Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху

иудея», не признает различий в расе среди своих последователей, какого бы происхождения они ни были. Эти опровержения выглядят сообразными друг с другом, так же как и с руководящими принципами его мысли, и, если бы его реакция на утверждения толедских расистов была ограничена только ими, они оказались бы хорошо увязанной контртеорией по отношению к теории толедской. Однако, критикуя взгляды ее авторов, Торкемада также утверждает, что «нет более возвышенной, более благородной, более святой и более религиозной расы», чем раса еврейского народа[3269], и, утверждая, что евреи составляют святейшую группу людей, он также говорит, что их направленность к добру «натуральна», в то время как у неевреев она «ненатуральна» (или противоречит их природе); и отсюда, чтобы прийти к вере в Христа, неевреи должны были быть привиты к еврейскому стволу[3270]. Получается, таким образом, что в противоположность толедской расовой теории, Торкемада представляет свою собственную расовую теорию, в которой моральные склонности считаются «натуральными» и поэтому передающимися по наследству предрасположенностями (точно такими же, как во взглядах авторов толедской теории), за исключением того, что в его теории именно евреи, а не другие, являются источником настоящего добра и подлинной веры.

Если бы Торкемада был поверхностным мыслителем, такие противоречия были бы понятны. Однако Торкемада был дотошным логиком, а эта тема занимала центральное место в его теологической позиции и его видении истории Церкви, поэтому мы не можем поверить в то, что его заявления по этому поводу были сделаны бездумно. Следовательно, полагаем мы, они являлись его внутренним убеждением или по крайней мере были скоординированы до того момента, который позволяет избежать кричащего несоответствия. И действительно, тщательное изучение его высказываний по этому вопросу быстро устраняет некоторые расхождения.

Отметим для начала то, что нигде в своем трактате Торкемада не говорит, что моральные качества или тенденции унаследованы Израилем естественным путем, как это приписывается расовому наследованию. Когда он, к примеру, говорит, что апостолы «имитировали» веру Отцов[3271], ясно, что он имеет в виду духовное влияние, которое передается через обучение или пример. Если бы апостолы получили веру по наследству, они не должны были бы «имитировать» ее, она пришла бы изнутри. Точно так же, когда он сказал, что неевреи могли принять моральный и религиозный подход евреев, он не думал ни о каких иных мерах влияния, кроме обучения и духовного воздействия, несмотря на используемые «расовые» термины. Ясно, что сказанное им — «прививка дикой маслины на плодоносящую основу» — было только символическим оборотом речи, потому что никто не предполагал, что язычники станут христианами путем расового смешения с евреями.

Из этого следует, что, когда он говорит: «евреи лучше приспособлены (habiles) для добра», и поэтому их легче привести в веру[3272], он имеет в виду состояние, приобретенное не расовым, а моральным путем, не через биологическое наследование, а через духовное наследие. Пророки проповедовали свои верования среди своего народа, и таким образом предрасположение к добру пустило корни, оно стало «обычным» для евреев, не как врожденное свойство, а как нечто глубоко укоренившееся, освященное долгой традицией образования и напоминающее тем самым «вторую натуру».

Поэтому моральные наклонности еврейского народа не были расовой собственностью, которая получается и передается по наследству; это не было естественным явлением, которое в качестве такового неизменяемо. Торкемада должен был понимать это, поскольку он знал, что некоторые части еврейского народа часто отступали от веры, поклонялись идолам и т. д. Однако он также настаивал на том, что приверженность к добру у народа Израиля сильнее, чем у других народов. И в этой связи мы должны коснуться его взгляда на еврейский народ как на расу.

Согласно Торкемаде, не только духовное воздействие патриархов, пророков и других святых людей было ответственным за моральное превосходство евреев. Другой причиной была Избранность. Писание, конечно, приписывает Избранность особой любви Бога к праотцам, но должно было быть нечто большее, чем только эта любовь, так что полное объяснение Избранности остается, как сказал апостол Павел, загадкой. Безусловно, это не было моральными качествами потомков патриархов — т. е. их заслугами, — что принесло им выбор и титул Божьего народа, потому что их моральное поведение зачастую бывало недостойным и в любом случае ниже этого возвышенного статуса. Тем не менее сам факт Избрания в огромной степени повлиял на состояние умов народа, потому что оно сделало моральное поведение и веру в его рядах обязательными значительно больше, чем в других нациях. Поэтому «самое священное человеколюбие» — т. е. Иисус Христос — появилось из лона этого народа, и именно в связи с рождением Христа и Избранием Торкемада говорит, что «нет более возвышенной, благородной, более святой и религиозной расы (generatio) на земле», чем еврейский народ[3273].

Так, должно быть абсолютно ясно, что все эти качества не происходят от врожденной человеческой природы, но от особой воли Божьего промысла. «Бог избрал вас, — цитирует Торкемада Моисея, — быть его особым народом, чтобы вы следовали Его заповедям и были святы к Господу Богу вашему»[3274]. Это громовое моральное установление вместе с влиянием Закона и пророков возымело ожидаемый эффект. Израиль стал выше других наций «в чести, в славе и великолепии»[3275]. Однако несмотря на то что это было превосходством расы, это не было расовым превосходством. Это было Божественной прерогативой, которая принесла евреям гораздо больше уважения, чем если бы они получили от природы.

Так должен быть понят взгляд Торкемады на положение Израиля среди других наций. Любое другое объяснение может привести нас к неразрешимым противоречиям и осложнениям, которые запутывают его приведенные выше четкие высказывания.

II. Еще кое-что об иудействующих.

I

В дополнение к своим основным высказываниям об иудействующих, которые мы привели и обсудили выше, Торкемада сделал несколько других замечаний по этому вопросу, и они, как мы думаем, могут помочь нам получить более ясное представление о его взглядах на эту проблему. Исследуя это проблему с различных точек зрения и касаясь как актуальных, так и потенциальных условий, Торкемада предлагает нам полную картину ситуации «иудейства», какой она виделась ему в то время. Главным образом он дает нам более конкретные ответы на два решающих вопроса, которые, вне сомнения, ему задавали: Есть ли иудействующие среди конверсо? И, если есть, отражают ли они внутреннее ощущение большинства обращенных из иудаизма?

«Наверняка, — говорит Торкемада, — если бы эти люди [т. е. толедские расисты] говорили о конкретных случаях, можно было бы их поддержать [в их претензиях], потому что мы считаем верным то, что некоторые (aliqui) из еврейской расы, которые были обращены