Лицо во мраке. Этюд в багровых тонах - Артур Дойл

Мальпас и Маршалт! Что это могло значить? У Одри задрожали ноги. Придерживаясь за стены, девушка кое-как проковыляла в свою комнату. Так, значит, она вовсе не на Керзон-стрит, она в руках этого дьявола в человеческом обличье. Ужас осознания этого открытия на миг сковал ее сердце ледяным холодом, в голове помутилось. Но тут раздался тихий стук в дверь.

Ни жива ни мертва, она впилась глазами в дверь, из-за которой должен был появиться ужас.

Глава LXIII

Человек на лестнице

Через какое-то время тихий стук повторился. Одри сидела, сжавшись в комок и боясь пошевелиться.

Снова повторился этот кошмарный стук, а потом – тишина. Пленница вернулась к себе, но, едва она успела сесть на матрац, как раздался новый неожиданный звук – кто-то повернул ключ в замочной скважине. С того места, где она сидела, была видна лишь часть стены коридора. Что-то звякнуло, и дверь снова закрылась.

Может быть, он ждет ее в коридоре? Ее сердце затрепетало, но потом она поняла бессмысленность этого предположения. И все же ей пришлось собрать все свое мужество, чтобы выглянуть из комнаты, но, когда она это сделала, то чуть не закричала от радости: на полу перед дверью стоял поднос с дымящимся кофейником, булочками, бутербродом с маслом и толстым куском холодного мяса. Она отнесла поднос в свою комнату и стала есть, внимательно прислушиваясь к вкусовым ощущениям.

Подкрепившись, она смогла рассуждать трезво и логично. Зачем они это сделали? Что мог принести Доре и Мартину этот бессмысленный поступок?

Она зажгла все лампы, которые видела, – свет, как и звук воды, действовал на нее успокаивающе и притуплял чувство оторванности от мира. «Когда принесут еду в следующий раз?» – подумала она. Стоит ли попытаться увидеть того, кто принесет ее? Несколько раз она подходила к двери и прислушивалась, но ничто не нарушало тишину.

Когда она в седьмой раз она приложила ухо к двери, слух ее уловил едва слышный звук: кто-то спускался по лестнице. Через какое-то время ее старания были вознаграждены: что-то темное мелькнуло перед дверью и остановилось на широкой лестничной площадке. Теперь она хорошо видела этого человека, вернее, настолько хорошо, насколько позволяло тусклое освещение. Он был в длинном пальто до пят, на голове – черная фетровая шляпа с опущенными краями. Постояв секунду, прислушиваясь, человек вытянул руку, и часть стены рядом с ним открылась. Дверца была маленькой, не больше шести квадратных дюймов, и она была так искусно замаскирована рисунком на обоях, что Дик Шеннон не заметил ее, хотя проходил здесь не меньше десяти раз.

Затаив дыхание, она наблюдала, как человек просунул руку в открывшуюся нишу, потом сверкнуло голубое пламя, и свет в коридоре погас. После этого человек повернулся. Он шел по направлению к двери.

Щелчок замка указал на то, что внешняя дверь открылась.

Глава LXIV

Дора отказывается говорить

Дик Шеннон вернулся к себе в четыре часа утра после того, как препроводил Лейси Маршалта домой и стал свидетелем замешательства мистера Стэнфорда, вызванного его неожиданным явлением.

В своей гостиной он застал двух человек: один – полусонный, но настороженный Уильям, второй…

– Мистер Торрингтон? Вот уж кого не ожидал увидеть!

Мужчина переменился. Добродушный тон исчез – Дик услышал это сразу, едва тот заговорил:

– Мне очень нужно с вами поговорить. Исчезла моя дочь.

– Ваша…

– Моя дочь, Одри. Вы не знали, что она – моя девочка? Сейчас нет времени рассказывать, но Одри Бедфорд на самом деле – Одри Торрингтон, дочь моей второй жены.

Дик смотрел на него, как в тумане.

– Подождите… Ничего не понимаю, – пробормотал он. – Вы говорите, что Одри… исчезла? Но она ведь жила рядом с вами в гостинице!

– Вчера вечером она ушла и не вернулась. Я отпустил ее, потому что договорился о встрече с Мартином Элтоном, который мне хотел что-то рассказать… Что-то такое, о чем я частью знал и частью догадывался.

Он вкратце пересказал их разговор с Мартином.

– Куда она ушла? – спросил Дик.

Мистер Торрингтон покачал головой.

– Не знаю. Она просто сказала, что уходит, но никому не сказала, куда. Ее номер я, разумеется, не обыскивал… Не хочу, пока есть надежда на ее возвращение…

– Сделаем это сейчас, – сказал Дик, и они вместе поехали в гостиницу.

Ночной портье, открывший им дверь, ничего нового сообщить не мог.

– Молодая леди еще не вернулась, сэр, – доложил он.

На лифте портье довез их до ее номера и открыл дверь своим ключом. Застеленная постель, на ней – аккуратно разложенная ночная рубашка, стакан молока на тумбочке у кровати. Рядом с ним Дик увидел потертый бювар. Он раскрыл его и стал быстро просматривать письма. В крошечной корзинке для бумаг, какие в гостиницах выдаются всем постояльцам, Дик заметил какие-то обрывки. Высыпав содержимое корзинки на стол, он принялся лихорадочно составлять кусочки бумаги.

– От миссис Элтон. Написано было вчера! – воскликнул он, когда собрал наконец головоломку. В записке имелся важный постскриптум:

«Пожалуйста, сожги это письмо».

– Я еду к Элтону. Вам нет необходимости ехать со мной, – сказал Дик.

В доме Элтонов было темно, но Дику не пришлось долго ждать, когда в коридоре загорится свет. Открыл ему Мартин Элтон.

– Шеннон? Здравствуйте. Проходите. А вы – ранний гость, – сказал он, закрывая дверь.

– Ваша жена не спит?

– Не знаю… Сейчас посмотрю. Вы хотите с ней поговорить?

– Я хочу поговорить с вами двумя, – сказал Дик.

Когда полицейский говорит таким тоном, который услышал Мартин, пытаться возражать бессмысленно.

Через несколько минут спустилась Дора, она была в легком ночном халате.

– Вы хотели меня видеть, капитан Шеннон?

– Где Одри Торрингтон? – прямо спросил он.

– Я не… – начала она.

– Вы, разумеется, не понимаете, о чем я. А теперь послушайте, миссис Элтон. Ваша сестра приходила к вам на обед по вашему приглашению. Вы послали ей записку, которую просили сжечь, но она не сожгла ее, а порвала. В ваш дом она вошла примерно в шесть часов. – Тут ему в голову, видимо, пришла какая-то неожиданная мысль. – Позовите горничную.

– Дорогой капитан Шеннон, зачем же звать горничную? Я и сама расскажу вам все, что знаю. Не хочу я впутывать слуг в свои дела, – Дора скорчила недовольную гримасу.

– Приведите ее.

Мартин поднялся на верхний этаж, постучал и в удивлении отпрянул, когда дверь тут же открылась и навстречу ему шагнула горничная, полностью одетая и в пальто.

– Что за… – воскликнул он, и девушка улыбнулась.

– Что угодно, мистер Элтон?

– С вами хочет поговорить капитан Шеннон, – ответил Мартин, справившись с удивлением. – Он интересуется сестрой хозяйки. Вы знаете, что вчера она здесь обедала, и вам нужно сказать, что вы все это время были здесь и помните, как она ушла.

Девушка не ответила.

– Вот, пожалуйста! – сказал Мартин, введя горничную в гостиную. Дора покосилась на девушку.

– Почему вы так одеты? – раздраженно спросила она.

– Я всегда так одеваюсь, когда собираюсь уходить, – ответила девушка.

Это была невысокая краснощекая, крепкая молодая женщина.

– Итак, к делу, моя дорогая, – сказал Шеннон. – Мисс Одри Торрингтон… вернее, вы ее знаете, как мисс Бедфорд, вчера вечером обедала у нас, верно?

– Думаю, да, сэр. Меня не было в доме, когда она пришла, и я не видела, чтобы она выходила. Миссис Элтон отослала меня в театр и уволила кухарку за час до того, как пришла мисс Бедфорд, так что в это время в доме находились три человека: мистер и миссис Элтон и мисс Бедфорд. Я работаю у Стормера, – сказала она и, видя тревогу на лице Доры, добавила: – Так же как и ваша предыдущая горничная, миссис Элтон. Я знала, что вы придете. Я убирала со стола, – она все еще обращалась к Шеннону, – и то, что осталось в бокале мисс Бедфорд, перелила сюда. – Она достала из кармана маленький аптечный пузырек, в котором на донышке поблескивало несколько капель вина. – А это, позже вечером, я нашла в шкатулке миссис Элтон.

Дора попыталась выхватить у нее из руки маленькую синюю бутылочку, но реакция у девушки оказалась лучше. Без труда увернувшись, она передала бутылочку Дику.

– Я думаю, здесь бутилхлорид. Этикетки нет, ее сорвали, но пахнет, как бутил.

– Вы слышали, что сказала леди, Элтон. Где Одри?

– Хотите знать? – медленно заговорил Мартин. – Что ж, я могу вам рассказать. Но вам придется заплатить… Я прошу двадцать четыре часа для себя и для Доры, чтобы уехать из страны. Обещайте мне их, и я расскажу вам, где она. И вам лучше согласиться, Шеннон, – многозначительно добавил он. – Ей угрожает такая опасность, которую вы и представить себе не можете. Обещаете?

Не сказав больше ни слова, Дик достал из кармана стальные браслеты и защелкнул их на запястьях Мартина.

– На меня вы наручники не наденете! – завопила Дора, когда сыщик взял ее за руку. – Вы не посмеете! Не посмеете! – Но женщина из агентства Стормера скользнула ей за спину, схватила обе ее руки и через секунду она оказалась скована узами более надежными, чем те, которые связывали ее с мужчиной, стоявшим рядом с ней.