Поединщик поневоле - Григорий Константинович Шаргородский

возомнившего себя чуть ли не богом чародея. Так что нет смысла елозить себе мозг – буду действовать прямо и честно. Как писал Булгаков в одной всемирно известной книге, «говорить правду легко и приятно».

Судя по всему, мои мысленные выкладки не укрылись от пристального взгляда чародея. Он улыбнулся и посмотрел на француженку:

– Ивет, ты оказалась права. Секатор все так же хорошо разбирается в людях, и неинтересных личностей рядом с ним не бывает.

Тут бы возгордиться, что один из самых могущественных волшебников Женевы назвал меня интересной личностью, но, если вспомнить мои выкладки насчет букашек, радоваться особо нечему.

Я, конечно же, не стал изображать из себя обиженку и театрально поклонился прямо из положения сидя. Ректор в который раз изобразил легкую улыбку и продолжил:

– Тем более считаю, что вам есть о чем рассказать нашим ученикам. Давайте сделаем так: у вас будет два дня для составления учебной программы, скажем, на четыре академических часа. Так как это эксперимент, мы дадим вам определенную свободу действий, и Карл не станет проверять вашу готовность к занятиям.

Карл с коком возмущенно фыркнул. Он уже явно отошел от испуга за собственную глупость и испытывает желание отыграться на мне.

– Если вы сумеете заинтересовать учеников, – не обращая внимания на фыркающие звуки от своего подчиненного, продолжил ректор, – тогда герр Хассельхофф, как проректор по учебной работе, введет свои коррективы в вашу программу. Но об этом, я думаю, нам стоит беспокоиться только после вашего поединка с чемпионом эльфов, если у вас останется желание заниматься преподавательством.

Очень хотелось огрызнуться, сказав, что такого желания и сейчас нет, но с удивлением понял, что меня уже охватил азарт. В голове замелькали мысли о том, что я смогу поведать местной школоте в плане истории искусства. Мой дар позволял узнать больше, чем могли раскопать искусствоведы. Точнее, я мог дотянуться до вложенных в картины эмоциональных тонкостей, способных дополнить исторические сведения.

– Я вижу, вы уже загорелись идеей, – опять проявил пугающую проницательность ректор. – И все же я хотел бы, чтобы вы проконсультировались с мадемуазель Дидион. Поверьте, как наш главный психолог, она сумеет дать хорошие советы и подготовить вас к встрече с учениками. Думаю, на этом наше совещание можно закончить. Ивет, будь любезна, помоги нашему новому коллеге освоиться. А вас, Карл, я попрошу задержаться еще на минутку.

Сейчас ректор сделает втык проректору, но меня почему-то этот факт совершенно не волновал. Больше интересовала идущая впереди девушка. Ивет явно понимала, что я рассматриваю ее фигурку, и изобразила очень соблазнительную походку, при этом я был уверен, что ни ветреной, ни тем более легкодоступной она не является и сейчас наверняка ведет какую-то свою игру или, что намного хуже, эксперимент. Не знаю, возможно, это какая-то общая черта всех женщин-психологов, потому что, несмотря на все внешние отличия, мадемуазель Дидион действительно очень похожа на свою коллегу из моего детдома. Не стану скрывать, о нашей психологичке у меня остались лишь положительные воспоминания, несмотря на то что стервой она была первостатейной и свою сексуальную привлекательность использовала на всю катушку. Как это действовало на пацанов в болезненно пубертатном периоде, догадаться несложно. Нет, она не соблазняла детей, но влезала в наши головы через эту здоровенную брешь по самое не могу. Впрочем, делала это не для собственного удовольствия, а чтобы вбить нам в мозги простейшие истины, которые лично мне очень помогли во взрослой жизни.

Эта тоже наверняка полезет мне в башку, но не уверен, что для моей пользы. Манипулировать детьми плохо, зато сам бог велел поиздеваться над половозрелым мужиком, которому, по мнению практически всех женщин, от прекрасного пола нужно только одно. В общем, нужно держать ухо востро. У меня и без этой вот хитровыдуманной симпатяшки поводов для беспокойства выше крыши.

Пока лифт доставлял нас до нужного места, она так ничего и не сказала. Затем мы прошли еще метров тридцать по чуть изгибающемуся матово-белому коридору с дверьми, имевшими закругленные углы. Казалось, что я попал в какой-то космический корабль из фантастического фильма. Футуристическую картину немного портил поджидавший нас в коридоре завхоз.

Когда мы подошли вплотную, он изобразил легкий поклон Ивет, а затем сильно удивил меня точно таким же приветствием.

– Месье Петров. Вот ваша карта допуска, а также моя визитка. Там мой личный номер и номер моей помощницы, к которой вы можете обращаться по любому поводу в любое время дня и ночи.

Я на секунду подвис от столь резкой смены отношения завхоза и с трудом выдавил:

– Благодарю, господин распорядитель.

– Можете обращаться ко мне Жан-Эрик, – повторил поклон завхоз.

Пока я переваривал метаморфозы напыщенного индюка, Ивет аккуратно выдернула карточку из его протянутой руки и ласково защебетала:

– Спасибо, Жан-Эрик. Дальше я сама.

Сохраняя абсолютно невозмутимое, какое-то неживое выражение на лице, распорядитель как робот развернулся на месте и степенно зашагал по коридору, а моя сопровождающая махнула карточкой над сенсорной панелью, размещенной рядом с ближайшей дверью. Преграда тут же сдвинулась в сторону.

– Идемте, Назарий, я вам все покажу.

Слово «все» она произнесла так, будто готова отдаться мне прямо в прихожей моего нового обиталища.

Ню-ню, знаем мы таких псевдонимфоманок. Вляпывался я с подобными намеками, и не раз, так что возбуждаться повременю. Похоже, моя вежливо-благодарная, а не возбужденная улыбка немного разочаровали психолога. А еще я был уверен, что без дара эмпата, а может, и слабого телепата, такую важную должность ей никто бы не доверил. И то, что эта зараза увидела в моей башке, ей наверняка не понравилось.

Вообще-то, ситуация патовая. Она явно раскачивала меня, и любая реакция окажется неправильной. Если попытаюсь флиртовать, обольет презрением и назовет мужланом. Если отморожусь, даст понять, что я прохлопал ушами шанс поближе познакомиться с шикарной женщиной, или поступит прямолинейнее – изобразит обиженку и не станет помогать в плане общения с явно непростыми студентами. В общем, ей скучно, а мне отдуваться.

Ситуация замерла в шатком равновесии, и тут я с облегчением услышал, как тренькнул мой телефон. А ведь хотел отключить надоедливые напоминания о том, что нужно бежать на тренировку с Порывом. Мысленно похвалив себя за полезную лень, я изобразил на лице вселенскую скорбь и виновато сказал:

– Простите, мадемуазель, мне нужно срочно бежать на тренировку.

– И вы не боитесь показаться невежливым только ради того, чтобы угодить своему учителю? – глядя мне в глаза, поинтересовалась ехидная француженка.

– Мадемуазель, вы когда-нибудь спарринговали с Порывом-рассветного-ветра? – добавив в имя наставника как можно больше пафоса, поинтересовался я.

– Нет и никогда