Водолаз Его Величества - Яков Шехтер

Митяй успевали много, но другие водолазы тоже не сидели сложа руки, делали свое дело быстро и очень старательно.

Предлагая открытую увольнительную, Шелепин лукавил, прекрасно понимая, что на вечерние прогулки у большинства просто не останется сил. За день водолазы выматывались до полного изнеможения и после ужина дружно расходились по койкам. Только неугомонный Базыка через день отправлялся гулять.

– Ты, как мартовский кот, – сказал ему как-то Артем, – дома усидеть не можешь.

– Март уже закончился, – возразил Митяй. – Так что на худой конец – апрельский. А кот, он почему из дома рвется? Потому что понимает: надо успевать, время выйдет, и гульки кончатся.

– Кот просто глупое существо, а ты человек, – возразил Артем. – Кот ведь не знает, что через год снова придет весна, и снова наступит март, и опять будут гульки. А ты знаешь.

– Ничего я не знаю, – отрезал Митяй. – И ты не знаешь, и никто на свете не знает.

– Что снова настанет март? – не пряча улыбки, спросил Артем.

– Март-то настанет, в том нет сомнений, – огрызнулся Митяй. – Только будем ли мы в том марте или вот этот для нас уже распоследний, не ведает ни одна живая душа.

Как-то раз Митяй вернулся из города после увольнительной страшно возбужденный. Артем уже засыпал, но Базыка сел к нему на кровать и принялся тормошить.

– Да не спи, не спи, Темка! Знаешь, кого я встретил?

– Откуда мне знать? Мысли твои, правда, не очень далекие, но читать их я еще не научился.

– Иди ты! – усмехнулся Митяй. – Нородцова собственной персоной. Помнишь такого?

– Еще бы, – пробурчал Артем, все-таки не теряя надежды заснуть.

– И знаешь, что он мне рассказал?

Артем помолчал, зная, что его товарищ не способен выдержать паузу больше двух секунд.

– Он-таки вскрыл мавзолей Джанике-ханум, – свистящим шепотом заговорил Митяй, – и могила оказалась пустой. Значит, не соврало предание, бросили ее в пропасть вслед за любимым.

– И как это объясняет Нородцов? – выходя из полудремы, спросил Артем.

– Говорит, что для научного объяснения требуется дополнительный сбор материалов. Пхе… Нечего ему сказать, против пустой могилы не попрешь, даже на науке.

– И что мы из этого учим? – спросил окончательно проснувшийся и поэтому злой Артем.

– Что любовь бывает больше жизни, и что смерть, как ни крути, сильнее любви, – с неожиданной серьезностью ответил Митяй.

* * *

Пятнадцатого мая лейтенанта Шелепина вызвал на «Двенадцать апостолов» начальник штаба Черноморского флота капитан 1-го ранга Мязговский. В кают-компании броненосца, где размещался штаб, кроме самого Мязговского были капитан-лейтенант Герасимов и еще один, незнакомый Шелепину офицер.

– Познакомьтесь, – радушно развел руками Мязговский, – это лейтенант Михаил Аквилонов. Он временно заменяет штатного командира подводной лодки «Камбала» лейтенанта графа Келлера. Граф находится в двухмесячном отпуске по болезни.

Офицеры подали друг другу руки. По лицу Аквилонова словно пробежала волна: он поджал губы, при этом редкие усики встопорщились, поднял брови, сморщил лоб. Когда его узкая ладонь прикоснулась к ладони Шелепина, все на лице пришло в обратное движение: морщины на лбу разгладились, брови опустились, губы растянулись в улыбке, отчего усики почти потерялись. Шелепин подивился такой забавной мимике, но виду не подал, а лишь приветливо улыбнулся в ответ.

– Слышали про «Камбалу»? – спросил Мязговский и сам же ответил: – Думаю, что нет, ее только в прошлом году доставили по железной дороге из Либавы и держат в секрете. Да-с, лодка запланирована как подводный миноносец, но в строй пока вступила просто как подводная лодка. Не получается установка мин.

Мязговский поднял указательный палец и назидательно произнес:

– Пока не получается. В нашем флоте сейчас три таких миноносца: «Карп», «Карась» и вот – «Камбала». Они только-только делают свои первые шаги. Все у нас впервые: первые выходы в море, первые погружения и первые торпедные атаки. Тактику подплава пишем, что называется, с чистого листа, на ходу осваиваем новые приемы подводной войны. – Он широко улыбнулся, словно это признание должно было сделать счастливым не только его, но и собеседников. – «Камбала» сейчас отрабатывает установку мин на контролируемой глубине, – продолжил он, придав лицу выражение деловитой серьезности. Видимо, Мязговский сам почувствовал неуместность улыбки и стер ее с лица, как ластик стирает с бумаги нарисованную карандашом рожицу. – Команде «Камбалы» нужен хороший водолаз, – еще более отстраненным тоном продолжил он. – Мало ли какие неожиданности могут произойти, необходимо иметь возможность справиться со всеми вероятными осложнениями. Речь не идет о постоянном зачислении в экипаж подводной лодки. Водолаз пробудет на борту «Камбалы» три-четыре рейса, пока команда не отработает установку мин. Но учтите, он должен быть опытным, сообразительным и с быстрой реакцией. Работать ему придется одному, возможно в напряженных ситуациях, и рассчитывать только на себя. Кого вы можете порекомендовать, лейтенант Шелепин?

– К Севастопольскому порту приписаны два прекрасных водолаза, выпускники Кронштадтской школы Артем Шапиро и Дмитрий Базыка. Любой из них подойдет. Но Шапиро мне представляется более самостоятельным.

– Что вы скажете, лейтенант Аквилонов? – спросил Мязговский.

– У меня военный корабль, а не синагога, – жестко ответил тот.

– Ваше слово решающее, – обратился Мязговский к Герасимову.

– За редким исключением жиды по своей физической слабости и крайней трусости не годятся для службы в боевых частях, – презрительно морщась, произнес Герасимов. – Они и сами сие прекрасно понимают и потому стараются пролезть любыми путями на нестроевые должности. Не желают подвергать свою жизнь даже малейшей опасности, не желают-с! Симулируют разные болезни, идут на обман, подлог, на любое преступление, лишь бы живот свой уберечь!

– Я бы не рискнул определить водолазную службу как нестроевую, – заметил Шелепин, но капитан-лейтенант, состроив кислую физиономию, продолжил:

– К тому же они тупы и ленивы. Этот самый Шапиро так и не выучился ходить строевым шагом. Могу себе представить, что он вытворяет под водой, если не в состоянии освоить азы строевой подготовки. По обыкновению своей нации, он хитростью поработил простодушного Базыку, тот всю работу делает за двоих, а жидок прячется за его спиной.

– Значит, решено – Базыка, – оборвал его Мязговский. – Должности водолаза на борту нет, поставим его на довольствие как минного квартирмейстера первой статьи. Лейтенант Шелепин, позаботьтесь, чтобы водолаз Базыка со всем необходимым снаряжением завтра прибыл на «Камбалу».

Выслушав приказ, Митяй несколько раз открыл и закрыл рот, словно рыба, выброшенная на берег.

– Я знаю все, что ты хочешь мне сказать, – мягко произнес Шелепин. – Но, во-первых, это приказ командования, а приказы, как ты знаешь, не обсуждают, а выполняют. Во-вторых, это ненадолго, через две-три недели ты вернешься в нашу команду. А в-третьих, подводного миноносца нет ни в одном флоте мира, мы тут первые. Неужели тебе не интересно походить под водой