Ведьмак: Сезон гроз. Дорога без возврата - Анджей Сапковский

Залей грибным отваром, воды добавь, сколь надо, залей по вкусу мучной заправкой для жура – как ее приготовить, в другом месте прописано. Свари, солью, перцем и майораном заправь по вкусу и желанию. Укрась грудинкой жареной. Сметаной забелить дело вкуса, но смотри: это против наших краснолюдских традиций, человеческая это мода, заливайку сметаной забелять.

Элеонора Рундурин-Пиготт.

«Махакамская кухарка идеальная, или Точная наука способов варения и готовки блюд из мяса, рыбы и овощей, равно как и приготовления разных соусов, печения пирожных, варки конфитюров, приготовления копченостей, заготовок, вин, водок, а также разные полезные секреты для кухни и кладовой, необходимые каждой доброй и рачительной хозяйке».

Как и почти все почтовые станции, эту расположили на распутье, на пересечении двух трактов. Крытый дранкой домик с подпертым столбами навесом перед ним, прилегающая к домику конюшня, дровяной сарай, все это среди рощи белопенных берез. Пусто. Никаких, вроде бы, гостей или проезжих.

Загнанная серая кобыла шла механически, шатаясь, свесив голову почти до самой земли. Геральт подвел ее, отдал поводья работнику.

Работнику на глаз было лет сорок, и под тяжестью своих сорока лет он сильно горбился. Погладил шею лошади, посмотрел себе на ладонь. Смерил Геральта взглядом снизу доверху, после чего плюнул ему прямо под ноги. Геральт покачал головой и вздохнул. Не удивлялся вовсе. Он знал, что сильно переборщил с галопом, особенно на неровной местности. Хотел как можно быстрей очутиться как можно дальше от Сореля Дегерлунда и его прислужников. Ведьмак понимал, впрочем, что это паршивое оправдание, да и сам был не лучшего мнения о людях, что доводят верховых лошадей до такого состояния.

Работник отошел, ведя за собой кобылу и что-то ворча себе под нос; нетрудно было отгадать, что он ворчит и что думает. Геральт вздохнул, толкнул дверь, вошел на станцию.

Внутри пахло едой; ведьмак осознал, что постится уже сутки с лишним.

– Коней нет. – Почтмейстер упредил его вопрос, показываясь из-за стойки. – И ближайшая курьерка только через два дня.

– Я бы что-нибудь съел. – Геральт посмотрел вверх, на балки высокого потолка. – Заплачу.

– Так нету же.

– Ну-ну, милсдарь почтмейстер, – раздался голос из угла комнаты. – Разве можно так к путнику?

За столом в углу сидел краснолюд. Русоволосый и русобородый, одетый в изысканно вышитый короткий плащ цвета бордо, что был украшен латунными пуговицами впереди и на манжетах. Щеки у краснолюда были румяными, а нос немалым. Геральт видел иногда на рынке нестандартные картофелины светло-розового цвета. Нос краснолюда имел абсолютно такой же цвет. И форму.

– Мне ты предлагал заливайку, – краснолюд смерил почтмейстера суровым взором из-под весьма густых бровей. – Ты ж ведь не будешь утверждать, что твоя жена лишь одну тарелку ее приготовила. На любые деньги готов спорить, что и для господина путника хватит. Садись, странник. Пива выпьешь?

– Охотнейшим образом, благодарю. – Геральт уселся, вытащил монету из тайничка в поясе. – Но позвольте уж мне угостить вас, милсдарь. Ошибочно меня можно принять за бродягу или перекати-поле. Я ведьмак. В процессе работы, отсюда и вид уставший, и костюм потрепанный. За что извольте уж меня простить. Два пива, почтмейстер.

Пиво оказалось на столе молниеносно.

– Заливайку жена сейчас подаст, – буркнул почтмейстер. – Ну и не обессудьте уж за прием. Пищу я постоянно обязан иметь готовую. А то вдруг вельможи какие в поездке, гонцы королевские или почта… Если вдруг не хватило бы, нечего было б им подать…

– Ладно, ладно… – Геральт поднял пивную кружку. Он был знаком со многими краснолюдами, знал, как положено пить и как поднимать тосты.

– За успех благородного дела!

– И за погибель стервецам! – отозвался краснолюд, чокаясь с ним своей кружкой. – Приятно выпить с кем-то, кто знает обычай и протокол. Я Аддарио Бах. Собственно, Аддарион, но все говорят Аддарио.

– Геральт из Ривии.

– Ведьмак Геральт из Ривии. – Аддарио Бах вытер пену с усов. – Что ж, наслышан. Бывалый ты человек, не диво, что обычаи знаешь. А я сюда, слышь, подъехал курьеркой, дилижансом, как ее зовут на Юге. И жду пересадку, курьерку из Дориана в Реданию, в Третогор. Ну, вот и заливайка, наконец. Проверим, как на вкус. Самую-то лучшую заливайку, чтоб ты знал, наши бабы в Махакаме варят, нигде такой не отведаешь. На густой заправке из черного хлеба и житной муки, с грибами, с лучком поджаристым…

Здешняя заливайка была превосходной, лисичек и поджаристого лука в ней было вдоволь, а если она в чем-то и уступала той махакамской, что варили краснолюдские бабы, то Геральт так и не узнал в чем, ибо Аддарио Бах ел в хорошем темпе, молча и без комментариев.

Почтмейстер внезапно выглянул в окно, это его движение заставило Геральта выглянуть тоже.

На станцию въехали два коня, оба в состоянии еще худшем, чем трофейная кобыла Геральта. А сидели на них трое всадников. Точнее, два всадника и всадница. Ведьмак внимательно огляделся по комнате.

Скрипнула дверь. В помещение вошла Юла. А за ней Лигенца и Трент.

– Коней… – почтмейстер осекся, заметив меч в руке Юлы.

– Ты угадал, – сообщила та. – Именно коней нам и нужно. Трех. Давай, двигайся, мигом выводи из конюшни.

– Коней не…

Почтмейстер и на этот раз не закончил. Юла метнулась к нему и сверкнула перед глазами клинком. Геральт встал.

– А ну-ка!

Все трое обернулись к нему.

– Это ты, – процедила Юла. – Ты. Чертов бродяга.

На скуле у нее красовался синяк, в том месте, куда он ей саданул.

– Это все из-за тебя, – выплюнула она. – Шевлов, Ожог, Сперри… Всех вырезали, весь отряд. А ты меня, сукин сын, с седла сбросил, и коня украл, и сбежал трусливо. И за это я сейчас с тобой рассчитаюсь.

Она была невысокого роста и довольно хрупкого сложения. Ведьмака это не ввело в заблуждение. Он знал, ибо имел уже опыт, что в жизни, как на почте, – даже самые неприятные вещи порой доставляются в весьма скромной с виду упаковке.

– Это почтовая станция, – заорал из-за стойки почтмейстер. – Под королевской защитой!

– Вы все слышали? – спокойно спросил Геральт. – Почтовая станция. Валите отсюда.

– Ты, шельма седая, до сих пор считать не научился, – зашипела Юла. – Снова тебе помочь посчитать? Ты один, а нас трое. Значит, нас больше.

– Вас трое, – он обвел их взглядом, – а я один. Но вас вовсе не больше. Это такой математический парадокс и исключение из правил.

– То есть как?

– То есть так, что уматывайте скачками. Пока еще способны скакать.

Он заметил, как вспыхнули ее глаза, сразу понял, что она принадлежит к той редкой категории, что умеют в бою ударить совсем