Русы во времена великих потрясений - Михаил Леонидович Серяков

праудмуртский язык промежутком с V по X в. и связал присутствие обоих славянских гидронимов с именьковской культурой. Из этого же наблюдения следует и славянская принадлежность существовавшей на верхней Чепце в V–IX вв. поломской культуры и связанной с ней чепецкой культуры (Х – XIII в.)[339]. Различные следы весьма ранних славянских (которые он дипломатично именует балто-славянскими) заимствований в удмуртском (к числу которых относятся такие важные понятия, как земля, гора, луг, гриб, вырубать, делать зарубку, рожь, спорынья, гусь, прясть, выйти замуж), были выделены и В.В. Напольских[340]. Подтверждают это и данные антропологии. Исследователи давно отметили, что значительную роль в формировании населения Волжской Булгарии внесли племена так называемой танкеевской группировки, археологически увязываемые с областью распространения поломско-ломоватовских памятников бассейна реки Чепцы, Верхнего и Среднего Прикамья. В основе физического облика танкеевцев лежал европеоидный антропологический тип, характерный для местного населения Среднего Поволжья и Прикамья. В результате «серии Волжской Булгарии по морфологическим особенностям разделяются так, что выделяются две большие группы, одна из которых объединяет более массивные, широколицые, с налетом монголоидности серии, а вторая – грациальные, умеренно или узколицые… Сам факт выделения двух полюсов, вокруг которых группируются краниологические материалы: с одной стороны, могильники ранних булгар, а с другой, Танкеевский могильник, хорошо увязывается с выводами археологии». Предпринятое С.Г. Ефимовой картографирование показало, что удлиненная форма черепной коробки была характерна для районов, примыкающих к Волжской Булгарии с запада и северо-востока; аналогичным образом дело обстояло и с узколицестью. В средневековых захоронениях Биляра и могильника на Бабьем бугре в Булгаре фиксируется узколицый долихокранный тип, который, как отмечает исследовательница, достаточно близок костромским кривичам и вятичам[341]. Поскольку у именьковцев господствовало трупосожжение, краниологические данные последующей булгарской эпохи тем более важны, поскольку показывает присутствие присущего русам антропологического типа как на Волге, так и в Прикамье, равно как и его близость вятичам. Это обстоятельство объясняет наличие этого типа у части современных татар, равно как и присутствие у них гаплогруппы R1a, данные о чем приводились в предшествовавшей книге.

Таким образом, единственное существенное возражение, препятствовавшее локализации Арсы в Прикамье, снимается. Необходимо отметить, что в мусульманской средневековой литературе имеется как минимум два свидетельства, подтверждающие столь северное расположение третьего центра русов. В одной из рукописей ал-Истахри говорилось о том, что «земля Apтa прилегала к северной необитаемой пустыне»[342]. Более поздний автор Димешки констатировал: «Автор “Нузхат ал-муштак фи-хтирак ал-афак” сообщает, что в его время существовало четыре вида славян: С. лавиййа, Б. расиййа, К. рак. риййа, Арсаниййа. Все они носят названия по имени своей земли, кроме Арсаниййи. Любого чужестранца, приходящего к ним, они пожирают, ибо живут как дикие звери в дремучих лесах у Окружающего моря»[343].

Обратим внимание еще на ряд обстоятельств, подтверждающих предложенную локализацию третьего центра русов. И.В. Дубов подчеркивал, что основной точкой, откуда велись все наблюдения о землях славян и финно-угров, для мусульман был Булгар, где арабы часто бывали. Артания была для них далекой и загадочной страной – никто из них там не был и, конечно, не потому, что жители убивали всех иноземцев, а по той причине, что в ту эпоху Булгар был конечным центром исламского мира. Далее начинались «нецивилизованные», с точки зрения мусульман, земли, где путешествовать было опасно. Торговцы из Артании спускались в Булгар вниз по воде. Последнее обстоятельство говорит о том, что данным водным путем могли быть Волга, Ока и система Белой – Камы.

Следует также принять во внимание, что Киев и Новгород являлись двумя основными центрами, вокруг которых складывалось древнерусское государство. Никакого третьего центра, сопоставимого с ними по значимости и влиянию, отечественные летописи в ту эпоху не знают. Это обстоятельство можно истолковать двояко: либо летописцы по каким-то соображениям ни разу не упоминали Арту-Арсу, либо она уже не существовала ко времени возникновения и в первые века Древнерусского государства. В пользу последнего объяснения говорит тот факт, что уже начиная с Х в. Древнерусское государство начинает ввозить олово из Центральной Европы[344]. По всей видимости, последнее обстоятельство было обусловлено тем, что Волжская Булгария перерезала контакты Киева с Предуральем, в результате чего русы были вынуждены искать новые источники этого металла.

В пользу западной локализации Арты нередко указывали то обстоятельство, что «Худуд ал-алам» сообщала о вывозе мечей из третьего центра русов. Поскольку под ними исследователи понимали каролингские мечи, из этого делался вывод о западном местоположении этого центра или, по крайней мере, его торговых связях с Западной Европой. Однако в ходе последних археологических исследований на территории Прикамья было обнаружено 118 мечей, относящихся ко II–VI вв. н. э. С учетом того что в эти и последующие века в лесной зоне европейской части Восточной Европы счет обнаруженных мечей идет на единицы, это чрезвычайно много. Едва ли правильным будет предположить, что жившие там племена не знали этого оружия, однако только обитатели Прикамья в ту эпоху были достаточно богаты, чтобы класть его в погребения вместе с умершими. Об их явном богатстве красноречиво говорит и то, что часть этих мечей была изготовлена с использованием технологии получения тигельной стали, применявшейся в Индии, Сирии и ряде других стран Востока, но неизвестной в тот период в Европе. С.Е. Перевощиков и О.О. Малых отмечают, что достаточно вероятно то, что это были мечи, откованные из так называемой дамасской стали, а не продукция местных мастеров. Они также обращают внимание на то, что «с появлением в III–IV вв. инокультурного населения в Прикамье появляются изделия из нехарактерных для Предуралья материалов. Речь идет об изделиях из халцедона (сапфирина) и раковин моллюсков Turbomarmatus семейства Turbinidae, обитающих в тропических частях Тихого и Индийского океанов. К III–IV вв. относится меч, откованный из заэвтектоидной стали, погребения 94-го могильника Тюм-Тюм.

Вполне возможно, что пришлое население могло иметь контакты со странами Востока и именно там были изготовлены мечи из заэвтектоидной стали. К тому же в IV–V вв. в Прикамье появляются мечи с рюмкообразными навершиями, которые могли иметь восточное (сасанидское) происхождение. (…) Как показывает металлографическое исследование материалов Тарасовского могильника, в среде прикамского населения находились в употреблении мечи различного качества: от высококачественных цельностальных мечей, которые могли быть откованы в специализированных производственных центрах стран Востока, до мечей, откованных по технологиям, позволяющим предположить местное происхождение оружия»[345]. Вполне возможно, что эти мечи, в том числе и самые высококачественные, впоследствии и были одним из предметов торговли, произведя большое впечатление на восточных авторов. Что же касается местного кузнечного производства именьковцев в Прикамье, то на его высокий уровень неоднократно обращали внимание различные исследователи. В своей диссертации, посвященной именно этому