Дело сибирского душегуба - Валерий Георгиевич Шарапов

пристально разглядывал охладевающий труп. Смерть наступила несколько минут назад, кожа еще была теплой. От покойника пронзительно воняло — гнилью, потом. Слипшиеся волосы торчали пучками, выделялась лысина на макушке. Кожа огрубела, под кривыми ногтями на пальцах чернела грязь. Михаил покосился на винтовку, выпавшую из руки мертвеца.

— И как это будем понимать, Михаил? — неуверенно произнес Горбанюк. — Отбегался… наш маньяк? Пострелял по нам, затем вернулся в землянку и свел счеты с жизнью?

— Сам-то в это веришь?

— Не очень, — признался капитан.

— Вот и я — не очень… Это оборванное бородатое чудо бегало по городу — до которого, заметь, двенадцать километров, — похищало, убивало девочек, и никто его не замечал? Растолкуй, как такого можно не заметить? А еще весь такой компетентный — знал, как проходит милицейское расследование, кто в нем участвует…

— Мужики, тут гильзы на обрыве! — донесся с улицы крик Хорунжева. — Штуки три точно вижу!

В землянку, отдуваясь, втиснулся участковый Синицын, охнул, стал креститься. Потом опомнился, как-то стушевался.

— А чего это он, товарищ майор? Сам на себя руки наложил?

— Это Шайтан, Федор Аверьянович?

— Дык кто же еще… Он самый, Петька Шайтан собственной персоной… Совсем, видать, поплохело мужику, крыша от одиночества поехала…

— Намекаешь, это не он обстрелял вас с Вахромеевой у селькупов? — спросил Горбанюк.

— Похож, Саня, видит бог, похож… Под него и косил наш вурдалак, знал, что рано или поздно мы выйдем на эту приметную личность. Тот был какой-то бутафорский, а этот — настоящий. От этого несет, как из помойного ведра, а от того не пахло. Так, порохом, табаком, не больше. Неужели не почуял бы? Мы же с ним практически врукопашную сошлись.

— Да уж, серьезно, с этим не поспоришь, — Горбанюк озадаченно почесал ухо, — такого за версту почуять можно по специфическому аромату…

— И не был парень в деревне таким оборванным, — продолжал Туманов, — Нормальный макинтош — может, малость заношенный. Обрати внимание, — Михаил указал пальцем, но не стал дотрагиваться. — Борода торчит, но виден синяк на скуле — внушительный, кстати, синячище… Сам додумаешься, что здесь произошло, или помочь? Снова нас опередили, знали, куда мы направляемся. Убийца прибыл с обратной стороны холма, где-то бросил машину. Видел лес на востоке? Уверен, там есть тропа. Шайтана вырубил одним ударом, затем в кустах на холме засел, нас ждал. Стрелял, кстати, не из «ИЖ‐12», помощнее аппарат имелся, современнее, возможно, «ИЖ‐59», но не уверен. Калибр допускаю тот же. А вот последний выстрел — когда мы под обрывом зависли — был произведен как раз из «ИЖ‐12». Послабее был выстрел. Настрелялся, в общем, наш сукин сын, побежал обратно в землянку, вдарил еще Шайтану, чтобы не очнулся раньше времени… и вообще чтобы не очнулся! Приставил его палец к спусковому крючку, чтобы мы потом отпечаток срисовали, упер ствол, куда надо, произвел выстрел — дескать, сам Шайтан застрелился. И почесал в лес. Он уже далеко, не станет воевать с кучей оперов. Если пороемся — следы найдем. Уверен, что не ошибаюсь.

— На хрена ему это надо? — недоумевал Горбанюк. — Верит, что мы купимся на эту хрень? Да из нее же нестыковки торчат, как колючки из ежика.

— Но ты же чуть не купился? — усмехнулся Туманов. — Признайся, Саня, велико было искушение списать на это чудо-юдо все преступления? А уж у начальства какой будет соблазн. На них прокуратура давит, краевые власти давят, скоро КГБ начнет интересоваться, если уже не интересуется. В любом случае будет заминка, спутаются карты. Думаешь, Хатынский не сделает стойку? Виктор Анатольевич не дурак, поймет, когда объясним. Но дураков же хватает? Короче, экспертов надо звать, да поскорее — день не резиновый.

— Да они обматерятся, пока сюда доберутся…

— Пожалеем? Сами сделаем их работу? — начал горячиться Туманов. — Хорунжев, Синицын, пулей в деревню, телефонируйте в Грибов и ссылайтесь на меня. Лично встретите гостей и сюда приведете. Наш стрелок уже далеко… но все же поглядывайте по сторонам. Остальные будут работать здесь…

До прибытия криминалистов осмотрели местность вокруг землянки, обнаружили в грязи за поленницей следы резиновых сапог. Ничего нового — убийца предпочитал не менять обувь. В лесу за поляной нашли окурок папиросы «Север», те же следы без характерного отпечатка протектора. Незнакомец шел по траве, обломал несколько веток. Обратно тоже шел — версия о его бегстве обрела основания. Вышли на тропу — и на ней отпечатались подошвы резиновых сапог. Далеко не пошли — отсутствовал смысл. Могли нарваться на засаду. Вернулись к землянке, заняли круговую оборону. Труп неумолимо охладевал, густел комок крови на горле…

Только поздно вечером, уставший, как собака, Туманов добрался до города, развез оперативников по домам. Загорались редкие фонари, мерцали звезды. Выбралось из-за угла девятиэтажки ядовито-желтое «волчье солнышко», озарило город мерклым светом. Лифт не работал, пришлось тащиться пешком на черт-те какой этаж. На площадке горел свет. Его придирчиво рассмотрели в дверной глазок, затем отомкнули запоры. Он вошел во мрак прихожей и утонул в женских объятиях. Рита накинула домашний халат — легкий и почти неощутимый. Она волновалась, льнула к нему, жадно осыпала поцелуями. Возвращались силы, майор уже не был тем изможденным существом, что пять минут назад плелось по лестнице.

— Решил завернуть к тебе на огонек, — путано объяснил он. — Просто потянуло, не знаю, как объяснить…

— Не надо объяснять… Я бы очень удивилась, если бы ты не заглянул… Все знаю, час назад вернулась с работы. Немного понервничала, но сказали, что у вас все в порядке. В тебя опять стреляли, а меня рядом не было… Снимай все с себя, иди в душ, я приготовлю что-нибудь поесть…

— Не надо, не утруждайся, давай завтра… — так не хотелось выпускать из рук трепетное тело.

— Завтра? — Рита засмеялась. — То есть ты все уже распланировал, а меня в известность не поставил… Ладно, не пугайся, вы все такие. Посмотрим на твое поведение. Но чаем напою уже сегодня… Слушай, иди в душ, от тебя не очень вкусно пахнет. Полотенце уже там — знала, чем это кончится…

«Ничего еще не кончилось, — думал Туманов, скидывая куртку. — Все только начинается. Покуда смерть или еще какая-нибудь фигня…»

Наутро подполковник Хатынский, хватаясь за голову, жаловался, что уже ничего не понимает. Много событий, внимание распыляется, и кажется порой, что часть эпизодов вообще не относится к делу. Что за происшествие в деревне селькупов? Какое отношение маньяк, нападающий на девочек, имеет к охоте на Туманова и Вахромееву? Что за история с Петькой, мать его, Шайтаном? Откуда взялся этот колоритный персонаж и как он связан с преступлениями в городе, а тем более с