Ад и Рай Евы (СИ) - "Госпожа Энн"

— Принеси мне большую чашку чёрного чая с бергамотом, с лимоном. И мёдом. Мёд отдельно, — приказала я, когда вышла из душа. Мне нужно было хоть несколько минут, чтобы окончательно оценить ситуацию. Что-то меня напрягало, но я ещё не могла уловить что конкретно.

Алиса забрала поднос и подошла к двери. Это привлекло моё внимание. Дверь просто медленно открылась, выпуская её, но потом сама же закрылась. Захлопнулась! Я услышала щелчок замка. Ах вот оно что! Это глупое детское наказание? Оставайся в комнате, пока не успокоишься? Ладно. Окно, предсказуемо, оказалось закрытым намертво, хотя за ним, по странному замыслу архитектора, тянулся открытый балкон, выход на который был из соседней комнаты. Этот балкон вообще опоясывал всю квартиру, просто по-разному выглядел в разных частях дома.

Мобильный я даже не надеялась найти, ноутбук тоже отсутствовал. Мне оставили только огромную плазму с несчётным количеством каналов. Уже не так скучно, учитывая, что даже после холодного душа я окончательно не пришла в себя и хотела только спать. Ведь сон — это такая маленькая смерть. В общем, спать хотелось больше, чем жить.

Дверь так же открылась сама и сама замкнулась. Я не понимала, как именно они это сделали, но вывод был прост — я не смогу повторить такой фокус. Алиса принесла мне чай, но мне он тоже не пошёл. Даже любимая горечь бергамота не сняла тошноту.

— Принеси мне, пожалуйста, воду с лимоном. Что-то мне плохо.

Алиса в тот момент, наверное, была бледнее меня. И переживала она, конечно же, за свою шкуру.

— О боги! Успокойся! Просто делай, что я прошу, и не тронет он тебя! Иди уже, а то меня снова вырвет!

Для служанки она была слишком растерянной, ещё и этот постоянный страх сделать что-то не так, потому что Ян всё видит. Мне в тот момент было наплевать. Среди сотен каналов я нашла какой-то с дурацкими шоу, где всё время что-то обсуждали, сделала ниже температуру на кондиционере, закуталась в лёгкое как пух одеяло и ждала. Ждала, когда мне станет лучше.

Алиса принесла огромный кувшин холодной воды с лимоном, лаймом и мятой. Но и этот лёгкий напиток вызвал у меня тошноту и странный привкус аспирина.

— Ладно. Как видишь, ничего не получится, — сказала я, скривившись от какой-то странной тяжести в желудке. — Похоже, я действительно больна, и мне нужен просто отдых.

Это был тонкий намёк на то, что ей нужно свалить. Но нет.

— Я могу побыть с вами, если хотите.

— Поверь мне, с рвотой я предпочла бы остаться один на один, без свидетелей. Если что — я тебя позову. Кстати, как это сделать?

Я говорила и сама чувствовала, как слабеет голос, как тело становится мягким, как тесто, а мысли путаются. Мне становилось хуже.

— Здесь есть кнопка, на тумбочке. Просто протяните руку и…

— Хорошо. Можешь идти. И включи мне те два светильника. Спасибо.

«Уходи, уходи быстрее!», — билось в голове. Но уже в спину ей я кинула:

— Если Ян захочет меня проведать — пусть приходит в любое время. Хотя, он и так это знает.

Он был где-то рядом — это я ещё могла чувствовать. И он следил за мной. Хотя, следить особо и не было за чем. Я просто смотрела телевизор, изредка под него засыпая и просыпаясь. Алиса больше не заходила и не тревожила меня до самого утра. Комната наполнялась холодом, и я куталась в слишком лёгкое одеяло, вес которого не давал почувствовать надёжную защиту от тех же подкроватных монстров. Но этот холод мне немного помогал. Если бы ещё можно было открыть окно. Какая же прекрасная должна была быть ночь…

Я снова уснула, на этот раз крепко, измученная болью и непонятной тяжестью в груди, уплыла на волнах бессилия, как физического, так и морального.

Третий день такого странного состояния дался мне тяжелее. Во-первых, я хотела пить, но чистой воды не было, а вода с лимоном вызывала отвратительный горький привкус, долго ещё напоминавший о себе. Было очень тяжело самой добраться до туалета — у меня буквально не шли ноги. Интересно, видел ли это Ян? Осторожно, по стеночке, я пробралась-таки в ванную и едва не уснула на унитазе. Я всё никак не могла собраться с мыслями, чтобы хотя бы попытаться понять, что со мной происходит. Я никогда не была особенно сильной или здоровой, в общем, в детстве меня можно было даже назвать «болезненным ребёнком», но это скорее из-за моего нежелания ходить в школу, чем из-за реальных проблем со здоровьем. Так вот, я не понимала, что со мной, и, главное, почему? Это сделал Ян? Или это такая странная реакция моего тела на стресс от смерти Кристины? В любом случае, я нуждалась в помощи, и явно не от странной кукольной девушки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Алиса робко постучалась, когда я уже окончательно проснулась и тупо смотрела повтор бесконечного сериала.

— Доброе утро! — На часах уже половина одиннадцатого, какое утро? — Я принесла вам завтрак.

Я учуяла этот запах даже с закрытой крышкой.

— Это что-то из яиц? Даже не подноси его ко мне, меня сейчас вырвет! — и это не было пустой угрозой — тугой узел зашевелился и стал подниматься по желудку.

— Простите, госпожа! — Алиса распахнула глаза ещё шире, хотя я не верила, что это возможно. — Пожалуйста, хоть попытайтесь съесть! Хоть кусочек!

И вот тогда я посмотрела на неё с ненавистью.

— Знаешь что? Если ты сейчас подойдёшь ко мне с этим — то плохо будет мне, а если я тебя прогоню — то тебе. Как ты думаешь, что я выберу?

Горечь, боль и тошнота усиливались.

— Убирайся отсюда! Сейчас же! И возвращайся только с чистой водой! У меня уже обезвоживание от рвоты!

Алиса пискнула и поспешила выйти. Едва захлопнулась дверь, и щёлкнул замок, послышались ещё несколько звуков почти одновременно: звонкая пощёчина и лёгкое позвякивание посуды на подносе. Алиса даже не пикнула, хотя удар был таким, что мог бы свалить её с ног.

Это был он. Только пришёл, чтобы проверить, буду ли я завтракать, ничего более. Он не собирался заходить ко мне. Пока что. Поэтому я сделала громче сериал и тихонько фыркнула. Ещё одна слуга Яна.

И тут меня пронзило. Как она меня назвала? Госпожа? Что за глупости! Я вспомнила, что так Макс обращался к Яну. Неужели эта девчонка подумала, что я такая же, как он? Чёрт, а ведь то, как я себя вела с ней, выглядело действительно не очень. У Яна нахваталась этих барских замашек.

Но ведь она мне мешала! Нет, неправда. Она пыталась мне помочь, не факт, что хотела, но пыталась. Была обязана. Это всего лишь её работа. Но этот страх перед Яном! Вот что меня провоцировало! Она не слышала меня, только его.

Я случайно наткнулась на своё отражение в зеркале: невероятно бледная, до синевы, с мешками под глазами, болезненно худая. Но больше всего меня испугали руки, лежавшие на одеяле. Безжизненные, слабые, руки мертвеца. Я нажала на кнопку и не отпускала, пока дверь снова не открылась. Алиса принесла воду, но не поднимала головы. Я и так знала, что на щеке у неё ещё алеет след от ладони.

— Извини за это всё. Мне очень плохо. Скажи ему об этом, потому что я не могу. Мне нужна помощь.

Алиса подняла на меня глаза, полные слёз.

— Я не могу. Я боюсь. Он меня убьёт.

— Скажи, что я его зову. Он же где-то здесь, рядом. Я…

Я точно помню, что хотела сказать, что я всё ещё могу его чувствовать, но язык уже меня не слушался. Я впала в забытьё.

========== Глава 25. 3.08.18 Кошмары наяву ==========

В этот раз я проснулась резко и сразу поняла, что больше уже не смогу уснуть. В комнате было темно, даже не горели светильники и не болтал телевизор. Тишина и темнота. Но мне не лежалось. Что-то изменилось за эту ночь, хотя я точно не знала, сколько проспала, но чувствовала себя намного лучше. И бодрее, так что, хоть я и любила после пробуждения ещё «пять минуточек» поваляться в постели, на этот раз я сразу же встала. Голова не кружилась, ноги не подкашивались. Удивительно. Может, я снова проспала несколько суток?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

За плотными шторами притаился алеющий рассвет. Это было прекрасно и освежающе. Если бы ещё можно было открыть окно! Не особо надеясь на чудо, я всё же покрутила ручку. И смогла открыть окно, но только в режиме проветривания. Этого было достаточно. Я прильнула к этой щели и жадно вдыхала прохладный воздух. И чувствовала, как глаза наполняются слезами. Впервые за эти дни я поняла, насколько болезненное и тяжёлое наказание выбрал для меня Ян. Свобода. Вот что было главным в моей жизни, вот за чем я ехала в Киев! Чтобы жить своей собственной жизнью, самой принимать решения и нести за них ответственность. Но вот я тут. И всё уже решили за меня.