Мореход - Александр Белый

— Неплохо.

— И это ещё не всё! — махнул рукой довольный Лагос, — В заплечных мешках каторжан нашли сто тридцать два слитка серебра, весом по одному тану (восемьсот пятьдесят семь грамм). По ценам казначейства получим две тысячи двести шестьдесят два солда, а если в пересчете на золото, то будет двести восемьдесят два зеола.

— Что‑то маловато, — сказал я, — получается, что стоимость удельного веса серебряной монеты в два раза ниже стоимости такого же веса самого серебра.

— Не знаю, что такое «удельный», но в империи так принимают и рудное серебро, и золото, — пожал плечами Лагос, — это потом уже его цена становиться правильной, а если ещё продадим дикарям, то будет о–го–го.

— Никаких о–го–го! — отрицательно мотнул головой, — Откуда каторжане сбежали, все знают, и что они утащили с собой, тоже знают те, кому положено. Конечно, можно притвориться ничего не понимающим, но зачем терять лицо?

— Кхе–кхе, — закашлялся дед, — Вы столь молоды, господин, но столь рассудительны.

— М–да, — Лагос почесал только что побритый подбородок, — В душе я знал, что вы с Иланой никакие не торговцы и не рыбаки, а из семьи обедневших аристократов, сейчас в этом убедился ещё раз.

— Ладно, незачем жадничать, сумма и так внушительная, — улыбнулся ему, — Говори, что там получается в итоге, и как вы всё это разделили?

— Сумма и правда внушительная, кивнул Лагос, — одна тысяча сто восемьдесят четыре монеты золотом. А разделили по тем правилам, по каким положено: ездовым по одной доле, воинам по две, нам двоим с Котяем по четыре, а хозяину десять. Ну, и тому, без кого удачи нам бы не видать — пять долей, а это видящая. На круг выходит сорок две доли по двадцать восемь зеолов, одному солду и двадцати россо каждая. А так же по возвращению наша законная пятая часть со всех продаж. Правильно?

— Не правильно, — тут же ответил я, — Мне — пять долей, Илане — три, вам двоим по две, воинам по одной и ездовым тоже по одной. Они, между прочим, в бою участвовали наравне со всеми, и на стоянках работают не меньше других, если не больше. В общем, у нас совсем не те дядьки–ездовые, которые ездили с вами раньше.

Старики между собой переглянулись и удовлетворённо кивнули, ещё бы, хозяин отметил их детей. Но дед неожиданно толкнул Лагоса:

— Ты про лошадей забыл.

— Не забыл, — ответил тот, — Двадцать одна трофейная лошадь, воинам и ездовым — по одной, нам с тобой по две, а оставшиеся шесть лучших — хозяину и хозяйке.

— А почему вознаграждение за каторжников не учтено и не посчитано? — вдруг вспомнил снятые скальпы.

— А чего его считать? Кто, кого и сколько завалил, каждый и так знает. Вы вдвоём восьмерых, а наши — девять.

— Э нет, мы не в цирке выступаем, а работаем командой, так что сто семьдесят золотых добавляй и раскидывай на всех.

— Ну, хорошо, тогда получается, — Лагос довольно потёр руки и задумчиво приступил к повторным подсчетам, — Тогда получается…

— Одна тысяча триста пятьдесят четыре зеола на двадцать три доли. На круг получается пятьдесят восемь зеолов и семь солдов каждая, — перебил его, такие расчеты я делаю элементарно и в уме.

Лагос с удивлением записал мои цифры, затем минут десять с грифелем в руках всё пересчитывал и, наконец, почесал в затылке и ошарашено поднял на меня глаза.

— Точно, сумасшедшие деньги, — пробормотал он.

— Это если мы определимся по ездовым и весь товар доставим на место, тогда деньги будут действительно, неслабые.

— Зачем определяться, вон в хозяйской палатке спят, — удивился он, — Они в твоей власти, и деваться‑то им некуда.

— Все же они чужие, в свете наших будущих разборок лишние свидетели, и с этим нужно что‑то делать, — с сомнением сказал я, но убивать спасённых или торговать свободными не хотелось ужасно.

— Какие же они чужие? — Лагос выпятил губу и пожал плечом, — Они тебе жизнью обязаны, а если выделишь долю малую и расскажешь правду, то своими станут сразу и навек. Знаешь, сколько отсюда людей не вернулось, а ведь Хондар к этому руку тоже приложил. Так стерве и стервочке, если выживет, всадить стрелу в такого вояку будет только за счастье.

— А чего ты так нехорошо воительниц обзываешь? — вдруг вспомнился наш корабельный бестолковый и недоразвитый ИскИн.

— Да потому, что они такие и есть! Они же мужчин за людей не считают, общаются только с нанимателем. Ходят слухи, что они друг с дружкой спят, и ложится такая змеюка подколодная только под того, от кого хочет забеременеть, а когда почувствовала в себе плод, то забирается и уплывает на родной остров.

— А в бою они как?

— Ну, в бою это да–а–а, — Лагос значимо покивал головой, — И с мечом могут, и в рукопашную без оружия, а как лучницы, то нет им равных, со ста пятидесяти шангов бегущему противнику в глаз попадёт.

— Что ж, будем считать, что команда пополнится как минимум одной хорошей лучницей, а любят они нас или не любят, на то нам наплевать.

— Правильно, правильно, — загудели они.

— Вот и разобрались с одним делом, — сказал я, — теперь давайте поговорим о Хондаре и его караване. Что будем делать, где, как и когда?

— А что? Валить его надо обязательно, с этим я согласен, — сказал Лагос, — И то, что у нас всё получится, теперь тоже не сомневаюсь. Засаду можно организовать прямо на этом месте, а после боя наводим порядок, цепляем по две арбы в сцепку и вперёд! Тем более, что управлять ими будет кому, четыре ездовых у нас добавится, как раз хватит.

— Только плохо, что это бабьё бестолковое, стервы, одним словом, — скривив рожу, пробормотал дед Котяй.

— А волы разве в сцепке ходят? — повернулся и спросил у него, проигнорировав реплику.

— Волы? Конечно, ходят! Можно сцепок и не делать, как передние темп задали, так остальные и бредут. Но это дело не такое простое, управляться со сцепкой будет тяжело, особенно с этим бабьём.

— Короче, отвлекать воина на управление арбой не придется?

— Нет, но всё равно, намучаемся мы.

— А теперь слушайте, господа деды, что я решил в отношении Хондара: незачем его товару перебивать мою торговлю.

— Это как? — спросил дед Котяй.

— А так! Пускай себе торгует на своей большой реке, зачем же нам самим делать такую большую дополнительную работу. И мы тоже постараемся расторговаться как можно быстрее, а встретимся уже на обратном пути.

— М–да, — Лагос почесал затылок и сам себе утвердительно кивнул, — всё же в твоем роду торговцы были.

В это время в свете костра появилась Илана, и старики дружно поднялись, поклонились и пошли к своей арбе.

— Ну что, Солнышко моё, как там твои пациенты?

— Вначале тяжело было, — ответила она и уселась рядом, — Эти твари поиздевались над ними жутко. Представляешь, воительнице Гите в задний проход еловую шишку засунули, никаких специальных инструментов нет, пока вытащила, то намучилась здорово.

— Ужас! — сказал я и меня передёрнуло.

— Но ничего, — она взяла меня за руку и тихо вздохнула, — сейчас уже всё нормально, наши препараты справляются. Некоторое опасение вызывает лишь девочка Кара, у неё серьёзное воспаление лёгочной ткани, но надеюсь, что выкарабкается.

— Могла умереть?

— Запросто, и не только Кара, но и остальные. Не будь у нас набора первой помощи, заживляющего состава и противовоспалительного коктейля, то умерли бы все, не завтра, так послезавтра. Кстати, когда делала им инъекции антивирусного комплекса, то заодно проколола всех наших мальчиков.

— Я видел, — нежно погладил моей девочке руку.

— Ага! А старики плевались и сбежали! — возмущённо сказала она, — Придётся лечить их потом, а у нас и так препаратов мало.

— Утром скажу, чтобы они тебя послушались.

— Тогда ладно, тогда полезли под арбу спать, я уже всё постелила.

Наш лагерь проснулся, как и планировали, задолго до рассвета. К счастью, семейство вдовы было на ногах, и её женская часть, одетая в трофейную тёплую одежду, помогала собираться, а мальчишка уже ошивался возле деда Котяя. Женщины выглядели неважно, их лица были сине–жёлтыми и опухшими от побоев, но хорошо было уже то, что они могли ходить, и этому обстоятельству больше всех радовалась Илана.

Узнав имя вдовы, я подошёл к ней и спросил:

— Ханна, какие у тебя планы, не желаешь ли ты нас покинуть?

Она удивлённо на меня посмотрела, затем нашла взглядом дочерей, сына и ответила:

— Мне некуда идти, я в вашей власти, господин.

— У меня есть предложение, с которым ты можешь как согласиться, так и отказаться, — она ничего не спросила, лишь внимательно слушала, поэтому я продолжил, — Мне нужны ездовые–погонщики тягловой скотины, это работа не женская, но если вы сможете управляться…

— Да, мы все умеем управляться и с волами, и с лошадьми, — она энергично кивнула головой, подалась вперёд и её взгляд стал более заинтересован.

— Буду платить ежедневно по солду каждому из вас, работы на четыре месяца, расчет по возвращению в столицу. На четверых сможете заработать более шестидесяти зеолов, одежда и питание за мой счет. Я сказал! Ты согласна?