Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

- Хм, — Ауто покачал головой. — Вообще-то, по должности и мне положено думать… о разных вещах. И я думаю, что когда загорелся наш общий дом, мы должны не отсиживаться по нашим национальным квартирам, а гасить пламя вместе. И если у кого-то это получается лучше, если у него есть, скажем, вода и шланг, то остальные должны ему помогать, а не спорить, кто главнее, и не тянуть на себя какой-нибудь там багор или топорик. Противостоять силе может только равная сила, а не каждый по одиночке. Вы понимаете?

- Понимаю, — кивнул Ворро. — А так думаете только вы или…

- Не только я. Могу сказать, что так думает значительное большинство… в тех самых неких кругах. Кроме того… Это не секрет, это скоро появится и в средствах массовой информации… как только у нас будут такие средства… Перед самой войной на конференции в Чинерте было принято решение о создании Межкома — Межнационального Консультативного Комитета — и международных вооруженных сил… Как раз для взаимоотношений с пришельцами. Тогда это сделать не успели, но сейчас к этой идее возвращаются, причем, с инициативой и тогда, и теперь выступила Чинерта. Что-то такое уже возникает явочным порядком в Венселанде, где идут переговоры с пришельцами. Там уже есть и наши представители, и Барганда, и Граниды, и парочки других стран…

- Кто же будет председателем в этом комитете?

- Насколько мне известно, каждая страна, которая захочет участвовать в работе Межкома, получит определенное число голосов — пропорционально довоенным населению и ВВП. У нас, кстати, пока третья сумма, после Чинерты и Барганда. Решения будут приниматься квалифицированным большинством — двумя третями голосов. Предполагается, что они будут обязательными для исполнения, а все плюсы, ежели таковые будут, и минусы от общения с пришельцами будут распределяться между членами пропорционально количеству голосов. Очевидно, у Межкома будет и председатель — признанный всеми лидер, который будет говорить с пришельцами от имени всех. Пока таковым может считаться только чинетский президент Калансис, другого я, по крайней мере, не вижу.

- Ага, — пробормотал Ворро. — Гуртом оно, конечно, легче. А если кто-то не захочет работать в этом Межкоме? Или подчиняться общим решениям?

- Кто не участвует, тот не участвует. Просто живет, как жил. Мешать ему не будут, помогать тоже. Впрочем, это уже большая политика. Тут есть свои нюансы, очень много разных нюансов…

- Не, политики не надо, — Ворро помотал головой. — О, мне кажется, или туман, действительно, начал рассеиваться?! Неужели нам, наконец-то, дадут сегодня взлететь?!

Глава 39. Спаситель

Утром местность стала повышаться. По обе стороны дороги начали появляться остроконечные скалы, похожие на старинные замки, и циклопические стены из дикого серого гранита. Автофургоны, ревя моторами, ползли вверх по скверному серпантину, оставляя за собой шлейфы пыли. Степь за спиной — уже не радостно зеленая, как на севере, а сухая, каменистая, серо-желтая — уходила все дальше, а впереди вырастала цепь невысоких пологих горных вершин.

Протиснувшись между нависающими с двух сторон кряжами, дорога вывела их на пыльное неровное голое плато, которое лишь немного оживляли скудные кустарниковые заросли между камнями. Затем, перевалив через невидимый водораздел, дорога пошла под уклон. Далеко внизу блеснула лента широкой полноводной реки. Ее обрамляла полоса свежей яркой зелени, перечерченной прямыми линиями оросительных каналов. Внутри образованной ими паутины виднелись многочисленные городские постройки.

- Риденталь, — коротко сказал Гейдон Геллау и, обернувшись к Билону, добавил: — Это конец нашего пути.

Майдер Билон благодарно кивнул. Он путешествовал с Геллау уже восьмой день, причем, последние пять — уже не внутри тайника, спрятанного в одном из грузовиков, а в качестве вполне официального помощника, грузчика и подсобного рабочего.

Два автофургона Гейдона Геллау, не спеша, объезжали поселки и фермы, разбросанные в великой степи Западного края. Они везли туда различные товары — от иголок и пряностей до швейных машинок и запчастей к автомобилям, принимая в уплату богатства здешних мест — мохнатые или пушистые звериные шкуры, связки антилопьих рожек, пакеты с сушеными травами и корешками, круги и кубики степного воска, какие-то непонятные коричневые комочки, принимающиеся граммами на вес, и многое другое. Дальше на юг, где воды становилось все меньше, почва — суше, а растительность — скуднее, груз фургонов все чаще пополняли связки выделанных змеиных кож, черепашьи панцири, таинственные полотняные или кожаные мешочки с завязками… Сейчас оба фургона были заполнены почти доверху, а бочки с бензином, выстроенные вдоль бортов, почти пусты.

Между тем, вокруг появлялось все больше признаков цивилизации. В какой-то момент пыльный проселок под колесами сменился асфальтированной лентой, а затем влился в более широкую дорогу, тянущуюся вдоль подножия гор. По обе стороны шоссе начали возникать небольшие фермы, на обочинах стали появляться ограждения и дорожные знаки, а вскоре автофургоны остановились перед первой за последние дни бензозаправкой.

Пока все поглощали поздний завтрак или ранний обед в придорожном кафе, Геллау сделал несколько звонков по телефону.

- Все нормально, — удовлетворенно сказал он Билону. — Нужный человек оказался на месте. Вас ждут.

- Спасибо, — пробормотал Билон, торопливо дожевывая. — Очень вам признателен. Я у вас в долгу. Без вашей помощи…

- Не берите в голову, — коротко посоветовал Геллау, тоже принимаясь за еду. — Когда-то Кримел мне помог выпутаться из одной очень неприятной истории. Лучше, если представится возможность, помогите сами какому-нибудь бедолаге.

Немного не доезжая города, автофургоны свернули к обочине. Здесь, сразу же за мостом через оросительный канал, было что-то вроде мини-базарчика. Там стояли несколько торговых палаток и лотков, будка с пончиками и горячими колбасками, а десятка два смуглолицых женщин-заморок продавали овощи, фрукты и разную хозяйственную мелочь из ящиков и больших корзин. Недалеко от дороги начинался небольшой поселок, в середине которого выделялось большое роскошное трехэтажное здание, окруженное садом.

Тепло попрощавшись с Геллау и другими его спутниками, Майдер Билон вылез из кабины и стал оглядываться по сторонам, и вдруг у него перехватило дух. К нему шел не кто иной как Вилам Сентер, с которым Билон расстался несколько месяцев назад еще в Зерманде и с тех пор не имел о нем никаких известий.

- Майдер! — воскликнул Сентер, широко улыбаясь. — Ты ли это?! Как ты тут очутился?!

- Ох, и не спрашивай! — Билон почувствовал неимоверное облегчение. С Сентером они прожили бок о бок полтора года и стали близкими друзьями. — Ты лучше сам расскажи, откуда ты здесь взялся?!

- Да что тут рассказывать? — Сентер пожал плечами. — Дня через три, как ты улетел, нам объявили срочную эвакуацию. Большую часть имущества законсервировали, даже вертолет там оставили. Потом всех самолетом вывезли в Кушуд, оттуда мы отправились домой, а Кен с Драйденом — куда-то в другое место.

- Я недавно слышал о Кене, — вспомнил Билон. — Мне рассказывали, он вернулся в Граниду, вступил в армию, воевал с пришельцами, правда, недолго, потом попал в лагерь для беженцев на Ксаннете.

- Вот это да! — покачал головой Сентер. — А что дальше? Где он сейчас?

- Не знаю. Он завербовался в рабочую бригаду и обратно в лагерь не вернулся. Связь пропала.

- Жаль, — вздохнул Сентер. — Здесь бы он пригодился. А о Драйдене что-то слышал?

- Нет, ничего.

- Если все было нормально, он сейчас где-то здесь, в Гордане.

- Не обязательно, — покачал головой Билон. — Мог и отправиться в какую-то новую экспедицию. На юг, например.

- Да, все может быть… Да, Майдер, — вспомнил вдруг Сентер. — Что ж мы тут стоим? Пошли, у меня в том поселке офис, две квинты ходьбы.

Они прошли через базарчик и спустились с обочины шоссе на асфальтовую дорожку, ведущую вдоль канала.

- Майдер, — осторожно сказал Сентер. — Вообще-то, я предполагал встретить здесь не лично тебя, а члена Движения на нелегальном положении…

- Я не являюсь членом Движения, но в некотором смысле так оно и есть, — вздохнул Билон. — В данный момент я в бегах.

- И как же тебя угораздило? Ты же, вроде бы, политикой не сильно интересовался?

- Ты тоже.

- Я и сейчас не интересуюсь. Просто у меня есть сестра, и я время от времени помогаю ее друзьям. Так все-таки? Как ты ухитрился вляпаться в политику?

- Все началось с того, что в «Курьере» меня решили использовать как политического обозревателя, — вздохнул Билон. — Но дело оказалось настолько грязным и шито белыми нитками… вот такими крупными стежками, что я отказался играть в их команде. Потом меня трижды очень некрасиво подставили, и я, скажем так, переменил сторону. Затем было еще много чего, я опущу подробности, но, в общем, эту зиму я провел в концлагере на плато Пурона, хоть и не в качестве заключенного. Оттуда мне удалось бежать, а свои впечатления я подробно описал в статье для «Утренней звезды». Кое-кому это очень не понравилось.