Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху

причинило невыносимые страдания многим евреям, оставшимся бездомными. Соломон Алами, современник событий, живо описывает их состояние:

Люди, которые были хорошо защищены в своих домах, были выброшены из своих жилищ, чтобы укрыться в пещерах. Иные жили в хижинах летом и зимой, с голодными детьми, плачущими на груди своих матерей, и мальчиками и девочками, погибающими от холода и снега.[3215]

Алами написал эти слова в 1415 г., более чем через три года после того, как законы Каталины были изданы в Кастилии. Таким образом, мытарства оставались беспросветными долгое время, а Закуто сообщает нам, что эти условия держались в течение семи лет (т. е. с начала 1412 до конца 1418 г.)[3216]. Мы можем поражаться стойкости изгнанных евреев, которые видели мучения своих детей, но все же отказывались предать свою веру. Однако мы должны также иметь в виду, что целый народ не может состоять из одних мучеников и героев и что сопротивление многих было сломлено перед лицом продолжающихся тягот и трагедий. Поэтому не будет безосновательным счесть, что с усилением страданий среди бездомных евреев число крестившихся тоже возросло.

На самом деле обращения, порожденные законом 1412 г., запрещающим евреям жить в смешанных кварталах, начались вскоре после публикации этого закона, даже до того, как они вошли в силу, о чем свидетельствует Альвар Гарсия де Санта Мария, официальный хронист Хуана II. Он пишет о результатах законов Каталины: «Многие мавры и евреи перешли в христианство, чтобы не оставлять своих домов»; и это во всех местах, кроме Севильи, где евреи получили отсрочку в немедленном выселении, «многие» из них сделались христианами «во всех городах и поселках королевства» (очевидно, до того, как введение закона в силу имело место), в то время как введение в силу сегрегации ускорило в ряде мест процесс обращения, и поэтому, как говорит Альвар Гарсия, «каждый день в христианство обращались евреи и мавры»[3217].

Однако обращения происходили и подругой, возможно менее принуждающей, причине. В то время как Гарсия говорит о жилищной проблеме как о главной причине немедленных крещений, Алами говорит об экономическом удушении евреев, к которому привели законы 1412 г. По его словам, «большинство сборщиков налогов крестились, когда у них отняли право быть откупщиками и сборщиками налогов; они не имели других профессий, чтобы зарабатывать на жизнь»[3218]. Тем не менее высшие слои евреев не был единственной группой, ощутившей тяжесть нового порядка. «Из-за засухи [т. е. оттого что иссякли все источники дохода] и [получившихся в результате] давящих нужд, — пишет Алами, — часть ремесленников тоже обратилась в христианство…, они были повергнуты в уныние этими испытаниями и горестями, но получили возможность снова встать на ноги»[3219]. Алами не рассказывает нам, как велика была эта «часть». Однако судя по ограничениям, наложенным законами 1412 г. на еврейское производство и продажу его продуктов[3220], мы можем с уверенностью сказать, что эта «часть» была действительно очень велика.

Необходимо принять во внимание и третий фактор, который, несомненно, усилил волну крещений, а именно безнадежность, ощущавшуюся испанскими евреями вслед за принятием законодательства 1412 г. Во время предыдущих преследований они могли обратиться за помощью к королю или к папе, теперь же обе власти, папская и королевская, накрепко объединились, чтобы навязать крещение евреям. Кроме того, в других случаях репрессий евреи могли эмигрировать из страны; законы Вальядолида запретили им покидать Испанию или переходить из королевских владений к аристократам. Обращение за помощью к властям и эмиграция стали одинаково невозможными, и многие еврейские общины, большие и малые, не видели более смысла в дальнейшем сопротивлении и капитулировали почти все до единой.

Плач, написанный на иврите в те дни, так выразил чувство безнадежности, переполнившее испанское еврейство: «В 1412 году небеса покрылись такими [густыми] тучами, что те перекрыли дорогу всякой молитве к Богу»[3221]. И та же жалобная песнь, написанная, возможно, где-то в северо-восточной Кастилии, описывает разорение, причиненное еврейским общинам того региона вслед за изданием законов Каталины. В песне перечисляются оскорбления, клевета, подстрекательства и угрозы, сопровождавшие приведение в действие этих законов, «которые неукоснительно исполнялись до тех пор, пока евреи не обратятся в христианство»[3222]. Среди пострадавших общин эта элегия называет такие, как Самора, Саламанка, Вальядолид, Торо, Сеговия, Авила, Беневенте, Леон, Валенсия[3223], Асторга, Майорга[3224], Паленсия, Паредес и Бургос[3225]. И то, что было справедливо по отношению к общинам этого региона, вне сомнения, относилось и к другим общинам Кастилии, а в еще большой степени также и к Арагону. Таким образом, если судить по числу спровоцированных ими крещений, законы 1412 г. могли быть с демографической точки зрения не менее разрушительными, чем погромы 1391 г., потому что крещения 1391 г. произошли в местах, претерпевших волнения, а те, что последовали за законами 1412–1413 гг., произошли во всех районах, где эти законы имели силу, что означает практически повсюду в Испании. Неслучайно Закуто описал бедствие 1412 г. как «величайший шмад [преследование, сопровождавшееся массовым обращением], который когда-либо случился»[3226].

Таким образом, становится ясным, что цифры, приведенные некоторыми христианскими источниками о количестве евреев, обращенных Феррером в христианство, слишком занижены, чтобы отразить масштабы крещений, имевших место в тот период. Эти цифры относятся только к евреям (и маврам), которые крестились под влиянием проповедей Феррера в определенных городах; они не охватывают обращений, произведенных в многочисленных местах, которые он не посетил. Они также не касаются всего периода гонений (1411–1418 гг.), который значительно превосходил короткое время его агитационных визитов, даже вместе взятых. Ясно, что гораздо большие цифры, близкие к предложенным Закуто и Аревало, будут выглядеть более реальными. Остается тем не менее вопрос об абсолютной схожести этих цифр для 1412 г. с теми, что они приводят для 1391 г. Может ли быть это сходство объяснено чем-либо иным, кроме как ошибкой копииста?

Прежде чем ответить на этот вопрос, мы должны со всей серьезностью принять во внимание некоторые факты и вероятные возможности.

Несмотря на справедливую критику в адрес средневековых статистиков, еврейские общины Кастилии и Арагона были постоянно в курсе их действительного размера. Необходимость сбора обязательных общинных налогов заставляла регулярно пересчитывать членов общин и переоценивать их имущество. Строгая точность, выработанная в этом отношении, засвидетельствована в решениях, принятых в Сарагосе около 1280 г. и в Вальядолиде в 1432 г.[3227] Таким образом, пересчитывая своих членов, каждая община при этом оценивала и свои потери от крещения. Она передавала эту информацию еврейскому руководству всей страны (т. е. раву де ла корте и его официальным лицам), даже если это не служило никакой иной