Три гроба - Джон Диксон Карр

спор. – Однако у того человека, которого мы разыскиваем, не могло быть сообщника! Кроме того, это не трюк с исчезновением…

– Хорошо, – произнес О’Рурк, сдвинув шляпу набок. – Я приведу вам пример умопомрачительного трюка с исчезновением. Не забывайте, что эта иллюзия предназначена для сцены. Все очень замысловато. Однако при желании можно попробовать провернуть такое и в уличном театре – без люков, без канатов и любого другого реквизита. Просто на клочке земли. Итак. К публике на прекрасной белой лошади выезжает иллюзионист в прекрасной синей форме. Выходит его команда помощников, все в белых костюмах – с цирковой экспрессивностью. Они сразу же формируют круг, потом два помощника расправляют огромный веер, который на секунду скрывает всадника. Потом веер бросают зрителям, чтобы те убедились, что он самый обыкновенный. А человек на лошади уже исчез. Исчез прямо посреди площадки в десять акров. Хей-хоп!

– И как он в этом случае выбрался? – поинтересовался доктор Фелл.

– Очень просто! Всадник так и остался на площадке, просто вы его не видите. А не видите вы его потому, что синяя форма была бумажной и надетой на белую. Он спрыгнул с лошади и присоединился к команде помощников в белом. Суть в том, что в самом начале никто не потрудился посчитать, сколько всего вышло помощников, и когда они расходятся, никто уже не обращает внимания. На этом и строится большинство трюков. Вы либо смотрите на что-то и не видите, либо вы готовы поклясться, что увидели нечто, чего на самом деле нет. Алле-гоп! Бом! Вот вам и лучшее шоу на свете!

В цветастой, заставленной мебелью комнате воцарилась тишина. Только окна слегка дребезжали от ветра на улице. Откуда-то издалека доносился звон церковных колоколов, недолго посигналил автомобиль. Хэдли потряс своей записной книжкой.

– Мы начинаем сбиваться с курса, – сказал он. – Я не спорю, эти трюки досконально продуманы, но какое отношение они имеют к нашей проблеме?

– Никакого, – признал О’Рурк, скорчившись в беззвучном смехе. – Я вам об этом рассказываю, потому что вы меня спросили. Ну и чтобы показать вам, с чем вы имеете дело. Говорю начистоту, сэр: не хочу портить вам настроение, но если вы столкнулись с действительно смекалистым иллюзионистом, то ваши шансы его поймать примерно такие же, как поиграть в аду в снежки. Не выйдет. – Он щелкнул пальцами. – Они таким трюкам обучены. Это их хлеб. И нет такой тюрьмы, которая могла бы их удержать.

Хэдли сжал зубы:

– Это мы еще посмотрим. Меня беспокоит вопрос, причем уже давно, почему Флей отправил на убийство брата? Флей – иллюзионист. Ему и карты в руки. Но он не стал марать рук. Неужели его брат занимается тем же самым?

– Не знаю. Что-то я не припомню его фамилии на афишах… Но…

Доктор Фелл перебил его. С громким хрипом вдохнув воздух, он с усилием поднялся с дивана и произнес довольно резко:

– Приготовьтесь к боевым действиям, Хэдли. Через две минуты к нам нагрянут гости. Сами посмотрите, только из окна не высовывайтесь.

Доктор Фелл показал направление кончиком трости. Внизу, где переулок змеился между глухими окнами домов, шли два человека, прижимавшиеся друг к другу плечами, чтобы защититься от ветра. Они шли с Гилфорд-стрит и, к счастью, смотрели себе под ноги. Рэмпол сразу узнал девушку – это была Розетта Гримо. Рядом с ней шагал высокий мужчина, чье плечо постоянно поднималось и опускалось, словно он опирался на трость. Нога этого мужчины была криво изогнута, а правый башмак выглядел чрезмерно большим.

– Выключите свет в других комнатах, – быстро сказал Хэдли. Потом повернулся к О’Рурку. – Прошу вас о большом одолжении. Спуститесь вниз как можно быстрее и не дайте хозяйке сюда подняться, задерживайте ее там до тех пор, пока я не подам сигнал. И захлопните за собой дверь!

Он вышел в узкий коридор и принялся выключать свет. Доктор Фелл казался несколько взвинченным.

– Слушайте, вы же не собираетесь здесь прятаться и подслушивать всякие страшные тайны? – спросил он. – У меня, как бы выразился Миллс, неподходящее анатомическое строение для таких фокусов. Кроме того, они нас сразу вычислят. Вся квартира пропахла паршивым табаком О’Рурка.

Хэдли бормотал себе под нос ругательства. Он задвинул шторы так, чтобы в комнату попадала полоска света шириной лишь с карандаш.

– Не могу удержаться. Мы должны хотя бы попробовать. Будем сидеть здесь очень тихо. Если у них в головах постоянно крутится какая-нибудь навязчивая мысль, они могут сболтнуть что-нибудь прямо с порога, как только закроют дверь. Люди часто так делают. Кстати, что вы думаете об О’Рурке?

– Я думаю, – заговорил Фелл с энтузиазмом, – что О’Рурк – самый вдохновляющий свидетель из всех, с которыми нам довелось пообщаться во время этого кошмарного дела, он нам столько всего потрясающего рассказал. Он спас мое интеллектуальное самоуважение. Я бы даже сказал, что он просветил меня не меньше, чем церковные колокола.

Хэдли, который подглядывал на улицу через щель между шторами, повернул к нему голову. Полоска света выхватила из темноты его озадаченное лицо.

– Церковные колокола? Какие еще церковные колокола?

– Любые церковные колокола, – сказал доктор Фелл голосом человека, который только что увидел луч солнца во мраке. – Мысль об этих колоколах, скажу я вам, наполнила мою слепую языческую душу светом и умиротворением. Возможно, она даже спасет меня от совершения ужасной ошибки… Да, я в своем уме. – Наконечник трости ударил по полу, голос стал напряженным. – Просветление, Хэдли! Наконец-то хоть какой-то лучик света, славное послание с колокольни!

– Вы уверены, что разглядели что-то важное со своей колокольни? Тогда, ради всего святого, перестаньте напускать туман и объяснитесь! Полагаю, церковные колокола каким-то образом намекнули вам на то, как сработал трюк с исчезновением?

– Нет, – ответил доктор Фелл. – К сожалению, нет. Они только подсказали мне имя убийцы.

Доктор Фелл говорил глухим недоверчивым голосом, словно не верил сам себе. В комнате воцарилась осязаемая тишина, тяжесть которой ощущалась буквально физически, словно рвущийся наружу выдох. Внизу хлопнула задняя дверь. В тишине дома слабо, но отчетливо слышались шаги по лестнице. Звук одних шагов был звонким, легким и нетерпеливым, другие звучали тяжело, так, словно человек подволакивал ногу; кто-то ударял по перилам тростью. Шум становился громче, но голосов слышно не было. Заскрежетал ключ во входной двери, она открылась и снова закрылась со щелчком. Раздался еще один щелчок – в коридоре зажегся свет. Потом вошедшие, судя по всему, обменялись взглядами, громко вздохнули, словно они на все это время задержали дыхание.

– Так, значит, ты потеряла ключ, который я тебе дал, – заговорил тихий и хриплый голос мужчины.