Водолаз Его Величества - Яков Шехтер

ханум и заявите, что воочию убедились в жесткости и бессмысленности этого обычая. И что жалеете всех тех, кто потерял своих родных и близких во имя нелепой и кровавой традиции. И поэтому требуете запретить ее навсегда. А дети через пару месяцев вернутся домой.

– Но если ханум узнает про обман?

– Кто, кроме родителей, может отличить одного сопливого мальчишку от другого? А от доносов, я уверен, вы сумеете надежно оградить правительницу.

Так и поступили. На церемонии раб сопротивлялся, взывал к милости Джанике-ханум, его утихомирили жезлом сострадания и сбросили в пропасть. Говорят, будто в последнее мгновение он пришел в себя, поднял руку и указал пальцем на жестокую возлюбленную.

Джанике-ханум очень грустила. Часами просиживала у обрыва, читая молитвы в память о погибшем. Но молитвы надо было читать по ней самой, она начала хиреть и вскоре умерла. Перед смертью правительница завещала бросить ее тело в пропасть вслед за возлюбленным. Конечно, пойти на такое никто не мог, Джанике-ханум похоронили со всеми почестями неподалеку от обрыва и быстро возвели над могилой роскошный мавзолей, который стоит до сих пор. Существует легенда, по которой верный нукер, тот самый начальник стражи, в ночь после похорон вытащил тело из могилы и выполнил последнюю волю правительницы.

– Вот это любовь, – заметил Артем. – Точно в сказке.

– Думаю, это и есть сказка, – отозвался Нородцов. – В жизни все по-другому. Не так трагично, а куда будничнее и скучнее.

– Точно сказка, да еще басурманская, – решительно вмешался Митяй. – У нас под Курском на это дело смотрят куда проще. Как бык покрывает корову, так мужик должен брать бабу. Раз-два, сделал свое дело и пошел дальше.

– Так что же там искала Екатерина Великая? – перебил его Нородцов.

Авшин ответил не сразу. Видно, он ожидал куда более восторженной реакции на свой рассказ. Но деваться теперь было некуда.

– Согласно нашему поверью, – наконец заговорил он, – Ваюга каждую ночь приходит на то место, где ему хоть раз приносили жертву. А там, где было много жертв, задерживается надолго. Я думаю, наш город – одно из последних мест в мире, где это делали. Поэтому у нас он бывает постоянно, и есть души, которые это чуют.

– А ты чуешь?

– Нет. Ночи целые у мавзолея проводил, закат провожал, восход встречал – и ничего, даже листок в душе не шевельнулся.

– Так, по-твоему, российские императоры близки к богу смерти? – строго спросил Нородцов.

– Откуда мне знать? – пожал плечами смотритель. – Но к чему-то сокровенному, тайному, недоступному простым смертным точно близки. Иначе зачем бы они стали тащиться на заброшенную гору и сидеть целую ночь у мавзолея давно забытой татарки?

– Я с уважением отношусь к былинам и сказаниям и очень люблю их слушать вечером у теплой печки, под хорошую закуску, как вот мы сейчас, – с едва заметной улыбкой сказал археолог. – Но не могу не отметить, что это не наука и даже не ее начало. Безымянное устное творчество, а наука построена на фактах, подтвержденных документами, или артефактах.

– Чем-чем подтвержденных? – переспросил Авшин.

– В археологии, – важно произнес Нородцов, – артефактом называется объект, подвергавшийся воздействию человека и обнаруженный в результате раскопок или единичного, иногда случайного события.

– Я эту историю услышал от отца, – обиженно произнес Авшин, – а он слышал от своего отца, а тот – от своего. Чем такая цепочка хуже какого-нибудь обломка, вытащенного из могилы?

– Тут мы с вами не договоримся, – подвел итог разговору Нородцов. – Большое спасибо за былину, а сейчас давайте укладываться, на завтра у меня большие планы.

Глава V

Рок «Камбалы»

Зимний Севастополь встретил водолазов хмарью и мелким, колючим дождиком. После чистого воздуха гор явственно ощущались угарные запахи железнодорожного депо, едкий дым из топок стоявших на рейде военных кораблей резал ноздри, смрад, волнами накатывавшийся из судоремонтных мастерских, отбивал аппетит.

– Как мы этого раньше не замечали? – удивлялся Артем.

– До завтра пообвыкнем, – отвечал Митяй.

Запахи оказались самой маленькой бедой. На «Двенадцати апостолах» их ожидало предписание прибыть с вещами в казарму отряда водолазов.

– Ты драться умеешь? – спросил Митяй, когда они, собравшись, ждали катера.

– Приходилось немного. С чернобыльскими мальчишками, они всегда к нам приставали по дороге из хедера.

– Что это – хедер?

– Еврейская школа для мальчиков. Там учат читать, писать, разбирать святые книги. Ребе, учитель, чуть что не так, линейкой по рукам лупил. Ух, как больно!

– Зато теперь ты грамотный, – с завистью сказал Митяй. – Помогла линейка!

– Да я бы и без нее выучился. А мальчишки думали, раз евреи, значит, книжники беззащитные, вот и приходили нас бить.

– Ну а вы защищались?

– Кто как. Я защищался.

– Значит, умеешь драться, а молчишь?

– Ну, настоящей дракой это трудно было назвать, – ответил Артем. – Так, пихались, толкали друг друга, старались на землю повалить.

– Тогда слушай и запоминай, – сказал Митяй. – В драке есть всего три правила, но выполнять их нужно железно. Первое – всегда бить первым. Второе – бить прямо в лицо и как можно сильнее. И третье – когда бьешь, не закрывать глаза.

– Наука немудреная, – усмехнулся Артем. – А с чего вдруг ты про нее вспомнил?

– Чует мое сердце, на новом месте без драки не обойтись. Не любят у нас пришлых, особенно из столицы. Увидишь, начнут задирать. Дожидаться не станем, после первого грязного слова сразу даем в морду.

– А ты где драке учился?

– С детства. Мы с парнями из соседней деревни по три раза в месяц стенка на стенку ходили. Начали мальчишками, да так и продолжили. Думаю, и сейчас бьются.

– А зачем? – удивился Артем. – Неужели нельзя миром решить?

– Миром скучно, – осклабился Митяй. – Ты только не зевай, смотри, что я делаю, и дуй за мной. Мы с тобой, если разойдемся, кого угодно оприходуем.

Базыка словно в воду глядел. После того как они доложили о прибытии, дежурный по отряду отвел их к лейтенанту Шелепину.

– Отдохнули, проветрились, теперь за работу, – сказал тот, рассматривая водолазов. – Мы решили оставить вас в паре. Работаете вы хорошо, вот и продолжайте вместе. Зимой работы немного, разве что экстренные случаи. Будете повторять водолазную науку, ремонтировать матчасть. До меня дошли слухи, будто вы на этом поприще немало преуспели.

– Так точно! – ответил Базыка.

– Ну вот и славно, после обеда отправляйтесь прямо в мастерские.

В столовой стоял сильный запах пережаренной глазуньи. Дежурный щедро отмерял порции, но, увидев Артема и Митяя, остановился.

– Новенькие?

– Старенькие, – ответил Митяй. – Насыпай, чего ждешь?

– Может, героям из Графской бухты наша еда не покажется?

– Покажется, не сумлевайся. Сыпь от души.

Они выбрали место