Как провести медовый месяц в одиночестве - Оливия Хейл

Ты же знаешь, что для медового месяца мы воспользовались услугами отличного организатора путешествий.

Я закатываю глаза.

— Да, это очень полезное знание, спасибо. Пожалуйста, пришли мне ее данные, когда я буду бронировать свой следующий медовый месяц.

— Сарказм, — говорит Филипп, — не работает, если то, о чем ты шутишь, чертовски вероятно.

— О, это маловероятно, — говорю я. — Я покончила со всеми этими свадебными делами.

Он смеется и тянется за своим напитком.

— Точно.

— Нет, это правда. Правда! По крайней мере, на пару лет.

— Угу. — Он делает долгий глоток своего напитка. — По крайней мере, на пару лет. — Скажи мне, что у тебя дома мужчины не выстраиваются в очередь, чтобы встречаться с тобой.

Я пристально смотрю на него.

— Эм, у меня действительно нет мужчин, которые выстраиваются в очередь за мной дома.

— Или ты просто не очень хорошо умеешь их замечать, — говорит он.

В его взгляде есть напряженность и что-то еще — вызов?

— Мой следующий вопрос. Как холостые мужчины вокруг тебя отреагировали, когда ты сказала им, что отменила свою свадьбу?

— Я не знаю. — Я впилась зубами в нижнюю губу. Что за вопрос. — Не то чтобы я регулярно общалась с дюжиной одиноких мужчин моего возраста, знаешь ли. У меня нет гарема из них на быстром наборе.

— И все же, — говорит он. — Ты должно быть шутишь. Есть друзья твоих друзей.

— Нет.

— Парни с работы?

— О. Ну…

— Бинго, — говорит он и откидывается назад. На его лице написано удовлетворение. — Ты выйдешь замуж в течение пяти лет.

— Что это за предсказание?

— Значит, на работе есть парень? Расскажи мне о нем, — говорит Филипп. В его ровном голосе звучат шелковистые нотки, нотки убеждения, и я думаю, не так ли он говорит, когда ведет переговоры.

— Эндрю, — говорю я, нахмурившись. — Он преподает математику ученикам четвертого класса. Мы коллеги и друзья.

— И как друг, — говорит Филипп, — как он отреагировал, когда ты сказала ему, что бросила этого придурка?

Я сдвигаюсь на стуле в патио.

— Как обеспокоенный друг. Он спросил, что случилось, и сказал, что будет рядом, если… Черт возьми, Филипп, теперь я сомневаюсь, что он имел в виду под этими словами!

На его губах появилась ухмылка.

— Все, что я хочу сказать, это то, что если я направлю тебя в туристическое агентство, ты получишь солидную скидку. Вы с Эндрю могли бы использовать ее для следующего медового месяца.

— Спасибо, — мило говорю я. — Пожалуйста, пришли мне подробности по электронной почте. И еще, когда тебе понадобится шафер на следующую свадьбу, дай мне знать. Потому что я ни на минуту не поверю, что у тебя нет наготове списка телефонных номеров привлекательных двадцатилетних девушек.

Обе брови Филиппа поднимаются. Он снова наклоняется вперед, упираясь локтями в колени, и устремляет на меня взгляд, словно пытаясь расшифровать Розеттский камень. — Ты кое-что сказала на днях. Я хочу, чтобы ты объяснила, что имела в виду.

— Вау. Хорошо.

— Ты сказала, что я бы не взглянул на тебя дважды, если бы мы были в Штатах, — говорит он. — Что именно это значит?

У меня пересохло во рту. Я хихикаю, пытаясь обрести равновесие.

— Ну. Это была шутка.

Вроде того.

— Хорошо. И каков же был смысл?

Я смотрю на свой стакан с кислым ромом. Я уже ответила на два вопроса. Мне разрешено сделать глоток.

— Не надо, — бормочет он, — или я задам самый абсурдный вопрос в качестве следующего, и ты пожалеешь, что не ответила на этот.

Это заставляет меня улыбнуться.

— Может быть, я предпочту абсурдный вопрос этому.

Он замирает.

— Так плохо?

— Нет. Это было просто немного самоуничижительного юмора. — Оторви пластырь, Иден. — Я не знаю, как выглядела твоя бывшая невеста, но уверена, что она не была похожа на меня. Я обычная, и мне нравится быть обычной. Но обычных чаще всего не приглашают в самые дорогие бунгало или на частные яхты, понимаешь?

— Хм… — Он проводит рукой по челюсти. — При таком раскладе я не считаюсь обычным, верно?

— И да, и нет. В тебе нет ничего странного. Ты просто выше среднего? — говорю я, но, услышав эти слова вслух, смущаюсь. — Я только что это сказала?

— Да, думаю, ты это сделала, — говорит он. — Но не волнуйся. Мне приятно это слышать.

— Не сомневаюсь.

— Иден, — говорит он. — Задай мне свой следующий вопрос. И не делай так, чтобы он касался кого-то из наших бывших, хорошо?

Я сглатываю. Ночью воздух кажется более густым.

— Каким ты себя представляешь в отпуске?

— Я в отпуске, — медленно повторяет он. — Ну, кажется, это человек, который делает то, что не собирался делать никогда.

— Например, защищает невинных морских черепашек от злобных монгольфьеров.

— Да, именно так, — говорит он. — Или все больше и больше увлекаться туристкой на курорте. Последнее — небольшая проблема.

Кислый ром, словно жидкий огонь, скользит по моему горлу, нагревая и без того горящие внутренности. Моя кожа кажется слишком горячей, щеки раскраснелись.

Семь лет я не флиртовала с мужчинами. И вот я здесь, сижу под усыпанным звездами небом на крошечном Карибском острове, а мужчина так смотрит на меня. Его пристальный взгляд остается непоколебимым, пронзительным, и у меня внезапно пересыхает во рту.

— Проблема, — говорю я. — И почему же?

— Ну, у меня сложилось впечатление, что она здесь, чтобы скрыться от мужчин, — говорит он. — А еще она отличная компания.

Комплимент увеличивается в моем сознании, смешиваясь с его предыдущими словами. Я загибаю пальцы ног в углубление между двумя каменными плитами.

— Может быть, она здесь, чтобы забыть мужчину, — говорю я, мои слова медленные, а дыхание учащенное. — Но что, если бы она была готова получить помощь в этом? Что бы ты сделал?

Филипп не сводит с меня взгляда. Затем он достает свой бренди и медленно, целенаправленно делает длинный глоток.

У меня в животе что-то сжимается. Это возможность и нервы, и я слышу голос Бекки в своей голове так же отчетливо, как если бы она стояла рядом со мной. Остаток жизни начинается сейчас, — сказала она после грандиозного откровения Калеба и Синди.

— О, — вздыхаю я.

Его глаза горят.

— Думаю, теперь ясно, на что я готов пойти.

— Да.

— Иден, — говорит он, и в его словах слышится тепло. Мое сердце учащенно бьется о ребра; пульс стучит в кончиках пальцев, до самых подошв босых ног. Я так давно этого не делала.

А потом я тянусь к подолу платья руками, которые лишь слегка дрожат.

Филипп наблюдает за этим движением.

— Иден?

— Я собираюсь искупаться, — говорю я, — в этом твоем чудесном, удобно расположенном маленьком бассейне.