WikiLeaks изнутри - Даниэль Домшайт-Берг

Между тем после обнародования депеш Джулиан был уже не столь агрессивен в своих публичных высказываниях, как несколько месяцев назад. Няня давно советовала ему нанять консультанта по связям с общественностью.

Кроме того, на самом веб-сайте появились новые осторожные формулировки. Вместо «передача секретных материалов на WikiLeaks надежна, проста и охраняется законом» теперь стоит «передача материалов нашим журналистам защищается законом в самых демократичных странах». Что касается передачи документов, то здесь появилась новая пометка: «WikiLeaks принимает широкий спектр материалов, но ничего не требует целенаправленно». И слово «секретный» исчезло из описания предпочитаемых документов.

Когда я вижу теперь Джулиана в новостях или на фотографиях, он мне кажется постаревшим. С его лица исчезла та немного детская, озорная улыбка. Джулиан выглядит опрятно, я бы сказал, лучше прежнего, но он стал похож на большого начальника. С рюкзаком за плечами и в старых джинсах он был симпатичнее.

Меня тем временем пригласили для интервью на канал «Штерн-ТВ», так что я снова мог взглянуть на этот телевизионный цирк с другой стороны.

Перед началом программы гость сидит в маленькой комнатке и ждет сигнала. Вместе со мной на передачу был приглашен швейцарец Томас Борер в качестве эксперта. Он известен тем, что 2002 году бульварная пресса набросилась на него с несправедливыми подозрениями, из-за чего он с большим скандалом был отозван с дипломатического поста в Берлине.

Борер вышел из своей кабинки и приветствовал меня словами: «Я высоко ценю людей, обладающих гражданским мужеством». Затем продолжил: «Особенно потому, что мне его тоже приписывают». Он производил впечатление подчеркнуто расслабленного человека, типичного государственного деятеля. Грудь немного вперед, голос звучный.

Для предварительного обсуждения передачи мы встречались в кабинете Гюнтера Яуха. Я и Борер разместились в креслах, и я настроился удовлетворять любопытство знаменитых немецких журналистов.

Я чувствовал себя немного маргиналом по сравнению с другими гостями Яуха и думал, что сейчас он начнет меня расспрашивать. Он объяснил план передачи на пальцах в нескольких предложениях: «Сначала я спрашиваю вас, потом вас, и мы не спеша развиваем тему». Затем Яух и Борер начали обсуждать действительно животрепещущие вопросы: они говорили о виллах, о ценах на Цюрихском озере, на Швиловском озере, а также в Потсдаме.

Мне было скучно. Снаружи происходило крупное, серьезное разоблачение, а здесь обсасывалась стоимость недвижимости на берегу озер в больших городах.

Журналисты теперь хотели услышать от меня критику. Я был осторожен. Чем более общими и нейтральными были мои ответы, тем более наводящими становились вопросы. Я пытался не дать себя раскрутить.

Чего не хватало нашим дебатам, так это разделения критики WikiLeaks на отдельные пункты. Все это слишком сложно, чтобы обойтись парой ярких цитат.

Конечно, большинство поддерживало Джулиана. Это настоящий скандал: американские политики и журналисты перед камерами призывают убить Джулиана. Прежде всего, нужно предотвратить его экстрадицию в США. Это стало бы плохим прецедентом, такого поворота нельзя допустить. Но как можно было высказываться против того, чтобы он предстал перед обычным судом в Швеции и там объяснился, мне не понять.

Джулиан не может и не имеет права уклониться от преследования, которое никак не касается WikiLeaks, а только его личной жизни и двух женщин. Это было бы очевидное злоупотребление властью. Такое же злоупотребление, как и те, которые WikiLeaks в других случаях пытался предотвратить.

В одном австралийском репортаже Джулиан предстает перед зрителем после выступления в шоу Ларри Кинга. Его взгляд блуждает по его собственным фотографиям в иностранной прессе. Затем он произносит задумчиво: «Теперь я в этой стране неприкосновенный».

Журналист переспрашивает: «Неприкосновенный?»

Джулиан повторяет: «Неприкосновенный».

Журналист говорит: «Не слишком ли высокомерно?..»

Сначала кажется, что Джулиана рассердил этот вопрос, затем он расслабляется и переводит все в шутку: «Ну, на пару дней».

Нет, Джулиан. Неприкосновенных не бывает. У меня просто в голове не укладывается, как такая мысль может кому-то хоть на секунду прийти в голову.

Я желаю всем участникам, чтобы расследование в Швеции пришло к справедливому заключению. Здесь-то что предотвращать? Швеция не славится народным самосудом, подверженностью американскому влиянию или непрозрачными судебными разбирательствами. Если Джулиан ни в чем не виноват (а я исхожу из этой предпосылки), то ему и бояться нечего.

Между тем полиция Австралии прекратила следствие по делу WikiLeaks, поскольку не выявила нарушений австралийского законодательства. Однако в США все обстоит иначе, Джулиана и его сторонников пытаются затащить под суд, чтобы помешать дальнейшим публикациям. Юристы до сих пор спорят о том, можно ли по закону предъявлять такие обвинения и не следует ли из них, что нужно тогда уж заявить и на все СМИ, которые публикуют документы. Это противоречит Первой поправке конституции и нарушает свободу слова.

Против Джулиана можно было бы возбудить дело по обвинению в нарушении «Закона о шпионаже», который он сам нам раньше зачитывал. Но для этого Министерству юстиции нужно доказать, что Джулиан действовал с намерением нанести вред США. Я не представляю, как можно это доказать. Я не юрист, но считаю такое обвинение абсурдным и даже опасным.

Теперь Госдепартамент пытается доказать активную роль Джулиана в получении информации. Это означало бы, что его можно привлечь к ответственности как сообщника осведомителя, сняв таким образом подозрения с сидящего в следственном изоляторе Мэннинга, который обвиняется в передаче документов. Если бы Джулиан сыграл в этом активную роль, то поступил бы против всех наших принципов.

Разумеется, никого не следует привлекать к ответственности за публикацию информации, будь то разоблачитель или платформа вроде WikiLeaks. Разработка соответствующего закона – возьмем для примера инициативу IMMI – это дело, за которое должны бороться все журналисты, издательства, политики и демократы.

С другой стороны, я, вне всякого сомнения, считаю публикацию депеш важным и нужным делом. И я в любую секунду готов броситься на амбразуру, чтобы защищать тех, кто принимал в нем участие.

Когда некоторые СМИ, чаще те, кто участвовал в публикации, утверждают, что в депешах нет важной информации, я задаюсь вопросом: что эти люди считают важным, неужели они имеют в виду только результаты футбольных матчей и светские сплетни? Неужели то, что министр обороны Ливана надеется, что Израиль нанесет удар по его стране, чтобы начать операцию против «Хезболлы», не достойно внимания? Ведь также интересно, что мировая держава США не только политически и публично все время вредит ООН, но и постоянно пытается прослушивать. И что госсекретарь Хиллари Клинтон просит своих дипломатов собрать информацию о ключевых лицах в ООН, в том числе пароли от электронной почты, биометрические данные и номера кредитных карт. И что бывший вице-президент Афганистана сбежал в Дубай с чемоданом, в котором лежали 52 миллиона долларов наличными (и как только он уместил столько денег в чемодане?), а затем снова скрылся – это очень даже заслуживает освещения в прессе.

Лично меня, как гражданина Германии, интересует, что руководитель аппарата Свободной демократической партии Гельмут Метцнер передавал информацию американцам. Газеты с радостью пишут и о куда менее значимых фактах. Конечно, всем известно, что люди лгут и предают, шпионят и дают взятки, – прекрасная отговорка, чтобы никогда больше не заниматься политикой. Но неужели и вправду все выключают вечерние новости со словами: «Ах, я всегда знал, что кругом война и люди жестоки?»

Еще больше меня удивляют консервативные сторонники непрозрачности. Те самые, которые твердят всему миру, как важно сохранять в тайне то, что является тайной. Существует старая безобразная традиция, которая появилась в том числе благодаря немецкой внешней политике, – отметать стремления к дискуссии и гласности, ссылаясь на высшее, требующее бережного отношения благо. В этой связи я еще ни разу не слышал по-настоящему весомого аргумента. Я твердо убежден, что от народа не только можно, но и нужно многого требовать. Население нельзя ни обманывать по поводу того, что немецкие солдаты где-то на планете воюют, ни ограждать от мировых конфликтов и проблем. Это патерналистская, элитарная чушь, и я считаю необходимым бороться за прозрачность и разнообразие информации.

Однако публикация депеш связана с некоторыми проблемами. Первая касается партнеров в прессе, обладающих эксклюзивными правами. Я совершенно не поддерживаю позиции политолога Герфрида Мюнклера, выступавшего в журнале «Шпигель» против публикации депеш. Но в своей критике он отмечает очень важную вещь: тот, кто возмущается монополией органов власти на хранение тайн, должен задаться вопросом: действительно ли эти тайны переданы в распоряжение общественности? Или же они просто сменили сторожа? Секреты, которые раньше были известны только Министерству иностранных дел США и военным, теперь оказались в руках медиамагнатов и Джулиана Ассанжа. Теперь они решали, что достойно внимания, а что нет. Нынешняя стратегия осуществления публикаций имела мало общего с основополагающими принципами WikiLeaks. Даже вовсе ничего общего, как мне кажется.