Натюрморт для вампира - Наталья Хабибулина

Цуриков, увидев Ерохина, подскочил к нему и с выпученными глазами заверещал:

– Что с вами?! Что это?! – он тыкал пальцем в окровавленные куски рубашки.

– Ничего страшного, разбросали там мусор, вот я и… И не кричите вы так: люди смотрят, пугаются… И уж теперь, извините, моё инкогнито нарушено. Придётся обратиться к вашему медперсоналу. Как вы на это смотрите? Для вас будут какие-то последствия? – всем своим видом Ерохин выражал озабоченность.

– А? Да нет-нет, жена в курсе, а с врачихой разберёмся, только уж вы, пожалуйста, не умрите тут, – Цуриков жалобно посмотрел на капитана.

– О-о, ну вот уж этого не дождётесь! Я так люблю жизнь с её всевозможными проявлениями! Но…если вы сейчас же не отведёте меня к врачу, обещаю: упаду без сознания от потери крови, – Ерохин нешуточно закатил глаза и, подхваченный испуганным завхозом, проследовал с ним в главный корпус.

Ангелина Фаддеевна, жена Цурикова, осмотрела руку Ерохина, поставила укол и пошла за врачом, прежде успокоив своего мужа, что с пациентом всё будет в порядке. Тот, вздохнув с облегчением, удалился, пообещав незадачливому гостю хороший ужин.

Как только за ними закрылась дверь, Ерохин выглянул в окно и определил, куда были проведены провода от сарая. Сделать это оказалось несложно, так как из окна медкабинета был виден этот импровизированный гараж. Получалось, что рубильник следовало искать в двух соседних комнатах. Оставалось узнать, что там находится.

Врач, пожилая женщина, лишь взглянула на рану и сразу вынесла свой вердикт:

– Вам, молодой человек, следовало бы съездить в город. Пара швов на вашей ране будут не лишними. Всё, что от нас зависит, мы сделаем, но тут не помешает вмешательство хирурга. Быстрее заживет! Мы с Ангелиной Фаддевной подобными практиками не являемся, при тяжелых случаях увозим пациентов в город или вызываем специалистов сюда. Но вы ведь не являетесь нашим отдыхающим? – врач многозначительно посмотрела на Ерохина.

Капитан усмехнулся про себя, поняв, что Цуриков уже должным образом охарактеризовал его, а карманы белых халатов врача и медсестры пришлось утяжелить на несколько синеньких купюр.

Женщины остались довольны и собой и понятливым пациентом. Рана была обработана должным образом, кровь уже не сочилась, а рука отныне покоилась на перевязи через шею.

Предложив гостю, без всякого стеснения, приходить в любое время для осмотра и перевязки, женщины проводили его с искренними улыбками, решая каждая для себя, куда лучше потратить так легко заработанные рублики.

Ерохин же, напротив, подсчитывал расходы, за которые придётся отчитываться перед бухгалтерией. Как объяснить эти статьи расходов, он пока не знал, но его радовало то, что он спокойно, выйдя из медкабинета, мог присесть на скамью в коридоре, не вызывая ни у кого вопросов, а женщины лишь понятливо кивнули ему, удалившись по своим делам.

Теперь можно было проверить, что находится в соседних кабинетах. За первой дверью, судя по табличке, располагалась сестра-хозяйка, а вторая табличка вызвала у Ерохина удовлетворенную улыбку. «Завхоз» – значилось на ней. И теперь капитан был совершенно уверен в том, что в этом кабинете и находился нужный ему выключатель.

Дернув за ручку, он проверил, заперта ли дверь. Конечно, надеяться на то, что Цуриков может оставить свой кабинет открытым, не приходилось, но Ерохин подумал, что тот может находиться сейчас там. И тогда можно будет пообщаться с ним на его рабочем месте, незаметно изучив обстановку.

«Ладно, не всё сразу, – подумал про себя капитан, выходя на улицу. – Пока есть время поразмышлять».

Обойдя здание кругом, он увидел, что у окна кабинета завхоза проходит пожарная лестница. Ерохин удовлетворенно хмыкнул: проникать в здание через окно, поднявшись по лестнице, ему не привыкать. Тем более что выходить из комнаты нет необходимости. Только в окно и обратно. Но чтобы проникнуть туда ночью, надо сначала попасть днем.

«Как этого товарища заставить пройти в кабинет?» – шагая к флигелю, раздумывал Ерохин, но судьба сегодня, как бы компенсируя страдания от раны, была благосклонна к нему.

Уже у крыльца флигеля его нагнал Цуриков:

– Э-э… Владимир?.. Простите, запамятовал отчество, – Альвиан Куприянович осторожно дотронулся до руки Ерохина.

– Просто по имени.

– Как рука? В порядке? – удовлетворившись ответом капитана, Цуриков, немного помявшись, предложил: – Может быть, по маленькой? Я, знаете ли, чувствую себя несколько виноватым за причиненное вам увечье. Правда, женщины меня уверили, что всё пройдёт без последствий, но всё же… Позвольте вас угостить?

Внутренне ликуя, Ерохин для убедительности помялся, потом, как бы нерешительно, кивнул:

– Ну, что ж… Только если можно, на нейтральной территории, или… Так, чтобы нас никто не видел… И ещё… Я привык пить за свой счет, поэтому не примите за непочтение вам, как к хозяину, возьмите деньги. У вас коньяк? – не давая возможности Цурикову сообразить, как правильней поступить в таком случае, Ерохин вновь достал красные купюры и вложил их в карман тенниски зардевшегося от удовольствия завхоза. – И, пожалуйста, хорошей закуски.

– Знаете, у меня в кабинете стоит небольшой холодильничек, думаю, что там всё нужное найдётся. К себе в жилую комнату не приглашаю, понимаете?.. Жена, то да сё… А в кабинете вполне прилично, даже диван есть, на случай… – и вновь додумывать, каков может быть случай, завхоз предоставил Ерохину, которому в данный момент было глубоко плевать на его диванные экзерциции, чего бы они не касались.

Главное было достигнуто!

Привыкший к подобным упражнениям, Ерохин с честью выдержал затянувшийся обед с завхозом, который в отличие от своего гостя быстро ушел в «нокаут», как с усмешкой констатировал капитан состояние своего собутыльника.

Не торопясь, спокойно, под громкий храп уснувшего Альвиана Куприяновича, Ерохин осмотрел кабинет завхоза и нашел выключатель, прятавшийся за книгами на небольшой подвесной полке.

Осмотрев окно, он решил оставить открытой защелку, чтобы ночью можно было беспрепятственно проникнуть внутрь.

Довольный собой, Ерохин примостился рядом с незадачливым новоиспеченным приятелем и позволил себе отдохнуть, пока Альвиан Куприянович, наконец, не соизволил проснуться и проводить своего гостя и удалиться к себе в жилую комнату.

Дверь в «пещеру Али-Бабы» была открыта.

Спустившись по узкой лестнице вниз, Ерохин не сдержал возгласа удивления. Стало совершенно понятно, почему так тщательно Цуриков маскировал вход в подвал.

Глава тридцать вторая. Всё о расследовании

Авдеев, задержавшись на несколько секунд у двери Дубовика, решительно взялся за ручку.

– Товарищ подполковник! Разрешите?

Дубовик стоял у окна и курил.

– Заходи! – он внимательно посмотрел на Авдеева. – Прошляпили?

– Моя вина, и я отвечу за всё! – майор стоял, вытянувшись в струнку.

– Ну, сантименты разводить я не собираюсь.