Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сикрофф предполагает, что под «чистой кровью» папы имели в виду законнорожденность[3242], думая, что нашел тому поддержку в утверждении Хосе де Рухула о том, что большие коллегии были основаны исключительно для бедных студентов[3243]. На основании этого Сикрофф делает вывод, что коллегии склонялись принять в качестве студентов также и «подкидышей и детей сомнительных родителей» и что папы (т. е. Бенедикт XVI и Мартин V) возражали против этой тенденции[3244].
Во-первых, предположение Сикроффа может быть отвергнуто по той причине, что упомянутые выражения отсутствуют в зарегистрированных копиях обеих булл, таким образом исключая возможность ошибки. Однако это несостоятельно и по другим причинам. В начале XV в. «чистая кровь» означала благородное происхождение или, точнее, благородную кровь, которая не пострадала от смешения с плебейской или иной пагубной примесью[3245]. Бенедикт XII, который был испанцем, безусловно, знал, что народ в Испании под словами «чистая кровь» понимает благородное происхождение, и Мартин V тоже это знал. Не похоже, чтобы они хотели организовать школу только для детей аристократов. Однако если бы они имели в виду нечто подобное — то есть отказать в приеме в коллегий незаконнорожденным или детям сомнительного рождения, — они бы выразили это в терминах, исключающих недопонимание[3246].
Короче, Сикрофф, возможно, прав, предполагая, что в XVI в., с ростом движения за чистоту крови члены коллегия Сан-Бартоломе жаждали продемонстрировать «древность» своего устава против конверсо, но, чтобы это доказать, они не «зацепились», как он предположил, за термин puri sanguinis (или expuro sanguine), якобы найденный в буллах, в которых его никак не могло быть, а просто прибавили эти слова к оригинальному тексту, как это указано нами в пункте 1.
Для администрации школы, посвятившей себя религиозным наукам, было бы исключительной наглостью позволить себе такое вмешательство в папские буллы; и предполагать, что они допустили это, — явно пустое занятие. Может быть, поэтому Сала Балуст[3247] и Гастамбиде[3248], которые, вне сомнения, заметили, что эти фразы отсутствуют в ватиканских копиях, обошли молчанием их наличие в текстах, напечатанных Руисом де Вергарой. Тем не менее мимо отмеченных нами фактов и представленных нами аргументов пройти, по нашему убеждению, нельзя. Они заставляют нас признать неприятную правду.
С
Когда Сармьенто покинул Толедо?
Дата отъезда Сармьенто из Толедо вызывает вопрос, на который по сей день не было удовлетворительного ответа. Анналы того периода предполагают две даты: ноябрь 1449 г. и февраль 1450 г. Правильна ли одна из них, а если да, то какая?
Ноябрь 1449 г. четко указан в «Хронике Хуана II». Там сказано, что принц Энрике прибыл в Толедо «в начале ноября» (1449 г.) и что после празднеств по этому поводу, длившихся от восьми до десяти дней, он «выразил желание», чтобы Сармьенто оставил оба своих поста: командира алькасара и главного судьи[3249]. Сармьенто, согласно этому рассказу, согласился, и вскоре после этого алькасар перешел по приказу принца к Педро Хирону. Затем, добавляет хроника, «через несколько дней», дон Лопе де Барриентос сообщил Сармьенто о «воле» Энрике, чтобы Сармьенто покинул Толедо, на что последний, после некоторых возражений, неохотно согласился[3250]. Он также сказал, что попросит принца выдать ему разрешение на выезд и выедет «той же ночью (esta noche) со всем своим имуществом». Так он и поступил[3251].
Ясно, что согласно хронологии событий, как это записано в «Хронике Хуана II», Сармьенто покинул Толедо приблизительно в середине ноября. Можем ли мы найти подтверждения этой хронологии в каком-либо другом источнике?
Составитель (или редактор) «Хроники Хуана II», возможно, опирался в своем заключении на «Хронику Сокольничего», чьему отчету он следовал в начале своего рассказа — то есть с момента отбытия инфанта Энрике из Сеговии и до сдачи Сармьенто его позиций в Толедо. Однако отчет Сокольничего о «сдаче» сокращен. Начинаясь с первого обращения к Сармьенто немедленно после празднеств, он продолжается, чтобы сообщить о согласии последнего оставить оба своих поста, военный и судебный, опуская при этом то, что произошло между этими двумя событиями, включая отбытие принца из Толедо в Рекену, его возвращение в город через несколько дней и акции против Гарсии и его сообщников. Таким образом, читатель может понять, что Сармьенто «сдал» свои позиции немедленно после того, как Энрике впервые обратился к нему по этому поводу — или, точнее, вскоре после празднований по случаю его прихода в Толедо[3252]. Нет сомнения в том, что составитель (или редактор) хроники верил в то, что так и было.
Это недопонимание автора (или редактора) «Хроники Хуана II» вело к ложной концепции по поводу даты отбытия Сармьенто из Толедо. Хроника Сокольничего сообщает об «отставке» Сармьенто, ничего не говоря о приказе, данном ему принцем, покинуть (вслед за отставкой) город, или о разговоре, который состоялся по этом)' поводу между ним и Лопе де Барриентосом. «Хроника Хуана II», дающая детальный отчет об этом разговоре[3253], должна была получить информацию о нем из другого источника — возможно, из более пространной версии хроники Сокольничего или из той, что подверглась ревизии Лопе де Барриентосом и известна как «Пересмотренная версия»[3254]. В любом случае, Краткая версия хроники Сокольничего касается вскользь этих фактов (т. е. приказа об изгнании и разговора с Барриентосом), и из этого можно вывести, что эти события произошли вскоре после передачи Сармьенто своей власти принцу. Более того, Краткая версия упоминает дату разговора между Барриентосом и Сармьенто: «Среда, 17 числа месяца… 1449 г.»[3255]. Поскольку месяц не был указан, составитель (или редактор) «Хроники Хуана II» заключил, что это должен был быть ноябрь. В конце концов, разговор имел место «через несколько дней» после того, как Сармьенто оставил свои посты, а последнее событие произошло, как мы решили, в ноябре.
Однако Бенито Руано, обративший внимание на сведения, касавшиеся разговора Барриентоса с Сармьенто, установил, что эта дата подходит только к декабрю, и, таким образом, он отошел от мнения хроники о том, что Сармьенто выехал из Толедо в середине ноября[3256]. Здесь, конечно,
