Письма - Винсент Ван Гог

выглядит так, словно кто-то испортил холст, запачкав его. Не это ли на самом деле то, что несчастья и болезни делают с нами и нашим здоровьем, и становимся ли мы лучше, когда провидение предопределяет нашу участь, нежели когда мы пребываем в состоянии безмятежности и добром здравии, озаренном нашими неясными мыслями и жаждой возможного счастья?

Я не могу этого сказать!

Часть VII. 1890

Несмотря на то что Винсента мучили приступы болезни, в декабре 1889-го и в январе 1890 года художник продолжал много работать. Его картины были снова представлены на выставке, на этот раз в Брюсселе, и заслужили много положительных отзывов критики. Одна из его картин была куплена («Красные виноградники в Арле»), и это единственное произведение, проданное при жизни живописца.

В конце января Ио, супруга Тео, родила сына, которого назвали Винсентом. Взволнованный этим известием новоиспеченный дядя тут же принялся за работу над композицией «Цветущие ветки миндаля», которую он посвятил племяннику. Радость рождения новой жизни была прервана очередным приступом, случившимся в последних числах января, от которого Винсент не смог оправиться вплоть до апреля.

В конце мая Винсент вновь переехал – на этот раз в Овер, городок на севере Франции. На пути в Овер он остановился на какое-то время в Париже, чтобы познакомиться с Ио – женой Тео – и своим племянником. В Овере Винсент попал под наблюдение доктора Гаше, научный интерес которого составляли психические расстройства у художников.

Отношения Ван Гога и доктора Гаше, который к тому же был сам художником-самоучкой, развивались. Несмотря на ряд приступов, казалось, Ван Гог обрел внутренний покой и стал положительно реагировать на заботы доктора. И здесь живописец оставался верен обету, данному самому себе, – неустанно совершенствовать свое искусство, и несколько больших композиций нового, горизонтального формата – тому подтверждение.

В течение семидесяти дней пребывания в Овере Ван Гог написал семьдесят полотен, на которые он буквально изливал свою неукротимую творческую энергию. По контрасту с яркими красками и насыщенностью его южной палитры в пейзажах, созданных здесь, на севере, преобладают синий и фиолетовый. Одновременно с этим в портретах он использует более смелые сочетания красок. В этот непродолжительный период творчества мазки Ван Гога обретают буйную, неистовую траекторию.

Последнее письмо Винсента к брату кажется не таким меланхоличным, как предыдущие, и даже содержит обычную просьбу выслать денежный перевод. Но 27 июля, во время работы на открытом воздухе, в пшеничном поле, Винсент выстрелил себе в грудь из револьвера. Тео, узнав о случившемся, незамедлительно приехал в Овер, но через два дня старший брат умер у него на руках. Винсенту было 37 лет. 30 июля 1890 года ео впал в глубокую депрессию, появились признаки серьёзного душевного расстройства. В сентябре того же года Тео пытался уговорить галерею Дюран-Рюэль сделать мемориальную ретроспективу работ Винсента, но безуспешно. В Париже, при помощи Эмиля Бернарда, Тео сделал в своей бывшей квартире (сам он переехал в соседнюю) посмертную выставку.

В октябре, по просьбе Анри Бонгера, Тео согласился лечь в сумасшедший дом Этуаля, где ему поставили диагноз «острая маниакальная возбудимость с манией величия и прогрессирующий общий паралич». По запросу жены, в ноябре 1890 он был переведен в «Медицинский институт душевнобольных» в Утрехте. Здесь он умер через два месяца в возрасте 33 лет от осложнений последней стадии сифилиса.

Двадцать пять лет спустя останки Тео ван Гога были перевезены во Францию, и 8 апреля 1914 года оба брата были перезахоронены рядом друг с другом на кладбище Овер-сюр-Уаз.

Январь 1890

622

Скоро, когда пройдут холода, у меня появится возможность работать на открытом воздухе, и тогда я попытаюсь закончить работу, которую начал здесь.

Чтобы ты понял, что такое Прованс, мне необходимо написать еще сколько-то полотен с кипарисами и горами.

«Овраг» и другие картины с горами и дорогой на переднем плане – вот характерные виды этой местности.

И особенно «Овраг», который пока еще не просох. А также вид сада с сосновыми деревьями. Я провел много времени, изучая характер сосен, кипарисов и прочего; в здешнем прозрачном воздухе – линии, которые не меняются и попадаются на каждом шагу.

12-15 января 1890

623

Чем больше я об этом думаю, тем более чувствую, что имею право копировать те работы Милле, на которые у него не было времени, чтобы закончить их в масле. И опять же работа, будь то по его рисункам или же гравюрам на дереве, – это не простое копирование в чистом виде. Это больше похоже на перевод его черно-белых впечатлений на другой язык – язык цвета. Я только закончил три новые работы «Часы дня» с гравюр на дереве Лавьеля. Это потребовало много времени и упорного труда. И, как ты знаешь, этим летом я уже сделал «Полевые работы». Я не отправил тебе эти копии – хотя однажды ты увидишь их, – потому что это были предварительные работы, и в то же время они оказались очень полезны для работы над «Часами дня». Быть может, когда-нибудь я сделаю с них литографии.

Этим трем полотнам [копии «Часов дня»] потребуется месяц, для того чтобы они высохли, но однажды увидев их, ты убедишься, что они были сделаны с чувством глубокого и искреннего почитания Милле. Даже если их раскритикуют и заклеймят как копии, факт останется фактом – я имел право на то, чтобы сделать произведения Милле доступными для огромного количества людей.

На этой неделе собираюсь начать писать поле, покрытое снегом, и «Первые шаги» Милле в том же формате, что и другие копии. Таким образом, у меня получится серия из шести полотен, и я смогу убедить тебя, что мне пришлось изрядно поработать головой, работая над цветом в трех последних «Часах дня».

20 февраля 1890

Матери 627

Все эти дни я думал о том, что нужно написать тебе, но долго не мог приняться за письмо, потому что с утра до ночи был занят работой, и так прошло время. Представляю, что ты, точно так же как и я, сейчас много думаешь об Ио и Тео. Меня обрадовало известие, что все разрешилось благополучно; очень хорошо, что Вил пока что осталась у них. Было бы лучше, если бы Тео назвал малыша не моим именем, а в честь папы, к которому я так часто в мыслях обращаюсь в эти дни; но поскольку Тео решил так, я сразу же принялся писать картину, которую, надеюсь, Ио и Тео повесят в своей спальне: это огромная ветка цветущего миндаля на фоне