Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры - Константин Буланов

К величайшему сожалению Иениша, подошедшим кораблем оказался английский грузопассажирский пароход, курсировавший между Японией и Китаем. И если один русский капитан был расстроен, то три сотни пассажиров и сотня экипажа парохода пребывали в восторге, ведь им посчастливилось стать зрителями настоящего морского боя.

Решивший выполнить свой воинский долг, капитан "Тенрю" повел корабль на помощь пароходу, имевшему огромные шансы быть японским, наперерез которому бросился минный крейсер противника. Естественно, более быстрый и находившийся ближе к пароходу минный крейсер успел первым и сбросив скорость, пристроился в полукабельтове с левого борта судна. Если до этого момента "Тенрю" не мог вести огонь по наглому рейдеру из-за отсутствия погонного орудия, то теперь, даже развернувшись к нему бортом, стрелять было никак нельзя, опасаясь задеть лайнер. А то, что это не грузовой пароход, уже хорошо было видно.

В то время как командир японского корвета, сжав от бессилия кулаки, продолжал гнать свой корабль прямиком под орудия наглого рейдера, с "Катая" столпившиеся у его левого борта пассажиры и члены экипажа с немалым интересом рассматривали идущий по соседству небольшой военный корабль под военно-морским флагом Империи Цин с развороченным и закопченным бортом и обложенными мешками с песком носовым и кормовым орудиями, что были направлены на еще один приближающийся корабль.

Первым неладное почуял командир лайнера. Оценив состояние приблизившегося корабля, и задержав на пару секунд взгляд на его орудиях, он тут же схватился за бинокль и принялся рассматривать приближающийся корабль, стараясь рассмотреть его флаг. То же самое он приказал делать примчавшемуся старшему помощнику и матросам, что находились в рубке.

– Японский. – выдохнул старший помощник и с недоумением посмотрел на своего капитана.

– Вот черт! – чуть ли не взревел Эндрю Мэллоун, – Этот проклятый китаец прикрывается нами от огня японца! Вы только посмотрите, сам он может открыть огонь в любой момент, но если японец ответит, он скорее попадет в нас, чем в этот крохотный крейсер! Ублюдки хотят втянуть нас в свою битву! Немедленно передайте на китайца требование отвернуть в сторону! Рулевой, право руля. Полный разворот!... – капитан тут же принялся раздавать приказы, дабы уберечь свое судно, пассажиров и команду от очень больших неприятностей.

– Похоже, наш щит решил сбежать. – вздохнул Протопопов, провожая взглядом кренящийся на левый борт из-за резкого переложения руля лайнер.

– Ничего страшного. Свою работу он уже выполнил. Хотелось бы, конечно, начать чуть позже, но и так неплохо. Передайте на орудия, дистанция двенадцать кабельтов, открыть огонь.

На пристрелку ушло семь снарядов и полторы минуты, после чего море вокруг "Тенрю" начало кипеть от падающих вокруг снарядов. Небольшая дистанция и возможность ведения продольного огня довольно скоро сказались, и на палубе корвета разорвался первый снаряд. Секунд через двадцать еще один снес половину передней мачты и не взорвавшись, улетел в море. Один близкий разрыв повредил деревянную обшивку, и в трюм началось поступление воды.

И пока на минном крейсере канониры, обливаясь потом, поддерживали максимально возможную скорострельность, посылая в противника до десяти снарядов в минуту из каждого орудия, перебежавшие на корму и правый борт лайнера пассажиры с трепетом и восхищением смотрели на то и дело скрывающийся за фонтанами воды японский корабль. Дружный вздох пронесся по палубе лайнера, когда над обстреливаемым кораблем вспух грязно-серый гриб разрыва и появились языки пламени. Какой-то невероятно удачливый журналист успевший сбегать в свою каюту, под ворчание офицеров лайнера пристроил фотоаппарат на крыле мостика и раз за разом делал снимки, не жалея пластин и магния.

Лишь когда "Тенрю" развернулся бортом к "Полярному лису" Иениш дал приказ на разворот вправо и давший полный ход рейдер уже через три минуты полностью скрылся за бортом лайнера, оставив японских канониров ни с чем, но подарив им еще один 120 мм фугасный презент, проделавший солидную пробоину в борту, и обеспечивший пожар на жилой палубе.

Обогнав лайнер, минный крейсер вновь взял вправо и пройдя в сотне метрах перед его носом, на 18,5 узлах устремился прямиком на юг. Благодаря превосходству в скорости Иениш решил попытать счастья в добивании первого противника, для чего требовалось оторваться от шедшего в 11,5 кабельтов противника. Риск, конечно, был велик, но ведь и они сами не собирались сидеть, сложа руки. Правда, в закромах оставалось всего сорок три снаряда на оба орудия, но даже в этом случае они могли рассчитывать на неплохой результат.

Наконец, рассмотревший флаг, под которым шел лайнер, капитан "Тенрю" не смог сдержаться и высказал все, что он думает о коварных русских, а после попадания в его корабль пары снарядов, от негодования треснул биноклем по планширю, отчего хрупкая и ценная оптика разлетелась вдребезги. А когда ушедший из-под огня минный крейсер выскочил как черт из табакерки из-за носа лайнера и сильно дымя, устремился на весьма высокой скорости перпендикулярным ему курсом, он был готов сожрать свою фуражку. Русский одним своим ходом поставил его в очень тяжелое положение. С одной стороны, упусти он рейдер, и тот имел неплохие шансы добраться до сильно пострадавшего "Цукубы", но при этом можно было сохранить "Тенрю" от новых повреждений, тем более что, судя по черному дыму валящему из-под палубы, команда еще не справилась с последствиями предыдущего столкновения. С другой стороны, пойди он прямым курсом обратно к "Цукубе", чтобы вновь прикрыть его своим бортом, под огонь которого противник никак не хотел лезть, тот непременно подстроился бы сзади и принялся безнаказанно обстреливать корвет из своего носового орудия, а вот сам "Тенрю" ответить не мог ничем – ретирадной пушки на нем не имелось. Конечно, можно было бы установить на корме 75 мм десантную пушку, но с ее дальностью стрельбы и точностью попасть по держащемуся в десяти кабельтов противнику нечего было и мечтать. Тем не менее, решение надо было принимать и принимать срочно.

Попытка отпугнуть рейдер, навязав ему линейный бой, ни к чему не привела. Тот не свернул с курса и лишь еще больше сократил свое отставание от "Тенрю", ведя редкий ответный беспокоящий огонь, который добавил еще одну пробоину в корпусе корвета. Слегка отвернув на юго-запад, так чтобы удерживать противника в прицеле хотя бы орудий среднего калибра командир "Тенрю" попытался отыграть хоть часть расстояния у минного крейсера, но тот, мгновенно отреагировав на маневр, довернул более круто вправо, угрожая зайти корвету в корму. Тут же пришлось парировать этот маневр своим. В результате путь в четыре мили занял более часа и стоил "Тенрю" уничтоженного 75 мм орудия, сваленной кормовой мачты, двух пожаров и двадцати трех человек раненными и убитыми, но корвет все же смог добраться до своего ранее пострадавшего товарища и уже там подставить противнику ощетинившийся орудиями борт.

Возможно, оба этих корабля так и не увидели бы восход следующего дня, но на "Полярном лисе" банально закончились снаряды к 120 мм орудиям, а ствол носового орудия, выпустившего все остававшиеся на борту снаряды, покрылся трещинами и грозил вскоре разорваться.

Ведшийся же с "Тенрю" огонь из размещенной на корме десантной пушки, успевшей выпустить полсотни снарядов, привел к одному, явно случайному, попаданию в нос, как раз в листы которыми заклепали порт носовой 47 мм пушки. Но располагавшийся там склад боеприпасов бакового орудия к этому моменту оказался девственно пуст, да и бронестенки стеллажей, где хранились унитары, спокойно выдержали попадание полудюжины осколков.

– Что-то мы сильно увлеклись, Виктор Христофорович. – усмехнулся Протопопов, рассматривая в бинокль удаляющиеся силуэты японских кораблей, – Сами же хотели сохранить снаряды на всякий случай, а теперь, случись что, мы даже от миноносца не отобьемся.

– Что есть, то есть, Николай Николаевич. – согласно кивнул Иениш и расплылся в улыбке, – Но постреляли то хорошо! Молодцы канониры! Заслужили сегодня награду! А то, что снаряды потратили... Да и черт с ними! На то они и снаряды, чтобы мы, военные моряки, их тратили!

– И что предполагаете делать теперь? Ведь такие снаряды здесь не достать, а ждать пароход из Санкт-Петербурга месяца три придется. Не меньше. Если там еще согласятся выслать нам боезапас, ведь мы здесь, по идее, все добровольцы и содержать нас государство не обязано. От китайцев же ждать чего-либо вообще не приходится. Раз уж они свой собственный флот держали на постоянном голодном пайке, отчего он до сих пор не может оклематься после боя, то ради нас китайские чинуши даже не почешутся.

– Все так, Николай Николаевич. – согласно кивнул Иениш. – А еще у нас трещины по стволу носового орудия пошли. Так что даже раздобудь мы снаряды, с одним орудием многого все равно не навоюем. К тому же, сколько еще выстрелов выдержит второе орудие, одному лишь Богу известно. Может сто, а может пять. Новые же стволы, нам точно не достать. Поэтому будем использовать то, что есть. У нас шесть полностью боеспособных короткоствольных 120-мм пушек Круппа, и две Армстронга сходных с нашими родными Канэ, но требующие хорошей чистки. Первые хороши тем, что имеются в немалых количествах, да и снарядов к ним более семи сотен. Но вот их боевые характеристики заметно уступают таковым английских орудий, да и со станинами непонятно что делать. Родные то круговой обстрел обеспечить никак не смогут, а на станки от Канэ они не встанут без серьезной переделки. И смогут ли китайцы помочь нам с подобной доработкой – тот еще вопрос. А вы как полагаете, Николай Николаевич, чем нам лучше заменить наш главный калибр?