Как провести медовый месяц в одиночестве - Оливия Хейл

— Редко, — соглашается он. — То есть, я определенно бывал там.

— Держу пари, в тот день ты был самым сексуальным адвокатом.

Он хихикает, как я и надеялась, и снова проводит рукой по волосам. Похоже, он часто так делает, когда волнуется или его застают врасплох.

— Я не могу сказать.

— Не скромничай, — воркую я. Я откидываюсь в своем шезлонге и снова открываю книгу, все еще улыбаясь.

Рядом со мной Филипп смахнул немного песка со своего предплечья.

— Ну и что?

— Что?

— Ты планируешь встречаться, когда вернешься домой? С учителем математики или с кем-то еще.

— О, — говорю я. — Возможно. На самом деле я об этом не задумывалась. Люди, кажется, используют много приложений в наши дни, а это не совсем то, что мне нравится.

Он издает глубокий хмыкающий звук и снова замолкает. Я смотрю на небо и быстро движущиеся облака. Наши разговоры всегда такие. Они идут по неожиданным маршрутам и всегда заканчиваются там, где я и не предполагала.

— А ты? — спрашиваю я.

— Не знаю, — тихо отвечает он. — У меня нет никаких планов.

— Как и у меня.

Он снова хмыкает. В последние дни это стало привычным звуком. Ответ, который не является ни "да", ни "нет", просто глубокое урчание в его горле.

— Мне не хочется возвращаться домой, — говорю я. С океана дует легкий ветер, как теплая ласка. Я закрываю глаза от этих ощущений — бриз, шум волн и песок под моей левой ногой.

— Осталось совсем немного дней, — говорит он.

От этих слов меня пробирает дрожь предвкушения. Я не смотрю на него, но, тем не менее, осознаю, что он рядом со мной, всего в нескольких футах.

— Всего несколько.

— Да, — говорит он. — Интересно, чем ты займешься.

— Кто знает? Я могу делать все, что угодно, — говорю я. — Я слышала, что в этих шикарных бунгало есть частные бассейны. Может, поплаваю с аквалангом.

У него перехватывает дыхание.

— Правда?

— Угу.

— Забавно. У меня есть бунгало.

— Нет, правда?

— Да.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы скрыть улыбку. Флирт — это весело. Не помню, чтобы я когда-нибудь делала это вот так, наслаждаясь растущим влечением. С Калебом все быстро закончилось. На втором свидании мы оба погрузились в комфортную атмосферу.

Я достаю свой крем для загара и сажусь.

— Я думаю о том, чтобы перевернуться, — говорю я. — Ты не против?

Филипп протягивает руку.

— Я могу это сделать.

Я поворачиваюсь к нему спиной и сижу неподвижно. Мы делаем это уже второй раз, но в первый раз мы все еще были осторожны — двое незнакомцев, не знающих границ друг друга.

Его руки проводят по моей спине теплыми движениями. Они задерживаются на моей талии, пояснице и задевают край нижнего бикини.

— Ты тщательный, — бормочу я.

Его голос шепчет мне в правое ухо, а шею щекочет его недавно отросшая борода.

— Я всегда такой, Иден.

— Да… я знаю.

Его руки в последний раз скользят по бокам моей груди.

— Как ты себя чувствуешь? — бормочет он, и я понимаю, что он спрашивает о вчерашнем. Слова пляшут на кончике моего языка.

На пляже кто-то громко хлопает.

Мы оба поворачиваемся и видим сотрудника отеля в униформе «Зимнего курорта», который стоит на пляже с широкой улыбкой на лице.

— Извините за беспокойство! — говорит он. — Но на этой неделе в саду во внутреннем дворе начнутся Зимние Олимпийские игры. У нас осталось одно место, так что если есть пара, желающая посоревноваться с другими гостями, мы будем рады вас видеть. Начало через десять минут!

Он снова улыбается и направляется обратно на пляж, к главному зданию.

Я хихикаю.

— Зимние Олимпийские игры?

— Это умно, надо отдать им должное, — говорит Филипп. Его руки исчезли с моих плеч, но он по-прежнему сидит рядом со мной.

— Может, пойдем? — спрашиваю я.

В этот момент перед нашими шезлонгами останавливается пара. Я узнаю в них людей среднего возраста, которых я недавно встретила в лифте, тех, кто обновил свои клятвы.

— Привет, вы двое, — говорит женщина, одаривая меня особой улыбкой. — Извините, но я не могла не подслушать. Мы участвовали в играх на прошлой неделе, и это было здорово. Вам двоим стоит присоединиться!

— Может, и присоединимся, — говорю я, возвращая ей дружескую улыбку.

Она делает шаг ближе. Рядом с ней стоит ее муж в солнечных очках и не выглядит особенно заинтересованным в разговоре с нами.

— Вы двое женаты?

Я перевожу взгляд с нее на Филиппа и обратно.

— Здесь у нас медовый месяц, — говорю я.

Он тихонько смеется рядом со мной и толкает меня своим коленом. Я подталкиваю его в ответ.

— Как чудесно, — говорит она. — Это самое красивое место, не так ли?

— Да, это точно так.

Она надвигает на голову солнцезащитные очки и смотрит между нами.

— А вы откуда?

— Из Чикаго, — сразу же отвечаю я. — Я просто обожаю Город ветров. Не могу насмотреться на небоскребы и эти чудесные бризы.

Рядом со мной вздыхает Филипп, и мне приходится прикусить язык, чтобы не рассмеяться. Я не знаю, кто я такая, чтобы так шутить. Но мне приятно.

— О, это интересный город, — говорит женщина. — Мы сами из Детройта. Мы все вместе спасаемся от зимы здесь!

— Конечно! — говорю я и прислоняюсь к плечу Филиппа. — Как давно вы с мужем женаты?

— Двадцать лет, в этом году. Именно поэтому мы обновили наши клятвы. А как насчет вас двоих? Где вы связали себя узами брака?

— На вершине небоскреба, — говорит Филипп. Его голос звучит убедительно. Правдоподобно. — Это была небольшая церемония.

Она переводит взгляд на него, ее глаза расширяются.

— Правда? Это так уникально! Это имело какое-то особое значение для вас двоих?

— Вообще-то, именно там мы и познакомились, — говорит он.

Я смотрю на него краем глаза. В его челюсти есть жесткость, которая заставляет меня думать, что он изо всех сил старается не улыбаться.

Я киваю.

— Я была с друзьями, просто любовалась видом. А он выступал на корпоративном мероприятии, которое проходило там.

Филипп замирает рядом со мной.

— О, это правда? Это невероятно! — говорит женщина. — Фрэнк, ты слышал? Они встретились на вершине небоскреба!

Он хмыкает и опускает взгляд на книгу, которую держит в руках. Судя по обложке, это может быть триллер. Родственник жанра настоящих преступлений. Уважение.

— На каких инструментах ты играешь? Или поешь? — спрашивает она Филиппа.

— Я совсем не музыкант, — отвечает он. — Я был жонглером.

Мне приходится прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не разразиться хохотом.

— Вот это да! Не ожидала, — говорит дама и смеется. — Но