Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры - Константин Буланов

– Господин Иениш, господин Иванов, несказанно рад видеть вас в добром здравии. Позвольте представиться, мистер Ван. Можете обращаться ко мне именно так.

– Что же, день добрый, мистер Ван. Прошу присаживаться. – указал на небольшой стул напротив себя Иениш. Кают-компания крейсера могла поразить разве что своими скромными размерами, и потому на роскошные диваны и кресла места в ней не оставалось.

– Покорнейши благодарю. – слегка поклонился китаец, продолжая удерживать на лице располагающую улыбку.

– Хоть я и знаю, что это не в обычаях вашего народа, мистер Ван, но я предлагаю перейти сразу к делу. Время, знаете ли, деньги! И чем больше этого самого времени мы проведем в море, тем больше все мы сможем заработать.

– Золотые слова, господин Иванов! – тут же закивал китаец. – Насколько я понимаю, вы вернулись не с пустыми руками.

– Вы, верно, понимаете, мистер Ван. – вновь взял слово Иениш. – У нас имеется для вас три парохода, с грузами продовольствия, одежды, инструмента и кардифа. В настоящее время они ожидают вашего оценщика на рейде. Хотелось бы поскорее сдать их вам на руки, пока японцы не налетели. Я более чем уверен, что в Шанхае хватает их шпионов, и телеграмма о нашем появлении уже ушла адресату на японских берегах.

– А что же вы сразу не ввели их в порт? Теперь придется терять столь много драгоценного времени. – изобразив отчаяние всем своим лицом, покачал головой доверенный представитель китайских чиновников, согласившихся подзаработать во время войны.

– Считайте меня перестраховщиком, мистер Ван. То, что англичане и американцы благоволят японцам, знает последняя дворовая собака, а потому мы все же опасаемся некорректных действий со стороны представителей их концессии и флота. Посему, как только мы закончим прием угля и свежей воды, тут же отчалим. Заодно сможем доставить на призы вашего представителя.

– К сожалению, я не столь богат дабы иметь представителей. – вновь приклеив на лицо располагающую улыбку, развел руками китаец, – Потому за оценщика буду выступать я сам.

– Тем лучше. – кивнул Иениш. – А что касается личного состояния. То это дело поправимое, мистер Ван. И если вы мне сможете в течение часа помимо экипажей для призов подобрать еще два десятка знакомых с морским делом человек, не совсем бандитской наружности, в следующий раз мы сможем привести в два раза больше судов. Полагаю, это будет в наших общих интересах?

– Вы, несомненно, правы, уважаемый господин Иениш. И да, за час я смогу найти необходимое количество людей. Но к чему ограничиваться двумя десятками? Я могу найти и больше.

– Нет. Больше не стоит. У нас военный корабль, а не лайнер и каждое койко-место на счету. И так всем придется потесниться. Было бы иначе, мы изначально имели бы куда больший экипаж.

– Не смею перечить вам в этом вопросе, уважаемый господин Иениш. – склонил голову Ван, – Не мне, сухопутной крысе, давать советы бывалым покорителям морей и океанов.

– Я рад, что вы правильно поняли мои слова, господин Ван. Предварительно мы оценили все три судна в сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Груз – в девять тысяч фунтов. Надеюсь увидеть вас через час на борту моего корабля с третьей частью озвученной суммы. А теперь позвольте откланяться, дела. – не дав своему, несомненно, хитрому собеседнику сказать хоть одно слово против, Иениш поднялся, коротко кивнул и покинул каюту в компании Ивана, оставив стоявшего на стреме матроса проводить гостя до трапа.

Ровно в назначенное время к трапу подошла толпа китайцев, треть которой щеголяла одинаковой формой, но какого рода войск и войск ли вообще оставалось непонятно. Возглавлял эту ватагу все тот же мистер Ван, который, тем не менее, отказался подняться на борт и лишь указал на подошедший паровой катер в качестве своего средства передвижения.

Недоверие своих партнеров было принято с пониманием и потому, избавив от ножей и двух револьверов китайских любителей халявы, пообещав вернуть все при высадке на призы, экипаж "Полярного лиса" загнал всех в кают-компанию и матросский кубрик, где под охраной вооруженного караула они теснились пол часа, пока минный крейсер, не торопясь, продвигался на внешний рейд.

Три часа мистер Ван ползал по судам, заглядывая во все углы и сверяя груз с изъятыми у бывших владельцев накладными, чуть ли не пробуя все на зуб и постоянно перешептываясь с двумя невзрачными китайцами, прибывшими с ним на катере. В конечном итоге он остался вполне доволен первым уловом, и вскоре с борта катера был доставлен пузатый саквояж, заметно оттягивавший китайцу руки.

Чего в нем только ни оказалось – пачки английских бумажных фунтов номиналом от одного до десяти, пять сотен соверенов и втрое больше серебряных монет достоинством в полсоверена, французские франки, как бонами, так и монетами, были и привычные русские рубли, не говоря уже о китайских серебряных лянах и японских золотых йен.

И все же Ван попытался обдурить, сыграв на курсе валют. Лишь предварительная подготовка, проведенная Иваном еще в Санкт-Петербурге, позволила подсчитать итоговую сумму и потребовать с Вана доплаты в пятьсот фунтов. Тот обиженный в лучших чувствах сам принялся за пересчет, но в конечном итоге вынужден был признать недостачу и после очередного визита на катер выложил еще пачку новеньких пятифунтовых банкнот. Так три бывших японских парохода обзавелись новыми хозяевами, а в судовую кассу легло средств на пятьдесят три тысячи фунтов. И еще вдвое меньшая сумма, после реализации китайскими партнерами всего честно награбленного, должна была поступить на счет Ивана во французском банке "Индокитай", филиал которого в Шанхае уже принял 150 тысяч лян серебра. Во всяком случае, Иенишу с Иваном хотелось верить, что заинтересованные в получении дальнейших трофеев китайские партнеры не рискнут сразу зажимать деньги.

Стоило завершиться финансовым расчетам, как китайским компаньонам тут же напомнили о необходимости оформления всех необходимых бумаг, включая акт дарения на судно "Рюджин-Мару", что был оставлен в собственности формируемой эскадры.

Уже на следующий день, не тратя времени зря, Иениш на 13 узлах повел свой корабль обратно в полюбившиеся охотничьи угодья, в надежде перехватить еще несколько транспортов покинувших японские порты до того как сообщение об их первой удаче достигло японских берегов. А то, что данная информация из Шанхая уже ушла всем заинтересованным лицам, не подлежало сомнению. Иван же, оставшийся в Шанхае, занялся разгрузкой и размещением того груза с "Микава-Мару", что не подлежал передаче новым владельцам.

Заскочив в Чеджу и обнаружив там только притопленный "Каймон", они вновь заняли излюбленную позицию посреди пролива. Поскольку 1-я японская армия вовсю готовилась к прорыву укреплений возведенных в устье реки Ялу, а для штурма Ляодунского полуострова уже начали готовить 2-ю армию, транспорты с пополнением, продовольствием и припасами выходили из японских портов ежедневно, оттого движение по Чеджунскому проливу не останавливалось ни на день.

Естественно, пришедшее в штаб флота сообщение о бесчинствах рейдера, взбаламутило слегка застоявшееся болото, но все современные крейсера за исключением серьезно пострадавшей в бою "Мацусимы" и все канонерские лодки находились в Желтом море и на реке Тайтонг, сторожа как порты разгрузки своих транспортов, так и прячущийся на своей базе китайский флот, а из старых кораблей, которые можно было бы отправить в качестве охраны, под рукой были только пять устаревших корветов да переделанная в учебный корабль бывшая императорская яхта, не считая древнего броненосного фрегата, которому выходить в море было противопоказано в связи с изрядным возрастом. Вот только разделить столь малые силы на четыре сотни пароходов и шхун зафрактованных правительством для снабжения войск не представлялось возможным. Охрану получали только конвои перевозящие по-настоящему ценные грузы. Причем, судя по полученным данным, выделение одного корабля для охраны каравана судов не гарантировали полной безопасности, ведь все пароходы отправленного недавно под охраной корвета "Каймон" конвоя очутились в Шанхае, а о самом корвете не было ни слуху, ни духу.

Но пока приняли решение, пока новые циркуляры разослали по всем портам страны, пока их довели до капитанов судов, к корейским берегам ушли двадцать шесть судов, из которых догнать и вернуть назад удалось только семь, остальные же шли прямиком в пролив, ставший ловушкой уже не для одного транспорта. Единственное что успели предпринять, так это срочно подготовить к выходу находившиеся в Сасебо старые деревянные корветы "Цукуба" и "Тенрю". Однако, "Полярный лис" заявился в свои охотничьи угодья за день до выхода японских кораблей из Сасебо и успел изрядно повеселиться до их прибытия.

Уже через сорок минут после занятия позиции "Полярный лис" заставил остановиться два небольших транспорта в 1500 и 2500 тонн водоизмещения с грузом фуража и японского угля. По сравнению с предыдущей добычей эта пара выглядела совсем жалко, но и топить их рука не поднималась. Тем более что угольщик оказался весьма новым. В результате, оба с китайскими призовыми командами были отправлены в Шанхай в надежде, что они не растворятся в водах Тихого океана по пути. А то ведь от таких партнеров можно было ожидать чего угодно. Вот только разбавлять китайский экипаж своими людьми Иениш не рискнул. Подсунутые мистером Ваном головорезы могли и потерять по дороге сопровождающих, а лишаться своих и так немногочисленных людей он не хотел. К тому же случись им нарваться на заблудший японский корабль, дающие от силы десять узлов транспорты не имели шанса на побег.