Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры - Константин Буланов

– Если они так же будут идти за нами вплоть до самого Шанхая, рано или поздно боя нам не избежать. А ведь еще имеется вероятность того, что японцы направили какой-нибудь корабль прямиком к Шанхаю. А на рейде порта у нас будет куда меньше шансов удачно отбиться. – опустив бинокль, произнес Иениш. – Как вы думаете, Николай Николаевич, может, стоит отделаться от них, пока есть такая возможность? Тем более вон как они разбежались друг от друга. Кабельтов пятнадцать будет.

– Не забыли, Виктор Христофорович, я всего лишь наблюдатель. – улыбнулся Протопопов, – И потому не могу давать советы. Но будь моя воля, ни один из этих кораблей не ушел бы из залива. – и нагнувшись поближе к Иенишу, едва слышно прошептал, – Чем больше отправим на дно сейчас, тем меньше доведется стрелять через десять лет.

– Возможно, вы и правы, Николай Николаевич. – тяжело вздохнул Иениш и спустившись с открытого мостика в боевую рубку, обратился к присутствующим, – К бою, господа. Будем их топить. Сперва займемся отставшим. Чем быстрее останемся один на один, тем лучше. Всех лишних с палубы долой!

Дав солидный крюк и пройдя в двадцати пяти кабельтовых от "Тенрю", который успел сделать всего шесть выстрелов, пока минный крейсер находился в секторе обстрела, "Полярный лис" уже на сближении открыл огонь по коптившему небо "Цукубе". При суммарной скорости сближения в 26 узлов уже через пять минут дистанция сократилась до двадцати кабельтовых и с повернувшегося бортом старого корвета ударили четыре орудия. Причем фонтаны от падения снарядов выглядели куда больше тех, что подымали снаряды с "Тенрю". Да и скорострельность его орудий неприятно поразила находящихся на борту минного крейсера моряков. Никто из них не ожидал, что на столь древнем и тихоходном корыте японцы установят новые скорострельные шестидюймовки. Но именно на "Цукубе" проводили обучение артиллеристов для Японского Императорского Флота, потому и результаты стрельбы оказались более чем впечатляющими. Прими Иениш правила боя времен парусного флота, когда двигавшиеся параллельно корабли раз за разом обстреливали друг друга десятками ядер и "Полярный лис" вряд ли смог пережить этот бой. Но тот, кто сам прежде учил артиллеристов, мгновенно оценил выучку команды и возможности японского корабля и отвернув крейсер вправо, начал выводить его из небольших секторов обстрела японских орудий, ведших огонь через бортовые порты.

Пытавшийся не упустить противника, командир "Цукубы" вынужден был постоянно менять курс, чем сбивал прицел артиллеристам, и тем раз за разом приходилось начинать пристрелку заново. Та же проблема возникла на минном крейсере – артиллеристам никак не удавалось поймать постоянно меняющуюся дистанцию и вести обстрел противника приходилось на глаз.

Все попытки минного крейсера выйти в нос или в корму, командир японского корвета пресекал умелым маневрированием, подставляя рейдер под бортовой залп и заставляя того постоянно отворачивать. В результате бой свелся к беспорядочной перестрелке длившейся до первого удачного попадания. А ведь на подходе уже был второй японский корвет, и потому необходимо было на что-либо решаться – отрываться от оказавшегося весьма кусачим противника на скорости или рискнуть и попытать счастья на малых дистанциях.

Иениш решил рискнуть и повернув корабль к противнику, пошел на сближение, двигаясь зигзагом, чтобы оба 120 мм орудия имели шанс вести огонь. Заодно, подобный ход заметно снижал бортовую проекцию его корабля, а постоянное изменение угла сближения заставляло японских канониров лишь попусту тратить снаряды. Впрочем, так же попусту тратил их расчет кормового орудия минного крейсера, и только носовое било относительно прицельно находясь в своеобразном коридоре, где единственной меняющейся величиной была лишь дистанция до цели. И если первых накрытий добились японские артиллеристы, то первый снаряд в противника всадило именно носовое 120 мм орудие "Полярного лиса".

– Так держать! – прокричал рулевому Иениш, заметив взрыв на борту японца, – Максимальная скорострельность! Передать данные на кормовое орудие!

За те полторы минуты, что противники шли друг к другу бортами, с минного крейсера успели выпустить двадцать три снаряда, а с японского корвета только пятнадцать. С десяти кабельтов профессионалам своего дела промахнуться было не реально. В "Цукубу" угодило еще четыре снаряда, один из которых разбил носовое орудие, попав тому прямо в ствол и вызвав некоторое замешательство на батарейной палубе корвета. "Полярный лис" получил одно попадание и два близких накрытия. Единственный точно выпущенный снаряд попал в спонсон бортовой 47 мм пушки и проделал немалую дыру как в борту, так и в палубе. Само же орудие вырвало вместе со станком и выбросило в море с частью борта парового катера, который оно задело во время своего полета. Пара же близких разрывов вогнуло внутрь несколько листов обшивки, а разлетевшиеся осколки проделали с десяток небольших пробоин.

С трудом устояв на ногах от чудовищного сотрясения корабля, Иениш тут же приказал отвернуть от противника на восемь румбов влево и продолжать вести огонь только из кормового орудия. Сам же принялся дожидаться доклада вылетевшего из рубки Протопопова.

– Все нормально, Виктор Христофорович. – успокоил друга вернувшийся через минуту Протопопов, – Мы потеряли 47-мм орудие правого борта и часть обшивки, но на ход это никак не повлияло. Также поврежден борт парового катера и слегка обгорела палуба, но пожарный расчет уже заканчивает заливать ее. Убитых и раненых нет. Синяки и ссадины не в счет.

– Как хорошо, что мы отослали расчеты противоминного калибра в последней призовой партии. – перекрестился Иениш, – А то бы на такой дистанции они непременно встали бы за орудие. Не забудьте отметить в отчете, что жертв удалось избежать, поскольку никого лишнего на палубе не находилось.

– Непременно, Виктор Христофорович.

– А что там наш противник?

– Горит понемногу. Но не слишком сильно. Может, добавим для верности?

– Как бы нам самим не добавили для верности. – скривился как от зубной боли Иениш, – Да и второй уже был слишком близко. Не хочу больше так рисковать. Получи мы такой снаряд пониже ватерлинии и все. Не с нашим водоизмещением и броней лезть под снаряды такого калибра.

На отходе кормовое орудие крейсера успело выпустить еще пятнадцать снарядов, добившись двух попаданий, не смотря на беспрерывное маневрирование минного крейсера. Для любого современного крейсера семь 120 мм фугасных снарядов не представляли серьезной угрозы, для корабля того же класса, к которому принадлежал "Полярный лис", обеспечивали как минимум продолжительный ремонт, для деревянной парусно-винтовой шхуны построенной в 1851 году они стали роковыми. Даже меньшая, по сравнению с японскими, пожароопасность русских снарядов, не спасла старый корабль от тяжелых повреждений и многочисленных возгораний. Одновременно в трех местах на его борту в небо поднимались языки бушующего пламени, и лишь наличие весьма большого экипажа, не смотря на понесенные от обстрела потери, позволило вести успешную борьбу за сохранение корабля.

Во избежание подрыва боезапаса, заряды и снаряды начали выкидывать в море через порты не обстреливаемого борта. Занявшуюся огнем мачту срубили под самым основанием, и та вскоре рухнула в море. Туда же летели горящие и тлеющие деревянные обломки. Те, кому не хватило инструмента, обмотав руки рубахами, подхватывали такие обломки и швыряли их за борт, получая свою порцию ожогов. В море же полетел начавший тлеть уголь, грозивший выжечь весь корабль изнутри. Лишь через час беспрерывного бешенного труда уставшие моряки смогли позволить себе упасть с ног там, где стояли, сумев отстоять свой корабль у губительного огня.

Все это время вокруг терпящего бедствие собрата кружил "Тенрю", отгоняя беспокоящим огнем почувствовавшего кровь хищника. После того как стало ясно, что японец из-за пожаров потерял ход и управление, Иениш попытался выйти ему в нос или корму, чтобы безнаказанно добить подранка, но второй подоспевший японский корвет надежно перекрыл путь и злобно огрызался, подобно сторожевому псу.

– Что будем делать, Виктор Христофорович? – окинув взглядом очередные фонтаны воды вставшие в двух кабельтов от корабля, поинтересовался Протопопов. – Вряд ли японцы расстреляют все снаряды в попытке отогнать нас. Да и попасть могут сдуру.

– На сорока кабельтов не попадут. – отмахнулся Иениш, – А вот заплатить за то, что повредили моего лисенка, я их заставлю! – капитан с нежностью и отеческой теплотой в глазах погладил броню рубки. – Пусть знают, с кем стоит связываться, а с кем нет. Если наш подранок не сможет дать ход, японцы либо сами затопят его, либо возьмут на буксир. И то и другое меня вполне устроит. Оба их корабля не могут вести огонь, как по носу, так и по корме и потому при букировке мы легко сможем их достать. Да и подразнить их не мешает. Если тот дым на горизонте окажется японским транспортом, будем внаглую захватывать его прямо у них на глазах. Посмотрим, бросят ли они своих коллег нам на растерзание ради спасения транспорта.