Три гроба - Джон Диксон Карр

В нем слышались и насмешка, и нажим. – Хочешь сказать, вчера вечером ты сюда не приходила?

– Ни прошлым вечером, – ответил ровный голос Розетты Гримо, еле сдерживавшей гнев, – ни каким бы то ни было другим я здесь не появлялась. – Она рассмеялась. – Я вовсе и не собиралась сюда приходить. Ты меня немного напугал. Ну и что с того? Вот я здесь, и твой укромный уголок меня не сильно впечатляет. Ты приятно вчера провел время в ожидании меня?

Судя по звуку, она сделала шаг вперед, но ее остановили. Мужчина возвысил голос.

– Так, ты, маленькая чертовка, – произнес он, сдерживая ярость, – я сейчас расскажу кое-что для блага твоей души. Меня здесь вчера не было. И я не собирался приходить. Если ты думаешь, что тебе достаточно щелкнуть хлыстиком, чтобы люди начинали прыгать ради тебя через кольца… Что ж, можешь сама через них попрыгать. А меня здесь не было.

– Ты лжешь, Джером, – спокойно ответила Розетта.

– Да что ты? И почему?

В проеме приоткрытой двери возникли две фигуры. Хэдли потянулся вперед и с громким шелестом распахнул шторы.

– Мы бы тоже хотели узнать ответ на этот вопрос, мистер Барнаби, – сказал он.

Неожиданный поток дневного света застал пару врасплох; они растерялись настолько, что их лица ненадолго застыли, словно они попали в объектив фотокамеры. Розетта Гримо вскрикнула, поднимая руки так, будто пыталась защититься; однако они успели заметить, что ее взгляд был полон горечи, настороженности и опасного торжества. Джером Барнаби стоял неподвижно, только грудь поднималась и опускалась. Фигура, высвеченная бледным электрическим светом со спины, черная шляпа со старомодными широкими полями – он напоминал силуэт с рекламы портвейна «Sandman». Однако, в отличие от человека с этикетки, он был не просто силуэтом. У него было мужественное хмурое лицо, которое в других обстоятельствах могло быть грубовато-добродушным и приветливым; выступающая нижняя челюсть и глаза, будто потерявшие цвет от злости. Сняв шляпу, он бросил ее на диван с таким лихим видом, что Рэмполу этот жест показался несколько театральным. Его кудрявые каштановые волосы с проблесками седины на висках встали дыбом, словно высвобожденные пружины.

– Ну? – произнес он, слегка блефуя, и сделал нетвердый шаг вперед своей деревянной ногой. – Это ограбление – или?.. Трое на одного, как я погляжу. У меня трость с кинжалом, если что…

– Он не понадобится, Джером, – сказала девушка. – Это полиция.

Барнаби замер. И потер рот своей большой рукой. Он, видимо, занервничал, хотя и продолжил вести себя со все той же ироничной шутливостью.

– О! Полиция, говоришь? Я почтен. Взломали дверь и вошли, как я вижу.

– Вы квартиросъемщик, а не владелец дома, – сказал Хэдли со встречной любезностью. – В случае подозрительного поведения… Не знаю, насколько оно подозрительное, мистер Барнаби, но, думаю, ваших друзей позабавила бы эта восточная обстановка. Как вы считаете?

Улыбка и тон суперинтенданта ударили прямо по больному. Лицо Барнаби потемнело.

– Черт бы вас побрал! – ответил он, приподнимая трость. – Что вам здесь нужно?

– Для начала, пока не забыли, как насчет того, о чем вы говорили на пороге…

– Подслушали, а?

– Да. И очень жаль, – невозмутимо продолжил Хэдли, – что мы не смогли подслушать больше. Мисс Гримо сказала, что вы прошлой ночью были в квартире. Это так?

– Нет, не был.

– Не были, значит… А вы что скажете, мисс Гримо?

На ее щеки вернулся яркий румянец: она злилась и всеми силами пыталась сохранить невозмутимую улыбку. Она говорила, словно немного запыхавшись, ее миндалевидные карие глаза смотрели неподвижно-напряженным взглядом человека, который твердо намерен никому не показывать своих эмоций. Она пальцами сжимала перчатки, и в ее порывистом дыхании чувствовалось больше страха, чем гнева.

– Раз уж вы все равно подслушали, отрицать бесполезно, не так ли? – ответила Розетта, выдержав паузу, во время которой она переводила взгляд с одного мужчины на другого. – Не знаю, почему вас это так интересует. Это не может быть связано со смертью моего отца. Без всяких сомнений. Кем бы ни был Джером, – она обнажила зубы в неуверенной улыбке, – он точно не убийца. Но раз вас это по какой-то причине интересует, я готова вытрясти все белье из корзины. Чувствую, какая-то версия все равно потом дойдет до ушей Бойда. Поэтому лучше ей быть правдивой… Начну с того, что скажу – да, вчера вечером Джером был в квартире.

– Откуда вам это известно, мисс Гримо? Вы здесь были?

– Нет, но в половине одиннадцатого я видела, что здесь горит свет.

Глава пятнадцатая

Свет в окне

Барнаби, продолжая потирать подбородок, посмотрел на нее пустым, ничего не понимающим взглядом. Рэмпол был готов поклясться, что малый совершенно искренне удивился, причем настолько удивился, что даже не до конца понял ее слова и теперь смотрел на нее так, будто увидел впервые. Потом он заговорил тихим вразумляющим тоном, контрастировавшим с его недавней манерой.

– Розетта, теперь тебе стоит быть осторожнее, – заметил он. – Ты уверена, что знаешь, о чем говоришь?

– Да, вполне.

Хэдли поспешил вмешаться:

– В половине одиннадцатого? Откуда вы знаете, что здесь горел свет, если вы в это время были с нами у себя дома?

– Нет же, вспомните, в это время я была не дома, а в лечебнице. В палате вместе с доктором и моим умирающим отцом. Не знаю, известно ли вам это, но задний фасад лечебницы выходит прямо на заднюю стену этого дома. Я выглянула в окно и заметила, что в этой комнате горел свет – и, кажется, еще в ванной, хотя насчет последнего я не уверена…

– Как вы так точно называете комнаты, если раньше здесь никогда не были? – строго спросил Хэдли.

– Я с большим вниманием изучала местную обстановку с тех пор, как мы сюда вошли, – ответила она с безмятежной флегматичной улыбкой, которая напомнила Рэмполу Миллса. – Прошлой ночью я понятия не имела, что это за комнаты; я только знала, что он снимает здесь квартиру и примерное расположение ее окон. Шторы были не до конца задернуты, поэтому я заметила, что здесь горит свет.

Барнаби все еще смотрел на нее с мрачным любопытством:

– Секундочку, мистер… инспектор… Мм! – Он потер плечо. – Ты уверена, что не ошиблась с окнами, Розетта?

– Вполне, мой дорогой. Этот дом находится по левую сторону в самом конце переулка, и твоя квартира на последнем этаже.

– И ты утверждаешь, что видела меня?

– Нет, я сказала, что видела свет в окнах. Но, кроме тебя и меня, об этой квартире никто не знает. Потом, ты пригласил меня сюда, а я сказала, что приду…

– Боже! –