Повелитель камней. Роман о великом архитекторе Алексее Щусеве - Наталья Владимировна Романова-Сегень

и звучит красиво – архитектор, что значит вождь строителей. И по-русски весьма неплохо – зодчий. Похоже на кормчий.

Что же касаемо Митяек… Так ведь иной художник напишет такое полотно, что иной зритель увидит его, возьмет топор, да и давай крушить всех подряд. Подобного никогда не бывает при рассматривании зданий.

Каждое лето он ездил в родные места, тосковал по ним, по молдавской музыке и кухне, вспоминал о безвременно угасших родителях. По окончании третьего курса кишиневские власти пригласили студента поучаствовать в строительстве не чего-нибудь, а нового здания его родной 2-й мужской гимназии. Проект разработал одесский архитектор Демосфен Егорович Мазиров, родной племянник Айвазовского. Все ждали, что он просто повторит здание 2-й мужской гимназии в Одессе, но Демосфен Егорович постарался на славу и с размахом. Ввиду отсутствия Мазирова приехавший на лето Щусев пару месяцев заменял его на строительстве, хотя официально не имел на это права.

На четвертом курсе, помимо непосредственной учебы по выбранному архитектурному направлению, Щусев посещал уроки мастерской Архипа Ивановича Куинджи, потрясающего и неповторимого художника, певца лунных ночей. Его смелость, в отличие от смелости Репина и большинства передвижников, состояла не в художественном осмыслении внутренней политики России в ее безобразии, а в проникновении туда, куда никто не решался проникнуть. Трудно представить себе что-либо более смелое, чем «Лунная ночь на Днепре», «Дарьяльское ущелье» или «Березовая роща», созданные Куинджи на удивление людям.

Создавать прекрасное и одновременно неожиданное – этому стоило поучиться!

Оканчивая четвертый курс, Алексей Викторович подал в Художественный совет академии прошение о выдаче свидетельства на право проведения производственных работ. Его отклонили, но вскоре он ввиду примерных оценок в учебе был удостоен звания неклассного художника и благодаря этому 12 апреля 1895 года свидетельство наконец получил. А заодно и освобождение от воинской повинности.

Руки чесались что-нибудь уже построить значительное. За время учебы в академии он разработал проекты охотничьего домика в горах, парковой ограды и входа, больницы, доходного дома, торгового дома, читальни, церкви, особняка, но все это осталось в проектах, и лишь две сторожки в усадьбе Апостолопуло были построены. Следовало отличиться в Петербурге. И первой работой Щусева в Петербурге стала усыпальница.

А дело обстояло так. В 1894 году скончался генерал Шубин-Поздеев, тайный советник, герой Плевны. Его вдова опубликовала в газете некролог, в котором сообщала о смерти мужа и просила присылать соболезнования по адресу Басков переулок, дом 14. Туда-то и направился студент Академии художеств Алексей Щусев.

Хозяйку дома звали Мария Ивановна. «Это хороший знак», – подумал Алексей. Ведь его любимая девушка и покойная мать тоже Марии.

Вдова смотрела на юношу удивленными глазами, когда он, поцеловав ей руку, попросил пройти в дом для важного разговора.

– А для какого разговора?

– По поводу вашего супруга, я кое-что вам хочу предложить.

Алексей замешкался, не зная, что сказать дальше, оттого и покраснел.

«Чего это он так волнуется? – думала вдовушка. – Вон, и цветом стал похож на полевой красный мак». Интересно, как этот молодой человек мог быть связан с ее усопшим мужем? Сколько случаев, когда прямо с похорон как грибы после дождя выскакивают незаконнорожденные отпрыски, на что-то надеясь. Да нет же! Ее Дмитрий Павлович не такой! А вдруг такой?.. Не хотелось думать о муже скверно. И тем не менее она детально разглядывала гостя, но не находила сходства со своим покойным благоверным.

– И что вы мне хотите предложить?

– Надгробие.

Генеральша перекрестилась.

– Мне надгробие?

Алексей от души засмеялся, но тут же прервал смех.

– Нет, не вам, простите. Вашему покойному супругу.

– Чем же вам так дорог мой покойный супруг, что вы хотите предложить ему надгробие? – Вдова сурово зыркнула на гостя.

«Ничем», – хотел было сказать Щусев, но вовремя спохватился.

– Ну как же! Дмитрий Павлович был причастен к судебной реформе, которая явилась шагом на пути России к правовому государству. Уверен, что Устав уголовного судопроизводства назовут впоследствии великим памятником эпохи.

– Так вы студент-юрист?

– Вы правы, я юрист, но не студент. То есть я студент, но не юрист.

– Не юрист, а кто же?

– Будущий архитектор.

– А! Так вот почему вы здесь! Теперь все понятно с надгробием.

– Да, поэтому. – И Щусев достал из портфеля альбом с идеями надгробного памятника. Тут же в портфеле лежала газета с некрологом.

– А рекомендации у вас есть?

– Со временем будут. А пока, дабы не тратить время, давайте перейдем к нашей с вами задумке относительно надгробия.

Ну и напор! Без рекомендаций, студент…

– Нашей с вами, говорите? – Генеральша вдруг улыбнулась и взяла щусевский альбом.

От предложенного чая студент вежливо отказался, сославшись на занятость. Он боялся неловким словом или поступком погасить искорку надежды. Тогда вдова предложила завтра поехать в Александро-Невскую лавру и прямо на могиле детально обсудить проект.

Алексей вышел из дома четырнадцать по Баскову переулку, немного прошелся и остановился у соседнего двенадцатого дома. Может, не ждать завтрашнего дня, а ехать прямо сейчас на могилу, побывать, так сказать, на объекте для более ясного видения его? Щусев не заметил, как к нему подошел сухонький старичок, бедно, в заплатах, но чистенько одетый.

– Поезжай, милый, поезжай, – сказал старичок тонким, почти ребячьим голоском.

Щусев вздрогнул.

– Будет из тебя толк, – продолжил незнакомец. – С царями судьба сведет. И с настоящими, и с красными.

– Чего? – не понял студент. – Какие еще красные цари?

– Близко от них ходить будешь. Вот и сейчас, мил человек, у дома будущего правителя стоишь. Правда, ты с ним и не встретишься, он еще не народился, а только через три годика после твоей смерти. А сейчас не мешкай, езжай на кладбище да вцепись в этот труд и не отпускай.

И, легонько стукнув Алексея палочкой по спине, как бы подталкивая к действию, старик пошаркал вдоль Баскова переулка.

Отыскать свежую могилу не составило труда. Долгое время Щусев пробыл возле нее, затем прошелся по Никольскому кладбищу Александро-Невской лавры, рассматривая надгробия (а хоронили здесь состоятельных людей, с открытия этот некрополь стал самым дорогим и престижным местом захоронения в Петербурге), и снова вернулся к могиле тайного советника.

На следующий день Алексей и вдова генерала Шубина-Поздеева встретились на месте погребения генерала.

– Здесь мне легче принимать решения, – тяжело вздохнув, сказала Мария Ивановна. – А вы плохо выглядите, Алексей. Не спали ночь? Почему?

– Работал, – коротко ответил Щусев. – Мария Ивановна, а расскажите мне о своем муже, как жил, что любил.

Вдова охотно предалась воспоминаниям о покойном. Алексей сосредоточено слушал ее, но время от времени его остро очерченный карандаш взмывал над альбомом. Когда генеральша выговорилась, он сказал:

– Мария Ивановна,