Линии Леи - Евгений Луковцев

поверхность, переход стал больше не нужен. Его и перекрыли, чтоб никто не шастал. А в помещениях сделали какие-то хранилища для хлама, который выбросить нельзя, а сложить некуда. Я не интересовался, закрыто и закрыто. Нелегалы оттуда не лезут, ну и ладушки.

— Зато теперь нелегалы туда лезут, — невесело сказал Смыслов. — И никто не знает, зачем.

— Так, вот только давай без паники? — я уловил направление его мыслей. — Не надо поднимать спецназ и взрывотехников, перепугаем пол-Москвы!

— Спецназ не в моих полномочиях. Если я обращусь к тому, кто ими командует, вот тогда точно будет паника.

— Не надо! — предупредил Сфинкс. — В наше хозяйство им сунуться всё равно не дадут, зато мы разворошим всю дирекцию и в итоге точно по шапке получим.

— Да и зачем, столько времени прошло! Хвоста мы там уже точно не застанем. Если и прояснять, то можно же сделать это по-тихому?

— Да, есть у меня одна идейка, — согласился Смыслов.

На следующее утро он явился на станцию в сопровождении двух полицейских. Юноша в темно-синей форме с погонами старшины держал за ошейник немецкую овчарку с грустными глазами. В метре от неё безостановочно скакал спаниель цвета кофе с молоком. Его время от времени одёргивала за поводок крупная плечистая женщина в форме с капитанскими звёздами, но совершенно иного фасона. На мой взгляд, зелёный полевой комбинезон сидел слишком тесно на этой просторной груди.

— Знакомьтесь, — предложил Смыслов. — Это Николай, это Мария. Она не из нашего ведомства, но согласилась помочь по старой дружбе.

Мы пожали друг другу руки, представившись. Потом Сфинкс сделал попытку потрепать спаниеля по загривку. Собака моментально потеряла всякую игривость и прижалась к ноге хозяйки. Овчарка, словно желая поддержать сородича, показала кончики клыков и еле слышно предупредительно заворчала.

— Что это они? — притворно удивился Сфинкс, втайне довольный произведенным эффектом.

— Фу, Барс! — приказал старшина. — У вас при себе оружия грязного нет? Порох, патроны?

— Полегче, Коля, он вроде как на нашей стороне, — напомнил Смыслов.

— Я не об этом. Животное будет отвлекаться.

Сфинкс заверил, что не держит при себе даже спичек, но ради пользы дела отодвинулся на пару шагов в сторону. Пока мы плотной и молчаливой, привлекающей взгляды группой двигались в дальний конец станции, я решил разрядить обстановку.

— У меня тоже собака есть. Даже целых три. Только не породистые, а обычные. Вот такенные кабаны, у мамы на даче живут.

— Да? — проявила интерес капитан Мария — А как их зовут?

— По-разному. Чаще всего "Заткнись, скотина, три часа ночи", "Иди жрать, мясорубка бездонная" и "Ну какая тварь опять в огороде рассаду вырыла, поубиваю щас!"

Засмеялись все, кроме Сфинкса. Он не любил, когда шутил кто-нибудь, кроме него самого.

У той самой двери, а вернее, у огромной арки под потолок, перекрытой решетчатой воротиной, нас ждало разочарование. Собаки одна за другой обнюхали пол и стены, насколько пролезал через прутья нос, и без всякого интереса отвернулись. Мне показалось, что спаниель, хоть и получил в итоге от хозяйки вкусняшку, но выглядел немного обманутым в ожиданиях. А Барс будто бы даже плечами пожал, сожалея о потерянном зря времени.

— Не знаю, на что вы рассчитывали столько времени спустя, — честно признал старшина. — Тут поток людей такой, всё выветрилось давно.

— Мы думали, там в глубине могли остаться следы…

— Да вы что? В какой глубине? Там год ничья нога не ступала!

Николай посветил сквозь решетку фонариком, демонстрируя нам очевидное. Слой пыли и сажи в полпальца толщиной.

— Не может быть, — возразил Смыслов. — Эта дверь открывалась, у меня видео есть. Я вас по этой причине и позвал.

— Не буду спорить, товарищ майор, дверь-то, возможно, открывалась. На петлях свежие потёки масла. Если замок разобрать, там, возможно, свежие царапины найдутся. Но внутрь никто не входил. Если только это не человек-паук, сумевший уползти по потолку.

Мы со Сфинксом последовательно оглядели всё, на что он указал. Хваткий малый, подумалось мне.

— А если он, к примеру, прыгнул сразу от двери подальше, вглубь?

— Это какой же силы должен быть прыжок? — возразил старшина. — Там ступеньки вверх, так прыгнуть даже Исинбаева с Ласицкене вместе взятые не смогут.

— А если с разбега? — настаивал Смыслов.

— На видео нет разбега, он просто шагнул внутрь, — напомнил я.

— Ну да, и кто тогда за ним бы дверь закрыл? — согласился Алексей. — Второго номера на записи тоже нет.

Капитан Мария, погладив заскучавшего спаниеля, вмешалась.

— Послушайте, тут всё очевидно. Ни химии, ни следов взрывчатки собаки не чувствуют. Строить версии можно сколько угодно, но проверить дальше мы можем, только если вы откроете решетку.

— Нет! — отказался Сфинкс. — Мы и так к этому месту внимания привлекли гораздо больше, чем надо. Николай прав, видно же, что нога на этот пол давно не ступала.

— Но как же… — начал было Смыслов.

— Я тебе позже объясню. Отпускай ребят и пошли на синюю ветку. Надо кое-куда съездить.

Попрощавшись с кинологами, мы по другому переходу отправились в зал радиальной линии. По дороге я начал мучать Сфинкса вопросами.

— Метро — очень сложное сооружение, — вещал тот. — И глазу пассажиров в нем видна только малая часть.

— Ты нам-то об этом не рассказывай, чай в курсе.

— В курсе вы, как же. Даже инженеры метрополитена не в курсе, насколько это сложная система. Десятую часть если знают, уже хорошо. А в большинстве помещений никогда не бывали. Я про те, где располагается наше оборудование.

Он иногда замолкал, делая большие паузы, когда гул электромоторов и стук колёс перекрывал его голос.

— Так вот, есть здесь такие уровни, вход в которые располагается очень не близко. Это значит — совершенно в ином месте. А кроме того, есть ещё такие комнаты, в которые даже не обязательно входить. Главное, открыть нужную дверь.

— Как это? — не понял Алексей. Я уже начал догадываться, но пока помалкивал.

— Скоро увидишь. Суть не в этом. Как на большинстве станций есть два вестибюля, так и в почти каждое подземное помещение можно попасть двумя путями. Минимум. Это техника безопасности на случай пожара или обрушения — любой аварии.

"Площадь Революции", — проговорил тем временем репродуктор.

— Выходим! — скомандовал Сфинкс и шагнул на перрон.

Приветственно помахав статуям-таможенникам, он большими скачками спустился по лестнице в центре зала. Этот путь вёл в переход к соседней станции, к Театральной. Мы с Лёшкой, чуть отстав, двинулись следом.

— Я вас обоих прошу, — продолжал Сфинкс на ходу. — Что бы сейчас ни случилось, стойте спокойно и не дёргайтесь. Вам ничто не угрожает, кругом наши сотрудники.

— Я видел тебя без капюшона, чем ты надеешься