Денег больше чем у бога. Хедж-фонды и рождение новой элиты - Себастьян Маллаби

призван помочь Робертсону общаться с сотрудниками, а также справляться со своими перепадами настроения, создав, таким образом, еще один барьер между собой и своими аналитиками. Меньше бывая в офисе компании, Робертсон стал еще более требовательным к своим подчиненным. Сотрудники компании могли целыми днями не видеть своего босса, а когда Робертсон приходил, то набрасывался на них с требованием сообщить ему факты и числа, а также свежую подборку акций, за которыми те следили в данный момент. «Если вас легко обидеть, вам здесь не понравится», — предупреждал сотрудников психотерапевт — и был прав. Многие аналитики, устраивающиеся на работу в компанию Tiger, уходили приблизительно через год.

Но от Робертсона уходили и те люди, которых он не хотел терять. На ежегодной вечеринке Tiger осенью 1992 года он представил гостям своих специалистов по макроинвестированию: «Познакомьтесь с Дэвидом и Барри, которые в прошлом году заработали один миллиард». Подобное представление могло позволить этим двоим с легкостью заработать собственный капитал, и весной 1993 года они покинули компанию Tiger, чтобы создать свой собственный хеджевый фонд. Вскоре оказалось, что распад команды специалистов по макроинвестированию — это только начало целой серии увольнений47. Развитие компании Tiger было столь успешным, что у ее сотрудников появилось стремление к ведению своего собственного бизнеса, в особенности после того, как Робертсон лишил их возможности участия в управлении компании. Он воплотил в жизнь идею по созданию субпортфелей акций, которыми могли управлять его подчиненные, но при этом Робертсон никогда не наделял их настоящей властью. Кроме того, уход из компании становился все более легким и соблазнительным. Богатые инвесторы все активнее искали для себя молодых звезд, и аналитик из Tiger мог покинуть компанию и быстро заработать целое состояние. Через два месяца после открытия собственной компании Герстенхабер и Бозано управляли капиталом в 200 миллиардов долларов, вложенных в созданный ими фонд Argonaut, что во много раз превосходило сумму в 8,5 миллиона, с которой компания Tiger начала свою деятельность в 1980 году.

По мере того как семейство Тигров разрасталось, Робертсон старался сохранять среди своих сотрудников атмосферу отряда особого назначения, организуя поездки в горы. В зимнее время Тигры отправлялись туда на личном самолете Робертсона и учились выживать в тяжелых погодных условиях. Одной зимой, одевшись потеплее и пристегнув лыжи к ботинкам, они совершили поход вдоль горного склона, неся за плечами рюкзаки весом 60 фунтов (27 кг) и ночуя в палатках при минусовой температуре. В другой раз сотрудников компании Tiger отвезли в лес и разбили на команды. Затем им выдали несколько велосипедов и список предметов, которые те должны были собрать до того, как участников команды обнаружат соперники. Пройдя все испытания, Тигры собирались вокруг костра. Иногда Робертсон поселял аналитиков, которые постоянно спорили друг с другом, в одну палатку. Но все эти искусственно разработанные приемы, нацеленные на сплочение команды, часто производили обратный эффект, и признаки напряженных отношений сотрудников компании Tiger прорывались сквозь прорехи, образовавшиеся в созданной дружелюбной атмосфере. Собираясь вечером вокруг костра, Тигры ожидали серьезного разговора о будущем компании Tiger: позволит ли Робертсон некоторым сотрудникам самостоятельно управлять своими портфелями акций? К кому в дальнейшем перейдет руководство компанией Tiger? Но Робертсон никому не собирался отдавать свою власть. Он устраивал эти собрания не для того, чтобы обсуждать свою отставку, и поэтому с раздражением реагировал на вопросы подчиненных.

Однажды во время очередной поездки сотрудников компании Tiger в горы проводник привел группу Тигров к трем канатам, которые были натянуты над оврагом в несколько сотен футов глубиной. Шел сильный дождь, дул жуткий ветер, но молодые люди продолжали свой путь. Один за другим они прицепляли фиксаторы двух своих страховочных тросов к канатам этого импровизированного веревочного моста и шагали в бездну. Как только кто-нибудь приближался к центру оврага, к той точке, которая была наиболее удалена от креплений канатов, всю конструкцию начинало раскачивать на ветру, но дух Джулиана Робертсона, бесстрашного инвестора, любителя приключений и их командира, озарял команду своим светом. Аналитик, которого звали Том Макколи, сорвался с мокрого каната и пролетел около десяти футов, прежде чем натянувшийся страховочный трос спас его от гибели.

Тигры смотрели на своего товарища, болтающегося на тросе, под которым простиралась бездонная пустота. Макколи перенес это падение так, как это было принято в компании Tiger: он смеялся, подпрыгивая на тросе, словно все страховочное устройство представляло собой гигантские ходунки для грудного ребенка. Тогда один из наблюдавших за ним мужчин вздрогнул. Вместо двух страховочных тросов, у Макколи был всего один, и карабин на одном из его концов уже начал срываться. Некоторые Тигры кричали, другие просто онемели, а кто-то говорил о белом пушистом костюме, который был надет на Макколи — в нем он был похож на человечка из теста, символ компании Pillsbury.

«Эй, Том, перестань подпрыгивать», — прокричал кто-то.

«У тебя карабин не в порядке».

«ПРАВДА, ХВАТИТЬ ПОДПРЫГИВАТЬ».

6 ЛИХОЙ КОВБОЙ С ДИКОГО ЗАПАДА

Конец 1980-х стал переломным моментом для хеджевых фондов. После «медвежьего» рынка начала 1970-х этот сектор был практически стерт с лица земли. Несколько десятков уцелевших фондов находились под строгим контролем, а объем капитала, которым они управляли, был незначителен. Однако за крахом 1987 года последовали глубокие перемены. Согласно данным 1990 года, на сухой, бесплодной земле смогли прижиться 600 хедж-фондов, а к 1992 году их число уже перевалило за тысячу1. Финансовые эксперты все чаще упоминали о «большой тройке» — Соросе, Робертсоне и Стейнхардте, сознательно ставя их имена вместе, и 1993 год был провозглашен годом хедж-фонда2. В тени этой «большой тройки» стремительно развивалась целая поросль молодых конкурентов, а тесные связи между главными действующими лицами создавали впечатление, что в экономике зарождается новое движение. С помощью «династического» брака Джулиан Робертсон породнился с молодым трейдером Луи Бэйконом. Между Майклом Стейнхардтом и Брюсом Ковнером, основателем фонда Caxton, сложились тесные партнерские отношения. Магнаты из хедж-фондов стремились к объединению капиталов, заседали в одних и тех же благотворительных организациях и ежегодно собирались на Багамах, в местечке под названием Лайфорд Кей. Уже сам факт присутствия этих людей в одном помещении свидетельствовал о появлении новой силы на Уолл-стрит.

Среди молодых титанов самым колоритным персонажем был Пол Тюдор Джонс II, страстный поклонник генерала Паттона и друг Сороса, с которым мы уже встречались в начале книги. Джонс родился