Дело сибирского душегуба - Валерий Георгиевич Шарапов

событиями семнадцатилетней давности?! «Да никак, — простодушно объяснил Туманов. — Просто некто позаимствовал образ, чтобы не выдумывать свой».

Когда он заглянул к Рите, она сидела за столом, зарывшись в бумаги, облизывала кончик цветного карандаша. Михаил задумчиво постучал ногтем по барометру, висящему на стене. Стрелка дернулась, сместилась вниз. Атмосферное давление понижалось, намекая на конец бабьего лета и грядущий сезон дождей. Сидящая в отделе женщина в годах тяжело вздохнула, поправила прическу и вышла из кабинета. Слухи в женском коллективе разносились моментально.

— Так, я занята, — сделала предостерегающий жест Рита. — Когда мы на работе, мы просто работаем, обращаемся друг к другу почтительно и не допускаем вольностей… — и все же потянулась к нему, приоткрыла рот для поцелуя. Потом поправила челку и перевернула страницу.

— Что делаешь? — спросил Туманов.

— Начинаю все заново, — сообщила Рита. — Мы топчемся на месте, не знаем, за что хвататься, теряем ниточки, и это может продолжаться вечно — чего и хочет от нас преступник. Предлагаю пройти заново весь путь. Первые похищения… извини, там была твоя сестра — рассматривать нет смысла в связи с отсутствием свидетелей. Дело некой Маргариты Вахромеевой… — Рита поежилась. — Я заново просматривала отчеты, рапорты, заключения криминалистов. Опрашивались свидетели. Громко, конечно, сказано, но именно так их назвали. Первое — старший патрульного наряда, некто сержант Бурмистров, его люди подобрали меня в ту памятную ночь на дороге. Преступник бросил меня, побежал к лесу. Бурмистров уверял, что видел его — вернее, нечеткий силуэт человека, спешащего к опушке. Пока остановились, опросили зареванную девочку — прошли драгоценные минуты, и преследовать уже было некого. По словам Бурмистрова, незнакомец был среднего роста, крепкий, двигался быстро. Сержанту Бурмистрову уже в те годы перевалило за сорок, а сейчас и вовсе на пенсии. Могли бы опросить, но проживает человек в Минусинске, что, понятно, не ближний свет. И что он вспомнит через семнадцать лет, если и в ту ночь не мог вспомнить ничего важного? Второе — водитель «Победы», который не остановился на призыв заплаканной девочки. Вернее, хотел остановиться, но услышал выстрелы и дал по газам. Номер я не запомнила — ничего удивительного. Но историю с «Победой» вспомнила и все рассказала милиционерам. Помогли автоинспекторы — их пост стоял неподалеку от моста через Карагач. Машин в ночное время было немного, и «Победу» запомнили. Водитель правил не нарушал, но вел машину нервно. По номеру его нашли. Некто Плакун, бухгалтер с завода, ехал в Мытарево к матери, которую разбил инсульт. Позвонила сестра, сообщила новость — что и позвало в дорогу. Вот его показания. Гражданин юлил, выгораживал себя — ничего противозаконного он не совершал, просто по жизни трус. Бежала девочка, с ней было что-то не так — разумеется, хотел остановить, посадить в машину. Но тут посыпались выстрелы, забарабанили пули по капоту… Глаза у страха велики, вот как это называется. Выстрелов было два, преступник стрелял в воздух. Но Плакуну хватило — плюнул на девочку и помчался дальше. Следователь, проводивший опрос, отметил: свидетель был подавлен, выгораживал себя, потел. В итоге признался — ну да, струхнул, своя-то жизнь дороже. Он видел преступника — человека с ружьем, бегущего через пустырь за девочкой. Плакуну он показался огромным, просто гигантом, и стрелял не из какой-то берданки, а прям из ручного гранатомета… В общем, обделался гражданин. Хотелось бы посмотреть ему в глаза, но гражданин Плакун, к сожалению, скончался два года назад от инсульта, то есть пошел по стопам матери…

— Там еще сторож был, — вспомнил Туманов.

— Был, — согласилась Рита. — Вот его показания, — она извлекла из папки пару скрепленных пожелтевших листов. — Некто Ковалев Александр Михайлович, сорок пять лет, сторож складов Вторчермета. Склады находились на той же линии, что и заброшенное предприятие, где меня держали. Но, в отличие от него, склады работали. Они и сейчас частично работают. Лесополоса от трассы их не заслоняла — контора находилась фактически на дороге, поэтому сторож все слышал. И даже видел — когда прозвучал первый выстрел. Он покинул свою будку и добежал до угла, откуда имел неплохой обзор. То есть не трус, в отличие от Плакуна, или просто любопытный. Оружия по работе не полагалось, поэтому геройствовать Ковалев не стал. Видел два силуэта на дороге — маленький и большой. Но до места, где он стоял, эти двое не добежали. Не мог понять, что происходит. Уходила машина — видимо, с гражданином Плакуном. Мужчина догнал девочку, схватил ее. Ковалев решился исполнить свой гражданский долг, заступиться за малолетку — уже было кинулся. Но тут показался милицейский патруль, и Ковалев передумал. Уголовного прошлого человек не имел, но пару раз привлекался за драки, поэтому милицию, мягко говоря, не уважал. Он видел, как убегал преступник, как милиционеры спасли девочку. Но перехватить плохиша не мог — тот бежал в обратную сторону. Несколько дней Александра Михайловича терзали противоречивые чувства, в итоге любовь к детям перевесила нелюбовь к милиции, и он сам явился к следователю, рассказал, что видел. Показания Ковалева соответствуют показаниям Бурмистрова — про средний рост, физическую развитость преступника. Одет был в балахон, капюшон надвинут на глаза. Видимо, затянул резинки, чтобы капюшон не свалился во время бега. Балахон был расстегнут, может, пуговицы оторвались, под ним преступник носил фуфайку. Бежал ровно, не хромал, не спотыкался. Когда появилась милиция, встал как вкопанный, поднял ружье. Но передумал стрелять, подался к лесу… Это место Ковалев впоследствии показал — от его складов действительно далековато…

— И что с ним стало, с этим ценным свидетелем? — вздохнул Туманов. — Умер, переехал?

— Жив, — улыбнулась Рита и убрала под стол руку, к которой уже подкрадывалась алчная конечность майора. — Человек на пенсии, есть сын, супруга умерла лет десять назад, проживает в частном секторе на улице Авиастроителей.

— И что нам с того? — не понял Туманов. — Хочешь повторно снять показания? Человек и в те годы был так себе свидетелем, что он вспомнит сейчас?

— Слушай, а вдруг… это он? — Рита втянула голову в плечи. — Все врет, ничего не видел, а сам за мной бегал? Ведь никто не видел, как он все видел… Знаешь, я уже два часа ковыряюсь в этих записях, думаю…

— Это новая идея фикс? — насторожился Туманов. — Деревни селькупов не хватило?

— Ты не понимаешь, — стала горячиться Рита. — Я слышала в ту ночь голос маньяка, даже видела его. Вдруг придет озарение, что-то щелкнет, когда я его услышу или увижу… Не понимаю, откуда столько скепсиса, — рассердилась девушка. — Здесь десять минут езды, через час вернемся…

Озарения, увы, не случилось. По чисто выметенному двору бродил, прихрамывая, пожилой мужчина в