Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху

приобрела революционный характер. В Испании короли поддерживали евреев дольше, чем где бы то ни было, но, когда Фердинанд и Изабелла пришли к власти, еврейская история в Испании исчерпала себя. Если короли внимали советам инквизиции и высоко ценили Томаса Торкемаду, это происходило потому, что они знали, что Торкемада и инквизиция представляли слишком сильное движение, чтобы игнорировать его, и народные чувства слишком глубокие, чтобы не принимать их всерьез. Они ощущали, что эти чувства неискоренимы, что они будут расти вместе с инквизицией или без нее и постоянно требовать удовлетворения. Короли поняли, что раньше или позже им придется уступить этому неустанному требованию, если только они не хотят вступить в конфликт с массами и утратить популярность, которой они пользуются среди народа. В особенности теперь, после завоевания Гранады, когда они находятся на вершине своей популярности и одарены безграничным восхищением своего народа, они не захотят подорвать это нелегко приобретенное достижение, продолжая защищать евреев. Таким образом, они пришли к выводу, что самым удобным моментом для выполнения этой неизбежной операции был настоящий момент. Отсрочка может нанести им ущерб, которого следует избежать.

Излишним будет говорить о том, что эти соображения не фигурируют в «оправданиях» эдикта об изгнании. На самом деле единственной приведенной причиной была та, что евреи помогали иудействующим, и не было другого пути для искоренения ереси, кроме изгнания евреев из Испании. Эта причина несет на себе печать инквизиторской агитации, предоставившей монархам «благородный» предлог для постыдной акции, предлог, который трудно принять всерьез. Однако многие историки безоговорочно приняли его в качестве веского объяснения изгнания и, таким образом, приписали шаг монархов чисто религиозным мотивам. Науку часто вводила в заблуждение власть, но редко до такой степени и в таком масштабе. Ибо какой же обман, еще больший, чем этот, может проникнуть в анналы человечества и исказить их до такой степени?

Приложения

А

Число марранов в Испании

Сколько евреев перешли в христианство во время массового крещения 1391 и 1412 гг.? Мнения ученых по этому вопросу значительно расходятся, причем диапазон простирается от нескольких десятков тысяч[3191] до трехсот тысяч «в XV веке»[3192]. В моей книге «Марраны в Испании» я привел обоснования для своего вывода о том, что к концу того века число «новых христиан» в Кастилии и Арагоне было приблизительно вдвое большим, чем триста тысяч[3193]. Среди прочего, я приблизительно оценил марранскую общину Севильи 1391 г. в 25 000 человек, а в архиепископстве Севильи — порядка 20 000 сверх того[3194]. Во втором издании той же книги я ответил на возражения СУ. Барона против моих оценок и добавил доказательства в поддержку своей уверенности в том, что девяноста годами позже, когда была основана инквизиция, в Севилье было 40–45 тысяч марранов, а в архиепископстве это число достигало приблизительно 70 000[3195].

Моей отправной точкой при определении числа марранов послужило свидетельство, оставленное нам Хасдаем Крескасом, знаменитым лидером евреев Арагона. Согласно Крескасу, «большинство евреев Севильи, числом от шести до семи тысяч семейств» (т. е. 30–35 тысяч человек) было обращено в христианство во время погромов 1391 г.[3196] Крескас имел в виду только евреев города, не считая евреев архиепископства. Его свидетельство кажется достоверным по ряду причин, учитывая, в том числе, его большую осторожность и аккуратность, продемонстрированную во всех других его отчетах о крещениях 1391 г. Более того, в ответе на критику Барона я сослался на целую дюжину дополнительных источников в поддержку своих выводов, касающихся Севильи. Они ни разу не были опровергнуты, и мне трудно представить, каким образом они могут быть дискредитированы. Тем не менее Дж. Н. Хиллгарт, похоже, проигнорировал эти свидетельства и, обратясь к процитированному мной свидетельству Крескаса, отверг его, утверждая, что «Крескас не знал… числа евреев» в Севилье[3197]. Хиллгарт не объясняет, как мог лидер евреев Арагона быть так дезинформирован по поводу севильского еврейства, или же быть настолько бесчувственным, чтобы передавать французским евреям ничего не стоящую информацию о «массовом» крещении, которое якобы вовсе не совершалось. Возможно, что в этом высказывании он опирался на Исидора Леба, который подверг сомнению свидетельство Крескаса на той почве, что местожительство последнего, Сарагоса, было «далеко» от Севильи, поэтому он мог не быть в курсе числа евреев Севильи[3198]. Такой довод, тем не менее, может оказаться верным по отношению к какому-нибудь маленькому городку в Кастилии, но никак не в случае такой большой и знаменитой общины, как севильская, с которой у арагонских евреев было много контактов. Не может это относиться и к такому человеку, как Крескас, который наверняка имел связь с еврейскими лидерами Кастилии. Мы можем быть уверены, что Крескас располагал многими источниками, откуда он мог почерпнуть достоверные сведения о числе евреев в главных кастильских городах. Однако я думаю, что мы можем обойти довод Леба, а также опровергнуть утверждение Хиллгарта, представив свидетельства севильского автора, который, несомненно, был прекрасно информирован о размерах марранской общины Севильи. Им был историк Алонсо де Паленсия, который в одном из своих высказываний о конверсо проясняет интересующий нас вопрос. В своей работе Guerra de Granada он пишет:

В 1481 г. конверсо начали бежать из Севильи в результате действий инквизиции. Среди прочих причин они указывали на ужасную чуму, обрушившуюся на город. Эпидемия была такой страшной, что унесла около 16 000 жизней среди них. Такое же число избежало наказаний [инквизиции], бежав так, что город имел весьма печальный вид и выглядел почти безлюдным.[3199]

Паленсия определяет количество жертв чумы среди марранов и беглецов из опустошенного города общим числом приблизительно в 32 000 человек. Предположив, что треть марранов Севильи осталась в городе, несмотря на чуму и преследования (предположение, которое нельзя назвать чрезмерным), община севильских марранов должна была насчитывать в то время порядка 48 000 душ. Однако если это так, то мое предположение о 40–45 тысяч марранского населения Севильи 1481 г. полностью подтверждается, так же как и мое утверждение о том, что в 1391 г. в Севилье крестилось около 25 000 евреев. Мы, конечно, не можем подумать, что цифры, представленные Алонсо де Паленсией, беспочвенны или далеки от реальности. В отличие от Крескаса, невозможно сказать, что он жил «вдали» от Севильи, поскольку жил он в этом городе долгие годы, и, соответственно, нет причины думать, что он не знал, каков подлинный размер общины марранов Севильи. Аналогично, мое утверждение о числе конверсо, бежавших из Севильи в 1482–1483 гг. (14 000)[3200],