Как провести медовый месяц в одиночестве - Оливия Хейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он притягивает меня к себе, моя грудь прижимается к его груди, и целует меня в шею.
— Ты такая красивая. — Он бормочет эти слова в мою влажную кожу.
Я расслабляюсь в его объятиях.
— Правда?
— Да. — Его руки скользят по моему телу. — Твое тело, твоя улыбка, твои темные глаза, твои волосы… они сводят меня с ума. Длинные, светло-коричневые волосы. А эти изгибы?
Его руки сжимаются вокруг моих бедер, а глаза становятся темно-синими. В них звучит голодный вопрос.
— Прошло много времени, — пробормотала я, — с тех пор как я делала… что-нибудь из этого.
Он улыбается.
— Ты молодец.
— Правда?
— Да. Безупречно, правда.
— Лучшая в своем классе?
— Определенно.
Я крепко обхватываю его ногами, сцепляя их за его спиной. Он издает низкий стон, когда наши тела соприкасаются еще теснее.
— Видишь? — пробормотал он. — У тебя получается.
— Я всегда была любимицей учителей.
— Я так и знал, — пробормотал он и снова поцеловал меня. Теплые губы и еще более теплые руки обхватывают мою попку и притягивают меня к себе. Мы целуемся очень долго. Мы целуемся до тех пор, пока я не чувствую себя единым целым с водой вокруг меня и настолько готова к большему, что это почти болезненная боль внутри меня.
Интересно, знает ли он об этом, является ли это его целью, заставило ли его сделать это то, что я уже давно не делала.
Поцеловать меня так, как будто он был бы доволен тем, что будет делать это вечно.
— Боже, Иден, — шепчет он, прижимаясь ртом к моей челюсти. — То, как ты прижимаешься ко мне…
Мои бедра останавливают свое движение, и по щекам пробегает румянец.
— Ох.
— Не останавливайся, — бормочет он, и в его тоне звучит грубоватость. — Я просто не хочу… торопить события.
— Хорошо, — стону я. Прошло уже семь лет секса с одним и тем же человеком, и мои нервы, словно тугой комок в яме желудка, соперничают с желанием.
— Хорошо? — спрашивает он.
— Угу.
Его руки скользят вниз, а затем перемещаются дальше, задерживаясь на линии талии моих трусиков-бикини.
— Позволь мне позаботиться о тебе.
Слова проникают в меня по спирали, распространяя жар, который сжигает меня на своем пути.
— Я хочу сосредоточиться на тебе, — говорит он, поглаживая ткань моих трусиков.
— Хорошо, — шепчу я. Мое тело прижимается к его руке. Нуждаюсь. Давление, даже намек на трение…
Он поглаживает меня по бедру.
— Как бы ты мне ни нравилась здесь, тебе придется отпустить меня, детка.
Я расцепляю ноги и скольжу по его телу. Теплая вода проникает между нашими телами, а затем его рука скользит по моему голому животу и находит пояс моих трусиков.
Я не могу смотреть на него. Не могу, не могу… А потом он целует меня, как будто знает об этом, и я снова оказываюсь в том моменте, так сильно нуждаясь в его прикосновениях…
Он скользит своей большой, теплой рукой вниз и полностью обнимает меня. У меня перехватывает дыхание от этих ощущений, и он возвращает мне воздух, его губы переходят на мою шею.
Я вцепляюсь в его плечи и держусь, пока он исследует меня — то нежно, то более настойчиво, его пальцы расходятся, извиваются и кружат в тесных рамках моего бикини. Он дразнит меня, пока я не выгибаюсь навстречу его рукам, пока единственным звуком между нами не становится мое сдавленное дыхание и его низкий стон удовлетворения.
— Черт, — говорит он и убирает руку.
— Нет, — говорю я. — Пожалуйста…
— Я не остановлюсь, — говорит он и снова ругается. — Но мне нужно… поставить тебя сюда.
Он обхватывает меня за бедра и поднимает вверх, из воды. Он ставит меня на край бассейна и заходит между моих раздвинутых ног, его голова теперь на идеальной высоте…
— Филипп, — шепчу я, нащупывая рукой его густые волосы. Не знаю, то ли я напугана, то ли возбуждена, то ли нахожусь на грани экстаза, то ли это все три эмоции одновременно, и единственное решение — освободиться.
— Прекрасно, — снова бормочет он и проводит руками по моим бедрам. Он подтягивает меня ближе к краю. Я отпускаю нервы и погружаюсь в темноту ночи, успокаивающий ритм волн на пляже и ощущение его рук, стягивающих мои трусики-бикини в сторону.
Его дыхание потрясающе теплое, но это ничто по сравнению с жаром его языка и рта. Он искусен, и, возможно, дело в его энтузиазме и новизне происходящего, или в звездном небе над нами и теплом воздухе над моей влажной кожей, но я совсем не чувствую себя стесненной. Я полностью отдаюсь моменту.
— Черт, — снова бормочет он, приглушенно прижимаясь ко мне, и я смотрю вниз, на его темноволосую голову между моими бедрами. Он толкает одну из моих ног вверх и через плечо, давая ему лучший доступ. А потом добавляет палец, и я этого не переживу.
— Ты в порядке? — шепчу я. Я хочу услышать его слова, чтобы убедиться, что я не одна со своим колотящимся сердцем. Он поднимает голову, почти черные глаза смотрят на меня.
— Я чертовски фантастичен, — говорит он и толкает мое левое бедро в бок. — Скажи мне, что тебе нравится. Что тебе нужно.
— Это, — шепчу я. — Только больше.
Он улыбается, и улыбка эта в равной степени волчья и победная. Это заставляет меня вспомнить, как он говорил, что в сексе есть победители. Это была единственная игра, в которой он хотел, чтобы выиграли обе стороны.
— Поверь, я никогда не хочу останавливаться. — Он снова опускает голову.
Я расслабляюсь на каменном настиле, окружающем бассейн. Моя нога перекинута через его плечо, а другая плавает в воде. И Филипп Мейер между моими бедрами, пока удовольствие бежит по моему телу.
Мне трудно дышать. Я смотрю на полную луну над нами, пока наслаждение растет и растет, и, должно быть, я издаю звуки, потому что Филипп ворчит на меня и тянется вверх, его правая рука находит мое бедро, талию, а затем дразнит один из моих сосков.
Я разрываюсь на части.
Сила этого удара удивляет меня. Волна захлестывает меня, и проходит очень много времени, прежде чем я всплываю на поверхность от ощущений, взрывающих мою кожу.
Мои колени обхватывают его плечи, он целует
