами, — Торговали, как и со всеми. Эти тоже сегодня к вечеру или завтра с утра будут нас где‑то ожидать.

— Надо было догнать и застрелить, — услышал за спиной тихий голос молоденькой Кары.

— Вы говорите к вечеру или с утра, а почему не ночью? — спросила Илана.

— Госпожа, религия у них такая, что ночью они должны спать у очага, иначе их утащит Ямба.

— А это что за зверь?

— Не зверь, госпожа, а злой божок или демон. Короче, не воюют они ночью.

В этот день нас так никто и не побеспокоил. Ночь тоже прошла без неожиданностей, зато ближе к полудню наш караван уже сопровождали двое соглядатаев. Мы их не видели, но ощущениям Иланы верили, поэтому оружие приготовили к бою заблаговременно.

— Там их много прячется, — она сначала кивнула на холм, затем указала в сторону зарослей, находящихся в трёх сотнях метров по пути следования, — А там какие‑то хищные звери, наверное, собаки.

Аборигены выбрали место для нападения за четыре километра от своего посёлка (по данным электронной карты). В том, что они нам никакие не соперники, и мы с ними разделаемся, лично я не сомневался ни одной минуты, но при этом очень не хотелось, чтобы случайная стрела зацепила лошадь или тягловую скотину, не говоря уже о ком‑нибудь из наших воинов. Повернувшись к Лагосу, сказал:

— Беру команду на себя, — после чего в ста пятидесяти метрах от холма поднял руку, останавливая движение, — Стой! Всем перейти на левую сторону каравана и спешиться! Арбалеты к бою! Работать из укрытий и особо не высовываться! Помните, лучники могут стрелять только с открытой позиции! Не спешить, дать возможность врагу проявить себя, после чего бить на поражение!

— Чего торчишь, как глупая курица?! — вдруг крикнул дед Котяй и ухватил за рукав одну из девчонок–ездовых, — Кыш за арбу!

— Они обходят холм и приближаются, — негромко предупредила Илана.

— Приготовиться, — воскликнул я, но в это время вдали раздался сначала редкий, а затем заливистый лай.

— Собаки! — воскликнула Гита, накладывая стрелу на тетиву.

Из дальней чащи в нашу сторону вырвалась стая из не менее, чем четырёх десятков огромных псов. Заметив, что бойцы стали менять позиции для отражения собачьей атаки, воскликнул:

— Назад! С этими тварями разбираются Гита с Карой и я с Иланой! Остальным не отвлекаться и валить лучников!

Честно говоря, в этот момент в душе похолодело. Не зная ещё, сколько будет вражеских стрелков, в голове возникла мысль, что даже десяти профессиональным лучникам в данном конкретном случае справиться было бы тяжело. Нет, страх в моём сердце не поселился, но беспокойство было…

Отдав Илане игольник, метнулся к Ворону и вытащил из чехла рейлган. За весь поход я им ещё ни разу не воспользовался, не было такой необходимости. Но, видно, теперь без этого никак не обойтись. Опустив лицевой щиток тактического шлема, включил панорамную сетку и активировал подачу питания на электромагнитную систему и механизмы винтовки, после чего повёл стволом и проверил функциональность прицельного приспособления: всё работало, как надо.

— Давай с колена, — сказал Илане и сам изготовился к стрельбе, упав на правое колено, чтобы не мешать воительницам.

В это время с правого фланга послышались удары вражеских стрел о борта телег, щелчки наших арбалетов и многоэтажные ругательства деда Котяя. А по заснеженному льду реки, словно вихрь в нашу сторону мчалась стая псов, оглашая окрестности злобным лаем. Лучницы хладнокровно выждали, пока те добегут на дистанцию уверенного поражения, и лишь только после этого открыли стрельбу.

Что говорить? Профессионалы есть профессионалы: стрелы летели, как из пулемёта и большинство из них находили свою жертву. Первый десяток выстрелов и мне особо целиться не пришлось, но изрядно проредив стаю, стал избирательнее. Через сорок секунд боя часто одну и ту же цель поражала и пуля, и стрела, а еще через двадцать секунд всё было закончено. По льду к нашему каравану тянулась дорожка из лохматых трупов, некоторые из них дёргались в предсмертных судорогах. Илане, кстати, выстрелить удалось всего три раза, а затем пришлось успокаивать протяжно заревевших волов, а так же заволновавшихся лошадей, которые к набегам злобных псов были совсем непривычны.

Помню, у моего дедушки на Земле, дома жила охотничья легавая по кличке Альфа, которую мы все очень любили, а я так постоянно игрался с её щенками. В этом же мире бойцовских псов, дерущихся до смерти на арене цирка или собак, которых специально натравливают на людей, терпеть не могу. Впрочем, по большому счету не они в этом виноваты, а их хозяева.

— Лагос, как у вас?! — громко спросил, при этом согнувшись, перебежал к задку передней арбы.

— Ха! Дали вонючкам просраться первым же залпом! Уже бегут обратно, прячутся за холм!

Пока он мне это говорил, я уже и сам выглянул и увидел спины одетых в меховые одежды беглецов. Направив точку целеуказателя одному из них между лопаток, и уже хотел было нажать спусковую клавишу, как в последний момент передумал и перенёс её на правое бедро. Беглец свалился, как подкошенный. Таким же образом успел завалить ещё одного, а мои воительницы — двух, при этом не заморачиваясь человеколюбием, свои стрелы всадили конкретно под левую лопатку каждому из них. После этого противник весь испарился, лишь на снегу остались лежать шестнадцать тел, правда, некоторые из них шевелились.

— Раненных не добивать, трупы не раздевать! — воскликнул я и, приблизив видеокамерой изображение, стал внимательно обследовать холм и его окрестности. Наконец, вдалеке за деревьями увидел спины убегающих лыжников.

— Ринос?!

— Слушаю вас, господин!

— Со своим отделением издали объедете этот холм! За убегающими не гнаться, понятно?

— Да, господин!

Нападавший противник тоже оказался не криворуким. Как оказалось, наши бойцы получили двенадцать попаданий, а некоторые даже по два, но благодаря качественным доспехам и отличным шлемам с личинами, фатальных последствий не случилось. В нашей команде было всего двое раненных: дед Котяй, который получил стрелу в левую руку и сейчас неустанно матерился, проклиная свою медлительность и старость–не–радость, а так же мальчишка Жок. Этот любопытный охламон был на волосок от гибели, ему стрела на макушке вырвала клок волос. Под «охи» Ханны и её дочерей, обоими немедленно занялась Илана.