Поединщик поневоле - Григорий Константинович Шаргородский

себя особой кастой и были переполнены чувством исключительности своей миссии. Такое впечатление, что все поголовно, чтобы не потерять настрой, каждый вечер пересматривают самые пафосные серии «Аббатства Даунтон». Так что я с моим легким пофигизмом, аллергией на снобизм и вульгарным поведением наверняка вызывал у них глубокую душевную травму.

Вернувшись в свою маленькую комнатку, наконец-то смог основательно взяться за изложенную в свитке информацию. Поправив развернутый рулон тонкой бумаги на специальных зажимах, удерживающих плоскость свитка в удобном для чтения положении, я начал впитывать информацию. С первого раза не зашло. Пришлось проворачивать обратно практически как диафильм и читать сначала. Со второй попытки информация разложилась по полочкам, и до меня наконец-то дошло, что именно сотворил Порыв после моей жалкой контратаки. В переводе с высшего эльфийского плетение называлось «кокон возмездия». Это действительно был энергетический кокон, который набрасывался на атакующую печать противника, капсулировал ее и запускал по сложной, заранее спроектированной траектории обратно. Чтобы сотворить такое, нужно сильно извернуться, потратив энергии и времени куда больше, чем на простую контратаку ударным плетением. Но весь фокус заключался в том, что структура, созданная на основе Живой силы, выработанной лично противником, не отражается его щитами. Плетения проходят друг через друга почти беспрепятственно. Соответственно, зазевавшийся фехтовальщик получает удар своим же плетением, причем в полную силу.

Это был поистине бесценный подарок, и если бы не рассказ Бисквита о том, как Порыв оказался в твердыне человеческой магии, куда пришлых не допускали не то что на основную работу, но даже просто на экскурсию, я бы не понял, с чего такая щедрость. По словам моего зеленокожего друга, Порыв-рассветного-ветра является дважды изгоем. Вначале его изгнали из родного мира, а затем уже земной анклав эльфов исторг из себя чем-то провинившегося собрата. Точнее, не исторг, а объявил охоту, и его точно угробили бы, не вмешайся ректор, у которого с эльфийским изгоем были какие-то завязки. В итоге ушастый скрылся от своих родственничков на территории академии, у которой были очень серьезные экстерриториальные права в магическом городе. Так что его желание с моей помощью подгадить соплеменникам вполне объяснимо.

Все три часа до следующего похода на арену я усиленно пытался освоить плетение, в основном состоящее из знакомых мне рун, но была все-таки парочка незнакомых, и это большая проблема. Изучение новых рун вообще дается сложно. Я усиленно корпел над рунами, больше ни на что не отвлекаясь. Даже в сеть не лез для отдыха мозгов, а все потому, что знал – на следующей тренировке учитель потребует от меня демонстрации, и если ему покажется, что я недостаточно уделил времени столь драгоценному подарку, то либо устроит избиение, либо перекроет доступ к новым знаниям. Второе меня пугало намного больше, чем первое. Так что пыхтел как мог, к тому же строго контролируя расход Живой силы – явиться на арену пустым было бы форменной глупостью.

Эта часть спортивного комплекса по-прежнему оставалась пустынной, но не потому, что ее никто не использовал. Просто Луи составил график занятий так, чтобы я не пересекался с местными студентами. Мне, конечно, было любопытно посмотреть на пресловутую школоту, но здравый смысл тихонько нашептывал, что это знакомство ничем хорошим не закончится, а у меня и без того куча проблем.

Эльф привычно обнаружился стоящим в центре арены, словно росшее посреди клумбы фиговое дерево. Приблизительно догадываясь, чего именно от меня хочет этот ушастый столбик, я сразу же начал накручивать основу нового плетения, пока учитель дает мне такую возможность. А в том, что дело обстоит именно так, не было никаких сомнений. Обычно он либо делал замечания, либо сразу атаковал. Сейчас же просто стоял и молчал.

На сотворение жалкого подобия того, что было описано в свитке, у меня ушло целых тридцать секунд и почти весь запас Живой силы. Даже самому стыдно, хорошо хоть, новый учитель не такой говорливый, как старый, и предпочитает большую часть своего мнения оставлять при себе. Наконец-то, когда я почти закончил вязку печати, в меня полетела брызжущая искрами шаровая молния. Я поспешно запустил навстречу распахивающееся словно небольшая сеть плетение, стараясь при этом удержать на кончике волшебной палочки связующую нить, дабы управлять коконом после охвата чужой печати. Зря старался, потому что то убожество, на которое я сподобился, не только не закапсулировало чужую атаку, оно даже не притормозило ее. Долбануло так, что я лязгнул зубами, а все потому, что никаких щитов поставить просто не успел.

– Отвратительно, – злобной змеей прошипел эльф. – Кокон неоднородный. Руны Кха и Туур проваливаются.

Конечно проваливаются! Я ведь узнал об их существовании только пару часов назад. Да на овладение моей первой руны ушел почти месяц! Конечно, с тех пор я новое осваиваю намного быстрее, но все равно.

Несмотря на возмущение, я, конечно же, проговорил все это мысленно, опасаясь высказывать подобное непонятному существу с непредсказуемыми реакциями. Вслух же просто сказал:

– Да, учитель.

Луи настаивал на добавлении «извините», как оно было прописано в эльфийских наставлениях, но извиняться я не собирался. Тот факт, что ушастый не шандарахнул меня чем-то убойным после первого нарушения этикета, дало понять, что плевать он хотел на такие тонкости с той же высоты, что и я. Эльф опять замер столбиком в центре арены. Я изобразил церемониальный поклон и на подгибающихся ногах направился на выход. В этот раз на кафедре ничего не нашлось, так что пошел отмываться в душевую во второй и не последний раз за этот день. Так я скоро смою всю красоту.

Казалось бы, тренировки занимали минимум времени – самая длинная заняла всего десять минут, а самая короткая, сегодняшняя, уложилась в полторы. Оно и неудивительно, потому что плетение незнакомой печати выбрала все запасы Живой силы. Радовало, что, несмотря на полное отсутствие щитов, сегодня я покидал арену на своих двоих, а не на карачках, как иногда случалось. А все потому, что сработали защитные предохранители в фехтовальном костюме. Так как я не сумел погасить потенциал шаровой молнии, она долбанула меня со всей дури – и по большому счету прожарила бы, не сработай специальные предохранительные артефакты. Несмертельные атаки они просто игнорировали, давая ученикам возможность пережить все прелести поражения, а вот когда ситуация доходила до опасной грани, воздействие гасилось почти полностью.

После душа я позанимался еще пару часов, растрачивая крохи накопленной Живой силы на освоение новых рун, а затем побежал на обед. Надменный укор поварихи – это не та приправа, которую хочется добавлять в каждое блюдо.

В этот раз столовая была