Тропой памяти - Людмила Евгеньевна Пельгасова

— Хэй! Ээй! На выход!

В освещенном прямоугольнике дверного проема вырисовывался темный силуэт высокой фигуры в плаще.

— Я кому сказал «на выход», пхут-тха?! Оглохла что ли?

Рагдуф скривился сочувственно, «давай, мол, иди уже» и несильно подтолкнул сокамерницу локтем. Та поднялась и проваливающимися шагами, на затекших от долгого сидения ногах побрела к выходу. Резкая смена освещения мешала разглядеть того, кто стоял сейчас на пороге камеры.

— Давай живее, шевели коленками, — прикрикнул странно знакомый голос, и наряду с раздражением Шаре послышалась в нем беззлобная насмешка. Щурясь и смахивая слезы, выступившие от яркого света факелов, лучница задрала голову на уровень лица пришельца… Бритый череп с кисточкой шарух на темени, тройной рубец через бровь…въевшийся запах кожаных ремней и крепкого табака…

— Шаграт-аба?! — выдохнула она, все еще не веря глупой шальной удаче.

— Тихо… — оборвал Шаграт, на корню пресекая намерение племянницы повиснуть на шее. — Лицом к стене. Так… Эй, ты, запирай давай! — проворчал он стражнику.

Загремели ключи, лязгнул, вставая на свое место засов. Все это время Шара послушно пялилась в стенку.

— Что стоим, кого ждем? — рука в толстой перчатке легла лучнице на плечо и легко развернула вокруг оси. — Пошли.

— Куда? — пискнула девушка, явно одурев от такой молниеносной смены событий, касающихся собственной судьбы.

— Прямо, потом направо, — последовал насмешливо-исчерпывающий ответ.

В сопровождении непременного конвоира они миновали знакомый уже коридор с факелами, свернули в основной коридор и проследовали мимо многочисленных закрытых дверей служебных и хозяйственных помещений. Молодой сотник шагал легко, пружинисто, и так быстро, что лучнице, всегда гордившейся скоростью шага, приходилось чуть ли не бежать за ним. Задержались они только возле покоев Тхаруга. Слухи в Минас Моргуле распространяются быстро, и бывший командир Шары уже знал о неожиданном изменении решения, поэтому уже успел получить обратно со склада сданные туда несколько часов назад анхур, храг и даже перевязь недавней узницы. Наскоро распрощавшись с Тхаругом (что-то не о чем особенно было говорить после столь скверной истории, да и желания никакого не наблюдалось), Шаграт и его племянница покинули негостеприимное здание.

У дверей молча ожидали четверо крепких ребят в коричневой форме с кирит-унгольскими нашивками: белая паучья сеть с Алым Оком по центру. Чуть в отдалении топтался, переминаясь с ноги на ногу самый настоящий горный тролль — девушка тихонько присвистнула, впервые увидев такую громадину. Оценив туго набитый вещмешок за плечами тролля, Шаграт удовлетворенно хмыкнул: надежные ребята, погрузиться как раз успели.

— Что-то… маловато, по-моему, взяли… — с сомнением протянул он.

Лица исполнительных погранцов приняли скептически-недовольное выражение, однако тем дело и кончилось: возразить или просто прокомментировать слова сотника не захотел ни один из них. Один только тролль проворчал свое неизменное «ыг-ыым» и встряхнул заплечный груз: судя по всему, вес у мешка был более чем внушительный.

— Чего говоришь? «Не мало»? — тотчас же истолковал его восклицание Шаграт, чуть заметно усмехаясь. — Ладно, должно хватить… Стрелка я тоже нашел, Лугдушу на радость, — он на шаг отступил в сторону, давая прочим возможность лицезреть осунувшийся лик сестриной дочери, — В крайнем случае, если нести тяжело будет, на нее перегрузим… Да, Гуф?

Погранцы сдержанно фыркнули в кулак, зато Шара, осмыслив с мгновение такой вариант, буквально сложилась пополам от хохота.

— Зря ржешь, между прочим, — заметил Шаграт, тряхнув кисточкой шарух, — В Кирит-Унголе пожалеешь еще, что такую же скатку не захватила: половина всего веса — это стрелы. У нас они на раз-два расходятся, хлоп — и нету, и сиди потом за каменной стеной безоружный как ящерица.

«Пожалеешь»?… «в Кирит-Унголе»? Ах, вон даже ка-ак… Совсем, стало быть, решил забрать, от беды подальше. Ай да Шаграт-аба! Но тогда значит…

— Шагр… то есть, дзаннарт-кхан! — лучница так и подскочила на месте, словно вспомнила о каком-то неотложном и крайне важном деле. — Разрешите… это… перед выходом отлучиться ненадолго, а? Со своими попрощаться…

Взгляд девушки был настолько кристально честен, что суровый «дзаннарт-кхан», еще совсем недавно торопивший всех выступить как можно быстрее, неопределенно кивнул в ответ: «давай, мол, бегом!». Перекинув полы лархана через локоть и придерживая перевязь с храгом, Шара вихрем сорвалась с места и помчалась назад в двухэтажное здание. Небо над горами уже было не таким черным, с каждой минутой в нем разливалась та рассеянная серость, что предвещает скорый восход солнца. Меньше чем через четверть часа первые лучи дневного светила, вынырнувшего из-за черных отрогов гор, упадут на плиты внутреннего двора крепости, а значит, до возвещающего отбой гонга остались какие-то жалкие мгновенья. В лучшем случае за это время можно успеть обменяться касанием рук, в худшем — только в окно постучать. Но ведь успеет же…

Она действительно успела. В низком сводчатом помещении, отделявшем от улицы жилой этаж, у крохотного зарешеченного окошка стоял мелкий и тощий иртха в клепаной рубахе стрелка. Совершенно неподвижно, как это умеют только степняки…

— Ранхур! — негромко позвала лучница. Парень даже не вздрогнул, словно этого и ждал.

— Уллах-тагор’ин-глор, — с облегчением выдохнул его обычно бесстрастный голос. — У него все-таки получилось вытащить тебя из застенков… — он мельком оглядел ее с головы до сапог — Ты цела?

Шара кивнула, внутренне радуясь, что Ранхур не в курсе обстоятельств ее неожиданного ареста: не придется тратить время на бестолковые объяснения.

— А Хаграр где? — девушка сделала вид, что пытается заглянуть за спину товарища. При его росте это выглядело особенно забавно.

— Там… — Ранхур кивнул в сторону коридора. — До отбоя вообще-то минуты три осталось, если что… Это я тут торчу, остальные уж, поди, тюфяки разворачивают. Пошли, поможем… — и он сделал шаг в сторону спальных помещений, знаком приглашая Шару следовать за собой. Но та досадливо поморщилась.

— Ранхур, стой! Я туда не пойду… С сегодняшней ночи… тьфу, то есть с этого часа я больше не служу у Тхаруга в сотне. Меня переводят в Кирит-Унгол… вот… — выпалив все это единым духом, Шара замялась, не зная, что еще добавить.

Степняк замер на месте, мгновенно оценив весь смысл этих слов.

— Насовсем? — на всякий случай уточнил он. Девушка неопределенно пожала плечами: «да кто ж его знает?»

— Ясно… — кивнул парень и снова замолчал. Лучница почувствовала, что должна сказать какую-нибудь глупость. Срываться на всякую высокопарную чушь совершенно не хотелось, но тишина давила виски: Н-наркунгур, может, вообще в последний раз видимся, так что же — тупо молчать теперь?!

— Да ладно, Ранхур, жизнь длинная… — она попыталась улыбнуться, но вышло очень уж неуверенно, — Может, когда война начнется, увидимся еще… А может и еще раньше: тебя к нам, либо наоборот, а?

— Может быть… — невозмутимо кивнул парень, и