Водолаз Его Величества - Яков Шехтер

– Разрешите выполнять? – вместо ответа надтреснутым голосом произнес Базыка.

– Да что ты так переживаешь? – утешал его Артем, помогая отбирать снаряжение. – Три недели не заметишь, как пробегут.

Митяй мрачно отмалчивался. Лишь когда все было аккуратно упаковано и готово к перевозке, он словно нехотя произнес:

– Слышь, Темка, не нравится мне эта затея, ох, не нравится. – И, не дожидаясь ответа, добавил: – Бабка Мария мне снилась.

– Ну и что?

– Не к добру это. Она ко мне приходит перед несчастьями, словно утешить хочет. Первый раз я ее перед смертью отца видел. Вот как тебя, явно, ясно. Дымила своей трубкой и жалостно так на меня смотрела, что сердце захолонуло. От этого холода и проснулся. И запомнил крепче крепкого, точно картинку эту кто-то в голову врезал.

Второй раз ее видел, перед тем как жандарма на вилы посадил. Вот точно как в первый, сидела, клубы дыма пускала, что твой миноносец, и на меня глядела с такой жалостью, словно знала чего-то, а сказать не могла. Я уже во сне понял: не к добру это, не к добру.

И этой ночью в третий раз. Я не выдержал и спросил: «Баб, а баб, чего тебе нужно?» Она трубку изо рта вытащила и говорит мне: «Ничего не бойся, внучек, все к лучшему». Тут я и проснулся, весь скрюченный от страха.

– Так чего ж ты боишься?! – воскликнул Артем. – Бабка тебе говорит, все к лучшему, а ты боишься!

– Страшно мне, Тема, – сказал Митяй. – Боюсь, как бы с мамкой чего не случилось. Я ж отсюда помочь ничем не смогу. И даже не узнаю, ежли что.

– Сны – это пустое, – сказал Артем. – Пустота и томление духа. Выкинь страхи из головы. Но в одном бабка твоя точно права: все к лучшему.

На «Камбале» Базыка поначалу почувствовал себя неловко. Его большое тело требовало простора, а в узких отсеках подводной лодки с нависающим, не позволяющим разогнуться во весь рост подволоком было неуютно. От тонких стальных стенок, отделявших его от морской пучины, веяло холодом.

Восемнадцать матросов «Камбалы» приняли Базыку приветливо, лодка была пришвартована возле «Двенадцати апостолов», но за крышками трех ее люков царила совсем иная атмосфера.

Базыка был зачислен минным квартирмейстером, поэтому доложил о своем прибытии на борт минному кондуктору Сальникову. Кондуктору недавно стукнуло тридцать лет, среди совсем молодых матросов он казался чуть ли не стариком.

– Не тянись в струнку, – Сальников дружески похлопал по плечу вытянувшегося во фрунт Базыку. – Зови меня просто Фрол. Мы тут, как братья, – объяснил, показывая Митяю койку в кормовой части лодки. – Одно дело делаем, жизнь каждого зависит от товарища. Если что не так, эта лодка превратится в нашу общую могилу. Поэтому стараемся, чтоб было так.

«Совсем как у нас в школе», – думал Базыка, усаживаясь за стол, накрытый, как ему показалось, в его честь. Обилие и разнообразие еды поражало: белый хлеб, масло, наваристая уха, котлеты, бараний шашлык, жареная телятина на косточке, шоколад и красное вино в канистре.

– Это у нас обыкновенный обед, – объяснил Фрол, заметив удивление, промелькнувшее на лице Митяя. – Рацион подводника.

– Богато живете, – восхитился Митяй. – У нас такого даже в праздники не бывает!

– Как царь назначил, так и питаемся, – усмехнулся Фрол, и матросы дружно рассмеялись. Рассмеялся и Митяй, и от этого смеха ему стало тепло, низкий подволок как будто ушел вверх, а отсек чудесным образом расширился.

– Ладно, не буду тебя дурить, – продолжил улыбаться Фрол. – Баранина и телятина нам достались в честь великого князя. Он вчера посещал «Камбалу» и должен был отобедать с командой. Да Бог спас.

– От чего спас? – удивился Митяй.

– От посещения августейшей особы. Их визиты добром не заканчиваются.

– Потом начальство нагоняй устраивает, мол, не угодили, – понимающе произнес Митяй.

– Нет, начальство тут ни при чем. Примета плохая, – ответил Сальников. – Давно подмечено: стоит кому из царской семьи взойти на борт – жди неприятностей. То двигатель в походе заклинит, то на банку судно сядет. А страшнее всего визит самодержца.

– Да ну! – Базыка от изумления вытаращил глаза.

– Не ну, а точно. Все корабли, где Николай в память о посещении расписался на стене кают-компании, терпели аварии и крушения. Ну-у-у, у нас, слава Богу, самодержец не побывал, только его сродственник, Сандро.

– А это кто такой? – удивился Базыка.

– Его Императорское Высочество великий князь Александр Михайлович собственной персоной. Спускаться в лодку не стал, постоял на рубке да и отбыл. За что ему от всех нас большое матросское спасибо.

«Так это же тот самый князь, который Темку из Чернобыля выдернул, – сообразил Митяй. – Мужик он толковый, ишь как углядел хорошего водолаза. А приметы… ну их к черту… пусть с ними Нородцовы разбираются».

В поход ушли следующим утром. Митяй не представлял, насколько безделье может утомлять. На небольшой лодке все обязанности были распределены, каждый точно знал свой участок работы. Базыке не давали ни к чему прикоснуться. После того как он разложил и приготовил водолазное снаряжение, оставалось только сидеть на койке и пялиться в подволок. А куда еще смотреть? На «Камбале» не было ни иллюминаторов, ни смотровых окон, а в ходовую рубку категорически воспрещалось даже заглядывать.

Спать было нельзя, все-таки поход, полная боевая готовность. От работы двигателей корпус лодки убаюкивающе подрагивал, и Митяй, борясь со сном, то и дело вставал и прохаживался по отсеку, не обращая внимания на укоризненные взгляды занятых делом подводников.

«Камбала» шла под водой ровно и плавно, качка полностью отсутствовала, полная до краев кружка могла часами стоять на столе, и вода в ней оставалась совершенно спокойной. От этого спокойствия и полной тишины можно было рехнуться.

Базыку сразу предупредили, что в походе действует режим молчания, разговоры ведутся шепотом или вполголоса. Категорически запрещалось стучать, ронять что-либо на пол, с лязгом задраивать дверцы между отсеками.

– Под водой звуки слышны очень далеко, – объяснил Сальников, – слухачи на вражеских подлодках могут засечь наше расположение даже по стуку половника о кастрюлю.

Митяй не стал напоминать минному кондуктору, что он водолаз и лучше других знает, как распространяются под водой звуки, а просто спросил:

– Ну и где они, эти вражеские лодки? Мы же в своих водах!

– От ты скажешь! А если завтра пойдем к Стамбулу или к Констанце? В боевом походе учиться поздно. Готовь сани летом! Тяжело в учении – легко в бою!

Митяя аж перекосило от такого нравоучения, но он опять сдержался и вежливо попросил Фрола пристроить его какому-нибудь делу.

– Иначе рехнусь, – объяснил он минному кондуктору.

– Рехнешься, другого водолаза пришлют, – просто