Дочери Лалады. Паруса души - Алана Инош

пытались переплюнуть друг друга в озорстве, пока матушка Темань не сказала строго:

— Мальчики, не балуйтесь! И не шумите. Хочется, знаете ли, тишины и покоя, а не ваши вопли слушать.

Ниэльм с Эрдруфом притихли, но ненадолго: вскоре они затеяли новую игру, ещё интереснее — «кто громче пукнет в воде». У Эрдруфа, конечно, получалось гораздо лучше, он так мощно булькал, что Ниэльму тягаться с ним оказалось очень сложно. Он так старался, так тужился, что с ним произошла неприятность. По его растерянному лицу Эрдруф понял, что случилось, но даже не подумал тактично обойти это молчанием. Напротив, он незамедлительно привлёк к произошедшему всеобщее внимание, во всеуслышание закричав:

— А Ниэльм обделался!

Ниэльм стоял по пояс в воде, красный до корней волос, а Эрдруф опять ржал, показывая на него пальцем.

— Ниэльм, ты что, испачкал свой костюм? — досадливо спросила матушка Темань. — Мальчики, что за глупостями вы занимаетесь?

Батюшка Тирлейф бросился проверять, насколько серьёзная случилась беда, и, судя по тому, как он поморщился, масштаб катастрофы оказался поистине ужасен. Эрдруф, держась за бока от хохота, подливал масла в огонь и издевался:

— Вон, вон, смотри, Ниэльм! Твоё поплыло! — И, обращаясь к купавшейся неподалёку старшей сестре, вскричал: — Збира, осторожно! К тебе плывёт вчерашний ужин Ниэльма!

— Эрдруф, ты знаешь, что ведёшь себя отвратительно? — возмутилась матушка Темань. — Прекрати немедленно! Что за невоспитанный ребёнок!

Что тут скажешь? Братство по разуму между Ниэльмом и Эрдруфом было несомненным, вот только дотягивал ли Ниэльм до уровня десяти лет, или же это у Эрдруфа был ум шестилетнего — не представлялось возможным понять. Батюшка Тирлейф помог Ниэльму под водой снять нижнюю часть купального костюма, закутал в полотенце и вынес на берег. Штанишки подлежали немедленной стирке.

За исключением этого досадного происшествия, вечер вполне удался. Онирис даже получила некоторое удовольствие, а также ей удалось избежать пребывания наедине со Збирой. Ночью они с Эллейв встретились во сне, и та сообщила, что уже завтра будет в Верхней Генице.

Утро началось с приготовлений к празднику. Тётушка Бенеда послала Збиру в город за покупками, ну а дальше... Дальше было несуразное возвращение двух собутыльниц, «Я держу его!», сумасшедшая круговерть пляски и прерываемая слезами исповедь Онирис перед батюшкой Тирлейфом.

Налив в кружку ещё колодезной воды из кувшина, он поднёс её к губам усталой, наплакавшейся до знобких мурашек и головной боли Онирис.

— Выпей, доченька... Успокойся. Конечно, тебе следовало с самого начала рассказать нам с матушкой правду, но что сделано — то сделано, — сказал он. — Что ж, завтра, когда твоя избранница придёт в чувство, будем с нею знакомиться, что ж ещё остаётся... Для матушки это будет большая неожиданность, но я надеюсь, что она воспримет это с пониманием.

— Даже представить боюсь, что будет, — качая головой и измученно, горько закрывая глаза, вздохнула Онирис, склонилась на батюшкино плечо и прижалась к нему.

— Ничего, ничего, дитя моё, — утешал тот. — Как-нибудь пройдём и через этот жизненный этап. Совсем взрослая ты у нас стала...

— Ты на моей стороне, батюшка? — с надеждой вскинула глаза Онирис. — Ты — за нас с Эллейв?

Отец вздохнул и прильнул к её лбу поцелуем.

— Для меня самое главное — это твоё счастье, родная.

Онирис зажмурилась и обняла его изо всех сил.

— Спасибо тебе... Ты самый лучший на свете батюшка! Я очень-очень тебя люблю.

6. Трындец, сватовство и драка

Ниэльм был приятно удивлён и обрадован неожиданному приезду госпожи коркома. Вот только почему-то она приехала вместе со Збирой, которая, выкарабкиваясь из повозки, весьма шатко держалась на ногах и очень смешно переступала ими: они у неё будто норовили переплестись между собой. Вытаскивая ящик, который содержал в себе множество отнюдь не пустых бутылок, она чуть не грохнула его оземь, и только подскочившие к ней братья спасли и её от позорного падения, и гостей от ужасного разочарования и сердечного приступа. Ниэльм слышал, как кто-то из застольцев, выдохнув с облегчением, шёпотом сквозь зубы что-то пробормотал.

— Прошу прощения, — обратился Ниэльм к этому гостю. — А что случилось бы, если бы этот ящик упал?

— Случился бы трындец, малыш, — ответил тот. — Это ж надо — целый ящик выпивки чуть не отправился драмауку под хвост! Я чуть вмиг не поседел, клянусь священным ребром Махруд!

— А что такое трындец? — с наивным любопытством продолжал расспрашивать Ниэльм.

Гостя пихнул локтем в бок его сосед.

— Не учи ребёнка сквернословию, Брэймер!

Ниэльму дали пирожок с сыром и мясом и велели идти гулять. Он отошёл от стола, жуя угощение, а в это время госпожа Бенеда пыталась уговорить выйти из повозки спутницу Збиры, вместе с которой та приехала из города. Каковы же были изумление и радость Ниэльма, когда, поддавшись уговорам, оттуда выбралась госпожа Эллейв! Конечно, Ниэльм сразу её узнал и бросился подбирать шляпу, упавшую с её головы. Госпожа корком погладила его по волосам и поблагодарила. Но, видимо, она была очень усталой, потому что зашаталась и была подхвачена с обеих сторон. Её унесли и, по-видимому, уложили в постель.

Ниэльм очень волновался за неё и всё ждал, когда она появится и присоединится к застолью, но госпожа Эллейв всё не появлялась. Они с Эрдруфом и Веренрульдом по случаю праздника набили животы до отказа: каждый из гостей считал своим долгом поделиться с ними чем-нибудь вкусным. Матушки за столом не было, а батюшка с Кагердом присутствовали. У них Ниэльм не решился спрашивать о значении того любопытного и звучного словечка, а потому обратился к старшему и более опытному Эрдруфу:

— Ты не знаешь, что такое трындец?

Тот фыркнул:

— А ты что, сам не знаешь?

— Нет, — сказал Ниэльм, ощутив смутный стыд оттого, что не имел об этом понятия.

А всё потому что Эрдруф произнёс это так, словно не знать подобных вещей — просто верх позора. Надеясь восполнить пробел в своих знаниях, Ниэльм осторожно поинтересовался:

— Так всё-таки, что это?

— Пфф! — опять фыркнул Эрдруф. — Как можно этого не знать! Вы там, в своём городе, все такие глупые и отсталые?

Это возмутило Ниэльма.

— Почему это?! — воскликнул он. — Нет, в городе живут очень умные господа и госпожи! Например, моя матушка, госпожа Розгард и батюшка Тирлейф. И дедуля Кагерд. Они очень даже