Портрет с девятью неизвестными - Алексей Небоходов

Ренар поднял взгляд, и их глаза встретились. В этот момент они оба осознали, что у них слишком мало времени, чтобы найти разгадку. Картина жила своей жизнью, и каждый новый день приближал их к её завершению.

Катрин нахмурилась, её взгляд скользил по строкам, каждая из которых казалась пропитанной зловещим смыслом. В тишине библиотеки страницы дневника звучали как приговор. Слова, написанные давно ушедшей рукой, будто говорили с ними напрямую, пробираясь в самые глубокие уголки их сознания. Ренар, сидевший напротив, внимательно изучал текст. Его лицо стало жёстким, а пальцы, сжимающие край страницы, дрожали.

– Вот, – произнёс он, указывая на строчку. Его голос звучал низко, будто из глубины. – «Разорвать цепочку может только тот, кто владеет картиной по праву. Только настоящий хозяин может нарушить договор и остановить ритуал».

Эти слова ударили по комнате, как раскат грома. Катрин замерла. Её руки крепко сжали спинку стула, а дыхание стало неровным. В глазах читалась смесь ужаса и растерянности.

– Настоящий владелец? – переспросила она, её голос звучал почти шёпотом. – Но кто это?

Ренар медленно откинулся на спинку стула, его взгляд не отрывался от текста.

– Здесь нет прямого ответа, – сказал он, задумчиво барабаня пальцами по столу. – Возможно, это тот, кто заключил сделку, из-за которой картина стала… такой.

Катрин резко выпрямилась, её взгляд стал острым.

– А если этот человек мёртв? – спросила она, её голос сорвался от напряжения. – Что тогда?

Ренар опустил глаза обратно на дневник, его пальцы нервно заиграли по краю страницы.

– Тогда… договор останется неразорванным, – ответил он. Его голос прозвучал глухо.

Эти слова повисли в воздухе, наполняя библиотеку тягучей тишиной. Катрин обошла стол, остановившись за спиной Ренара. Её дыхание участилось, но она старалась сохранять хладнокровие.

– Что ещё здесь говорится? – тихо спросила она, её голос едва дрожал.

Ренар медленно провёл пальцем по строчке, задержался на одной из записей.

– «Владелец должен осознать, что он связан с холстом так же, как холст связан с ним. Только полное принятие своей роли может разорвать цепь смертей», – прочитал он.

Эти слова, несмотря на их кажущуюся ясность, вызвали у Катрин волны нового страха. Она, дрожа, опустила руки на стол.

– Что значит «принять свою роль»? – спросила она, её голос был полон раздражения. – Чёртовы загадки! Почему нельзя написать всё прямо?

Ренар поднял взгляд, в его глазах была тяжесть.

– Возможно, тот, кто писал это, сам не до конца понимал, что делает, – ответил он. – Или боялся раскрыть больше, чем следовало.

Катрин нервно провела рукой по волосам, её взгляд снова упал на дневник.

– Мы идём вслепую, – сказала она тихо. – Картина уже забрала четверых. Если мы ничего не сделаем, она завершит цикл.

– Но что значит «цикл»? – задал вопрос Ренар, его голос звучал задумчиво. – Это не просто смерти. Ритуал требует завершения. Вопрос в том, что произойдёт, когда он закончится.

Катрин замерла, её дыхание участилось. Она посмотрела на Ренара, её лицо стало напряжённым.

– Может, мы откроем нечто, что нельзя будет закрыть, – произнесла она уже почти шёпотом. – Что, если это не конец, а начало?

Эти слова, высвободившие давно подавляемую мысль, вызвали у Ренара странное чувство. Он снова перевёл взгляд на страницу, пытаясь найти хоть какие-то намёки.

– Если мы не узнаем, кто владеет картиной, – сказал он тихо, – мы не сможем ничего сделать.

Катрин задумалась, её взгляд снова метался между строками.

– Информация должна быть где-то в архиве, – сказала она, её голос стал твёрдым. – Если отель хранит такую историю, записи должны быть.

Ренар сосредоточенно кивнул.

– Но ты понимаешь, что отель будет защищать свои тайны, – предупредил он. – Он уже доказал, что способен влиять на нас.

Катрин ничего не ответила, её взгляд снова упал на дневник. Теперь страницы казались ей последней нитью, которая могла привести их к разгадке.

Катрин и Ренар покинули библиотеку в молчании. Тяжёлая книга осталась лежать на столе, словно напоминание о том, сколько ещё предстоит понять. Их шаги эхом разносились по пустым коридорам, звуча почти ритуально в ночной тишине. Буря за окном продолжала завывать, сливаясь с гулом их мыслей. Оба казались погружёнными в свои размышления, но молчание между ними не было отчуждённым. Оно наполняло воздух чем-то невыразимо тягучим.

Когда они поднялись на этаж, где находилась комната Катрин, она вдруг остановилась, её пальцы сжались на деревянных перилах лестницы. Ренар, заметив это, замедлил шаги. Его взгляд скользнул по её лицу, застыв на выражении, которое он не мог до конца понять.

– Ты в порядке? – спросил он, его голос был тихим, но в нём звучало искреннее беспокойство.

Катрин обернулась, её глаза блестели в мягком свете настенных ламп. Она молча кивнула, но её губы дрогнули, будто она собиралась что-то сказать. На миг их взгляды встретились, и между ними пробежала едва уловимая искра.

– Просто устала, – глухо ответила она. – Этот день…

Она замолчала, не найдя слов, чтобы выразить всё, что чувствовала. Но её взгляд говорил больше, чем слова. В нём был страх, напряжение и нечто ещё – скрытая тоска, которую она старалась подавить. Ренар смотрел на неё с пониманием, но его взгляд тоже был полон напряжения. Он боролся сам с собой, пытаясь найти подходящие слова.

– Мы найдём способ, – наконец мягко произнёс он.

Катрин снова кивнула, но на этот раз в её движении было больше тепла. Она слегка отвернулась, но не сделала ни шага. Её руки остались на перилах, а взгляд был устремлён вдаль, на тускло освещённый коридор. Ренар шагнул ближе, и их плечи почти соприкоснулись.

– Ты не обязана справляться с этим одна, – сказал он, его голос звучал так, будто он говорил не только о картине.

Катрин повернулась к нему. Её глаза блестели от напряжения и усталости. Она долго смотрела на Ренара, словно пытаясь понять, насколько он говорил искренне. Потом её губы дрогнули, и она тихо произнесла:

– Иногда мне кажется, что всё это сломает нас.

Ренар не ответил. Вместо этого он просто протянул руку и осторожно коснулся её плеча. Этот жест был простым, но в нём было столько тепла и уверенности, что Катрин не выдержала. Она шагнула ближе и уткнулась лицом ему в грудь. Её плечи дрожали.

– Я так устала, – прошептала она, её голос дрожал, как тонкая струна.

Ренар