Линии Леи - Евгений Луковцев

Сфинкс бросил на него короткий многозначительный взгляд, скептически хмыкнул, но промолчал.

— Куда мы всё-таки идём? — спросил я.

— Вот сюда!

Он указывал под потолок, на тёмный захламленный мостик, нависающий поперёк путей. На Театральной таких несколько. Справа от входа, через который мы попали на перрон, перекинуто сразу три таких мостика. Они ведут к переходу между станциями, так что в любое время там непрерывно снуют люди. По двум из них. На третий, давно закрытый для движения, большинство по привычке не обращает внимания. Я бы не удивился, узнав, что половина пассажиров просто не замечает этот мост, понятия не имеет о его существовании.

Сфинкс повел нас дальше, к середине станции, куда от действующих мостиков спускались широкие ступени.

— Когда-то здесь было три лестницы. Но потом понадобился новый выход из мастерских ремонтной службы. Не угадали архитекторы. Возможность прорубиться нашли только здесь, но одну лестницу пришлось демонтировать. Со спуском во мрак стало удобнее, спору нет, только мост теперь выглядит как грязная подсобка.

— Так же, как и зарешёченная дверь на Театральной? — понял я.

— Смекаешь! — оскалился Сфинкс и повел нас по соседней лестнице наверх, в короткий коридорчик, где дорожки от всех мостов смыкались, становясь одним большим пешеходным коридором и уводя в сторону станции Охотный ряд.

— А зачем нам ремслужба? — спросил по дороге Смыслов.

— Только ремонтники в курсе во всех деталях, как устроена система секретных переходов. Узнать, куда скрылся наш невидимка Буньип, и как нам самим попасть туда же, можно только у бригадира ремонтников Брехуна.

Сфинкс прошел в самый край коридорчика, развернулся и встал у железной страшненькой серой дверцы. Это был, как сказали бы историки, "новодел" — стена и дверь никак не вписывались в интерьер. Их явно поставили не очень давно, не заботясь особо об эстетике, а только чтобы перекрыть дорогу на мост-тупик.

Сфинкс достал из кармана связку ключей. С грохотом провернул один из них в замке. Распахнув, приглашающе указал рукой в темноту. В довольно чистую темноту, совсем не такую, какой она выглядела снизу.

— Ты уверен? Там же стена впереди? — сказал я, заглядывая в узкий дверной проём.

— Нам как раз туда.

— Прямо в стену, что ли?

— Да. Если как следует разбежишься, увидишь платформу девять и три четверти.

Сфинкс говорил своим обычным серьёзным тоном, Так что мне пришлось повернуть голову и убедиться, что он лыбится во все клыки.

— Увижу, но ненадолго, так?

— Ага, всего на секундочку. Пока звёзды в глазах не погаснут! — довольно подтвердил Сфинкс.

Я вздохнул и нырнул в проём. Лязг металла позади дал знать, что остальные прошли за мной и заперли дверь.

Мы тихонько, стараясь не привлекать к себе внимания с платформы, перешли мост и остановились. Ниша, которая от дверей казалась совсем узкой, с каждым шагом делалась всё глубже, пока мы наконец не увидели длинную мраморную лестницу вниз. И ступеней у неё было, на глазок, вдвое больше, чем мы преодолели, поднимаясь.

Свет люстр со станции в нишу почти не доставал, а к середине марша тьма совсем сгущалась. И ещё более мрачным это место казалась от того, что дополнительное освещение внизу, в коридоре, начинавшемся сразу за лестницей, было не белым и не желтым, как на станции. По камню разливался мрачный багровый свет.

— Стоп-стоп-стоп, этого же не может быть? — остановился Смыслов. — Мы там только что проходили, там платформа. Ты рассказывал, что лестницу здесь демонтировали.

— Не здесь, — поправил Сфинкс. — Там её демонтировали. С той стороны, снаружи, лестницы нет.

— Вот я и говорю! Как же она тогда здесь есть? Этот спуск должен вести обратно на платформу!

— Не ори. Не дай бог услышит кто.

— Да и ладно, мало ли, персонал ругается.

— Я персонал и имею в виду. Тут служебные помещения. Мы со Стожаром не можем сюда заходить без уведомления станционной службы, линия не наша. А тебя здесь не должно быть вообще никак.

— Ты давай, зубы мне не заговаривай! Куда ведёт эта лестница?

— В ремслужбу, к техникам, я же говорил.

— Ремслужба базируется в депо…

— Это обычная ремслужба. Которая чинит вагоны и стрелки, меняет лампочки и рельсы простукивает. А мы идём в ту ремслужбу, которая излучение замеряет, стыки миров штукатурит и общежития инородцев обслуживает.

Отодвинув Смыслова, чтобы прекратить спор, он первым шагнул на лестницу и решительно направился вниз. Нам оставалось только следовать за ним, подавляя накатывающие волны беспокойства.

Волнение усилилось, когда мы вышли в длинный неширокий коридор со сводчатым потолком и поняли, что всё освещение внизу смонтировано в этом неприятном тоне. Казалось бы, ну что такого, всего лишь красные плафоны на лампочках? Ан нет, мы непроизвольно притихли, старались даже ступать тише и осторожнее, чтобы звук шагов не улетал далеко вперёд, множа эхо в этом гулком помещении.

Над головой простучал колесами поезд. Слишком тихо, будто коридор пересекал пути не в паре метров ниже, а в десяти или больше. Хотя… Если лестница не выводила на платформу, нарушая законы земного пространства, почему коридор должен их соблюдать? Может, мы вообще уже в километре под землёй?

Тем не менее, вибрация от поезда сюда докатывалась. Красные плафоны закачались на проводах, багровый свет наполнился мрачными тенями. Блин, да у меня пальцы холодеют, и сквозняк — не главная причина!

— Сфинкс, почему здесь такой странный свет?

— Ремслужбе так удобнее, — ответил напарник, не оборачиваясь. — Они привыкли годами работать в темноте, им теперь обычное освещение даже неприятно. Так-то они вообще хотели бы обойтись без света, но Вересаева убедила директора, что нельзя разрешать.

— Почему нет? — спросил Смыслов, словно желание работать в темноте не вызывало у него недоумения.

— Ремонтники у нас народ диковатый. С дисциплиной не дружат, неуставные отношения в порядке вещей. За ними надо следить постоянно. Тут камеры кое-где натыканы, им хоть немного света, но требуется. Новые, с ночным видением, вроде бы пробовали ставить, но они тоже чёткой картинки не дают, на записи одного сотрудника от другого не отличить. Так что думали-думали, в итоге решили: чем менять оборудование, проще не выключать лампы. Тем более, что люди сюда тоже ходят, им без освещения никак. А ремслужба в красном свете тоже неплохо видит. Пошли, в общем, на компромисс.

— В каком это смысле, "люди тоже"? Ремонтники не люди что ли?

— Разумеется! — Сфинкс остановился у ещё одной железной серой двери и трижды ударил ее ногой. — Человек не переносит света Леи, а ремонтникам приходится облучаться постоянно. Чтобы поддерживать метро в рабочем состоянии, требуются те, кто всю жизнь проводит под землёй