Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху

из них были беженцами из Кордовы, а другие — севильцы, которые, опасаясь нападений на их группу, искали безопасности для себя и своих семей. Их надежды на убежище в Гибралтаре основывались на плане заселения этого города марранами, который обсуждался и был согласован с сеньором этого места, герцогом Мединой-Сидонией.

Идея родилась в среде конверсо Кордовы после кровавых беспорядков 1473 г. и была поддержана одним из ее ведущих членов, доном Педро де Кордовой, который, по словам Паленсии, отличался «величественным достоинством, подкупающими манерами в беседе и учтивостью в отношениях с людьми»[3292]. В поисках места, где можно жить в мире, свободными от угроз враждебных соседей, они думали о Гибралтаре, недавно отвоеванном у мавров. Малонаселенный город мог бы принять тысячи конверсо, которые вскоре стали бы там подавляющим большинством и таким образом хозяевами своей судьбы. Для того чтобы убедить герцога принять этот план, конверсо предложили покрыть стоимость содержания гарнизона и участвовать в обороне города. Однако при этом они настаивали на том, чтобы комендантом крепости был их человек, дон Педро де Кордова.

Паленсия рассказывает нам, что советники герцога рекомендовали ему отклонить предложение конверсо. «Они утверждали, — сказал он, — что «новые христиане» не в состоянии поддерживать безопасность такого большого города, и указали на необходимость того, чтобы те, кто желает жить там, были хорошо подготовлены к организации и участию в наземных и морских экспедициях, необходимых для защиты города, столь открытого опасностям войны». Они добавили, что «эти боязливые люди, привыкшие к благоустроенной жизни и посвятившие себя в основном низким профессиям сапожников и заимодавцев, будут бесполезны для гарнизона города». Более того, советники утверждали, что «андалусские марраны справедливо имеют дурную репутацию, потому что, будучи приверженными своим иудейским обрядам, они редко с верностью служат католической религии, что является причиной их главных несчастий. Не будет резонным надеяться на благоприятные перемены [в их поведении], если они придут обитать в таком укрепленном городе, потому что, будучи отделенными от «старых христиан», они посвятят себя самому порочному беззаконию, которое сочтут дозволенным, когда бы они его ни пожелали. Тот, кто предоставит возможность для такой распущенности, не будет поэтому свободен от вины»[3293].

Эти мнения советников герцога повторили взгляды, разделяемые в то время многими «старыми христианами» всех классов, в особенности южанами, которые, вслед за беспорядками во многих городах, оказались захваченными антимарранской агитацией. Герцог, однако, игнорировал рекомендации своих советников и вступил в серьезные переговоры с марранами об их проекте. Согласно Паленсии, его побудило к этому ожидание фондов, которые он должен был получить от конверсо; но он мог также и оказаться под впечатлением плана, представленного ему доном Педро де Кордовой. По плану Педро крепость Гибралтара, которая была просто военным форпостом, должна была превратиться в большой, процветающий город благодаря многим тысячам конверсо, которые съедутся сюда со всех концов страны. Таким образом, Гибралтар станет и более мощным укрепленным пунктом, и большим источником доходов. Что касается антимарранских претензий, то дон Педро отверг их как измышления. «Если конверсо поселятся в Гибралтаре, — сказал он, — они ощутимо продемонстрируют там своим достойным поведением и католическими обычаями, что католическая религия соблюдается в их среде много лучше [чем в других], что суждение о них как о пугливых является просто результатом их естественной склонности к миру; но если какая-нибудь опасность будет угрожать Гибралтару, то скоро «старые христиане» увидят, как сильна их приверженность [католической] вере и как хорошо они умеют взглянуть в лицо опасностям войны»[3294].

Как и Докладчик в своем ответе на обвинения толедцев, Педро де Кордова, отвечая на обвинения андалусийцев, настаивает на верности конверсо христианству, их достойной приверженности католической религии и постоянном исполнении ими ее обрядов. Такие определенные, безапелляционные утверждения могли быть сделаны марранами, когда против них выдвигали опасные обвинения, и только в том случае, если под ними была солидная фактическая основа. Здесь нет и тени извинений по поводу каких-либо религиозных проступков или неверного поведения, даже малейшего признания того, что конверсо свернули с праведного пути. Вместо этого мы отмечаем в утверждениях дона Педро твердое отрицание вины, безоговорочную декларацию веры и упор на ошибки «старых христиан» в их суждениях о конверсо как «неверных». Мы увидим, до какой степени эта позиция может быть оправдана дополнительным свидетельством, предоставленным Паленсией касательно гибралтарского проекта.

Однако несмотря на аргументы дона Педро, герцог воздерживался от принятия решения. Возможно, он хотел получить лучшие условия, а может быть, он наконец поддался своим советникам, которые не переставали приводить доводы против проекта. Так, например, они утверждали, что марраны могли использовать Гибралтар как перевалочный пункт на пути в Египет или Иерусалим[3295]. Герцог, несомненно, представлял эти доводы Педро, но тот знал, как их опровергнуть.

Соглашение в конце концов было достигнуто. Согласно ему марраны обязывались содержать за свой счет кавалерию Гибралтара без дополнительной платы от герцога. В то время как герцогу причиталось 5000 дублонов ежегодно от капитанов кораблей и королевских налоговых откупщиков, он должен был в первые два года платить по тысяче дублонов в год для «охраны места и поддержки христиан, живущих вблизи стен [Гибралтара]». Губернатором города должен был быть дон Педро, безусловно, «человек неординарного ума (vivo ingenio) и признанного таланта». В ранний период поселения ему поручалось управлять городскими делами и выбирать членов совета города (regidores)[3296]. Паленсия называет это соглашение «бесчестным», потому что герцог, по его мнению, движимый только жадностью, продал марранам свою «фальшивую человечность за очень высокую цену»[3297]. Он использовал положение несчастных людей, которые уступали непомерным финансовым требованиям и другим несправедливым поборам только потому, что были смертельно напуганы, отчаянно нуждались в убежище и у них не было иной возможности, кроме как подчиниться ненасытности герцога. Тем не менее марраны добились двух важных уступок: командование крепостью досталось их человеку и он же получил право выбирать членов совета. Они предположили, что таким образом они заложат основу для будущего контроля над управлением городом — разумеется, подчиняясь герцогу.

Совершенно очевидно, что поселенцы Гибралтара оставили старую мечту марранов о convivencia (исп. сосуществование) со «старыми христианами» при сложившихся обстоятельствах: жить в христианских кварталах в качестве меньшинства — пусть даже многочисленного и влиятельного — означало подставить себя под постоянную опасность резни и разграбления. Они могут жить со «старыми христианами» только в местах, где являются подавляющим большинством, что и предполагается создать в Гибралтаре. И даже там они не будут защищены от нападок, если только городская власть не будет в их руках. Таким образом, эти два условия