Роман О Придурках - Валерий Тимофеев

Лысый взял со стола еще одну папку. Долго смотрел на нее, размышляя о своем. Сомнения подавлял. Еще оставалась возможность отступления. Как глава Администрации, он не должен был делать этого. Но Лысый уже был там, на своем острове. И, чтобы обрубить себе пути отступления, решительно протянул документы Решайле.

— Все проектирование пещерных заводов, инфраструктуры, объектов жизнеобеспечения осуществляет эта группа. Довольно таки специфическая группа. Посмотрите документы, поймете. У вас возникнет вопрос — почему сверхсекретное дело, дело даже не государственной, мировой важности, поручили этим, не совсем нашим людям? Отвечу вам. Во-первых. Где лучше всего спрятать вещь? Оставить ее на видном месте. Во вторых. Они, наши главные разработчики, как и их непосредственный руководитель, как и весь институт, считают, что выполняют обычную бесполезную для практического применения диссертационную работу. Их у нас в стране ежегодно тысячами стряпают, защищают и забывают. Здесь пирог многослойный. Проектируют умные шалопаи, проектируют на уровне фантастики. Они не осознают совершенно, что делают всамделишное дело. Оттого не ограничивают себя страхом сделать не то, и не так. Свобода творения — великая штука. Они, не задумываясь — а реально ли такое сотворить? — такого напридумывали — десять больших институтов не разгребут. А воплощают в жизнь их безумные выдумалки другие, не имеющие никакого представления о первых.

— И что мне с этим делать?

— Вы соединяете первых со вторыми. Вы открываете первым глаза. Везете и показываете, что они натворили. И включаете их в комиссию по приемке объекта. Они будут показывать и рассказывать П-ту, что где и как, согласно их задумкам, будет работать.

— Гениально!

— Когда вы изучите все материалы, поймете, как просто будет вам спланировать саму операцию. П-т пробудет на заводах два дня. Протяженность природных и рукотворных пещер около сотни километров. Их же осмотреть надо, объехать-обойти. Попадет он на Объект через центральный КПП, как я уже вам сказал. Покинуть Объект наш П-т должен через Екатериновский КПП и далее на военный аэродром Дальний. Вот программа мною разработанного, комитетом утвержденного визита, — еще одна тонкая папка попала в руки Решайле.

— Средства?

— Несмотря на простоту задания, я передам вам сто миллионов. Лично. Без отчета и контроля. Мне нужен результат. Справитесь, получите премию.

— ??? — слегка склонив голову, посмотрел в глаза Лысому.

— Место директора конторы вас устроит?

— !!! — после секундного замешательства, вызванного значимостью предложения, кивнул Решайло.

ТОВАРИЩ МАЙОР

Майора Барбосятинова срочно вызвали в столицу.

Зачем?

Вроде, только три дня назад имел долгий разговор с вышестоящим и непоколебимым, отчитался о проделанной работе, получил новые задания и предписания. Операция 'Анализы' шла как надо, все разведчики и шпионы в радиусе зоны его ответственности план выполняют, законы не нарушают, выручку сдают вовремя. Шаги их спланированы на годы вперед, попыток убежать за кордон не предпринимается.

Так что же послужило поводом для столь срочного вызова? Мог только гадать.

Вообще-то, он давно просился в Москву.

Во-первых, мечтал в академии поучиться.

Хотел товарищ майор еще одну звезду на погон, чтобы майорской не скучно было. Наверное, заявление его, наконец, дошло до высокого начальства, вот и вызвали. На собеседование. Так он и думал всю долгую дорогу, пока трясся в переполненном общем вагоне грязного пассажирского поезда сообщением Улан-Удэ — Москва. В плацкартном вагоне не поехал специально, чтобы не демаскироваться перед врагами. На купейный билет с маленькой майорской зарплаты денег не хватило даже в один конец. Вдруг возвращаться придется?

Если его вызывали не для учебы в академии, — думал майор, — все равно хорошо. Потому что у товарища майора была другая мечта. Почти старый немного уже, а в Москве еще ни разу не был. Ни Кремля не видел, ни в Мавзолее у гроба с телом трепетно не стоял. А так хотелось! Вдруг завтра мумию вынесут, Мавзолей с молотка пустят, и умрет он, к святым мощам никаким боком не прикоснутый.

Был Барбосятинов человеком не суеверным, в приметы всякие верил неохотно. Но… Вот его непосредственный начальник полковник Ненаш академиев никаких не кончал, пуль вражеских пачками во впалую грудь не ловил, связей, порочащих честное имя, не имел, а в начальники выбился. И три звезды на погон, и орденов полкило, и пенсию в-случ-чего повышенную, персональную. А все почему? Потому что в Мавзолей ходил. Причем два раза. Первый раз майором ездил, когда Вождь еще живой был. Ну, не в смысле, что совсем живой, а в смысле, что 'живее всех живых' для всех и для всякого, который советский, и еще в тюрьму вездесующим товарищем майором не посаженный. Приехал назад, домой, сильно так со всех своих сторон просветленный, и сразу же подполковником сделался.

Во второй раз поехал, когда слух прошел, что любимое тело жириновские горлопаны намереваются наинепременно вынести и простой земле предать. Собрал все свои сбережения, у сослуживцев под залог орденом малость наличности занял. И съездил, и простился. Вернулся опять вдохновленный и еще больше до самой макушки просветленный. Следом приказ прилетел. О третьей звезде.

Тут не только наш товарищ майор, и все остальные майоры сразу догадались, почему прет шефу фортуна, и мечту себе голубую обозначили.

А на третье сегодня у Барбосятинова последняя мечта… друзья-товарищи наказ дали — сходить в сквер Большого театра и посмотреть, — а правда ли там голубые ели, причем открыто, ни от кого не прячась, а потом пили и даже прилюдно нужду справляли. И ни милиция, ни общественные народные дружинники партии 'Молодая, заглядывающая в рот, Россия' их не разгоняют, хотя мэр брезгливо морщится и лично просит.

Его принял сам Решайло. Настоящий Министр, всамоделишный, хоть и не его непосредственный. Но, кто знает… кто знает… может, меня к ним, а может и он к нам…

— Мы могли бы позвонить Ненашему. И через него поручить вам. Но… Есть оперативная информация… кто-то у вас дует в другую сторону… служит верой и правдой… олигархам и бандитам. — Министр говорил короткими фразами, ходил вокруг и около, а сам, противный, сморщив нос и повесив на кончик его маленькую зеленую капельку, пытался понюхать товарища майора. Или надкусить. Или в душу влезть.

Товарищ майор вытягивался в струнку, товарищ майор каменел, только глазами водил вслед перемещениям важного генерала.

— Олигархам или бандитам? — попросил уточнить он, беспокоился — вдруг заарестовывать придется, а он какие-нибудь особые приметы перепутает.

— А что, есть существенная разница? — генерал посмотрел на подчиненного как на особо слабо полоумного. — Или вам известен конкретный предатель?

— Это не я! — сразу предупредил честный товарищ майор и на всякий случай тут же вывернул карманы — смотрите, мол, чист как стеклышко.

— Не беспокойтесь, мы проверили, — генерал, наконец, стряхнул зеленую капельку на пол. Она громко звякнула, подпрыгнула полтора раза и, хлюпая и чавкая, весело укатилась под стол. — Вы самый бедный… то есть, я хотел сказать… честный… преданный! А то, что вы уже в этом направлении сделали… сразу четыре иностранных и даже в некотором смысле вражеских…

— Служу Со… — хотел немедленно выразить свой восторг товарищ майор, но забыл, как надо рапортовать, все еще по-старому, или уже не важно? Никто не смог бы обвинить товарища майора в неумении выкручиваться так выкрутасно, что он и продемонстрировал в очередной раз: — И буду служить!

— Не кричите, я понял… то, что вам доверено… Самим! Вы, надеюсь, понимаете? Какая честь! Так вот, то, что вам поручено, должно умереть вместе с вами.

— Умереть?

— Именно умереть.

— А можно, оно во мне умрет, а я как бы еще немного останусь? Дел невпроворот, товарищ главный генерал!

— Не перебивайте!

— Хорошо, не буду.

— Значит, я сказал, должно умереть…

— Так точно, — погрустнел уже согласный товарищ майор.

— Или быть выполнено.

— Вот это уже лучше, — на горизонте замаячила маленькая надежда. — И приятнее.

— За выполнение задания вы получите от меня лично…

— Сколько?

— …наличными… без отчета об использовании… в иностранной валюте… один миллион…

— Долларов? — выпученные от озвученного числа глаза чуть не взорвались и не забрызгали министерский кабинет.

— …японских иен… по курсу… сразу после завершения операции. И две звезды к вашему новому месту работы…

— У меня уже новое место работы?

— Останетесь вместо Ненашего.

— А-а-а…

— Или переведем вас в столицу.

— У-у-у!

Генерал подошел к столу. На его исцарапанной поверхности лежало много всяких конвертов: два больших одинаковых, но разноцветных, потом два мелких, причем один из них зеленее второго, а рядом еще толстый и другой, тяжелый.