Формирование института государственной службы во Франции XIII–XV веков. - Сусанна Карленовна Цатурова

Показательно, что другие исполняемые обязанности, в том числе финансовые, наряду с судебными функциями в номинативной сфере проявляются лишь эпизодически. Так, в ордонансе 1318–1319 гг. они названы «сенешали, бальи и прочие сборщики»[585]. Политическое усиление бальи и сенешалей напугало корону, что косвенно отразилось в запрете им именоваться «губернаторами»: в фундаментальном ордонансе от 8 апреля 1342 г. оговаривается, что «отныне сенешали, бальи и другие служители (officiers) наших сенешальств и бальяжей не должны называться губернаторами (gouverneurs), но только сенешалями и бальи»[586].

Высокий статус королевских служителей на местах как полномочных представителей монарха обозначился в королевских указах к концу XIV в., когда в номинации появился престижный компонент — понятие «суверенитета». В ордонансе от 28 октября 1394 г. власть сенешалей, бальи и губернаторов «охранять, править и управлять» названа «суверенной без посредников после нас и нашей курии Парламента»[587]. В этой новой номинации содержится значимая трансформация: власть сенешалей, бальи и губернаторов квалифицируется как абсолютная и не имеющая посредников, т. е. неподвластная никакой иной власти. Суверенитет их власти, однако, иерархически стоит ниже, чем у двух его главных носителей — у самого короля и у верховного суда (Парламента). Но эта иерархия суверенитета ставит королевских представителей на местах в самый престижный ряд.

Таким образом, представители короля Франции на местах, соединяющие в своих руках судебную, административную, финансовую и военную власть, позиционируются в исследуемый период как судьи. И в силу этой наиважнейшей функции королевской власти они наделяются высшим атрибутом власти — суверенитетом. Характерно повышение в номинативной сфере статуса королевских сержантов — низшего звена в местной администрации: на Штатах в Туре 1484 г. они уже названы «первыми министрами» именно в силу своей роли в отправлении правосудия[588].

Значение такой номинации раскрывается в сравнении с другими королевскими службами. Так, домениальная служба смотрителей вод и лесов, при всей ее важности и судебных атрибутах, так и не получила статуса суверенной: чиновники этого ведомства на всем протяжении изучаемого периода именовались исключительно «мэтрами вод и лесов»[589]. Статуса суверенного не обрело и Казначейство: на всем протяжении исследуемого периода это ведомство неизменно именуется просто «казной» (Trésor), а его служители — «казначеями» (trésoriers)[590]. Эта же ситуация наблюдается в Монетной палате: ее служители носят название «генералы-мэтры наших монет» (Generaulx-Mestres de noz Monnoyes), а сама палата стабильно обозначается «Палатой монет» (Chambre des Monnoies)[591].

На этом фоне становление номинации Налоговой палаты красноречиво свидетельствует о росте значения для короны этого источника пополнения казны. Еще до оформления в отдельную палату ее служители упоминаются в фундаментальном для королевства ордонансе Карла V Мудрого о порядке престолонаследия от августа-октября 1374 г. В нем персонал налогового ведомства включен в состав регентского совета и назван «генералами-советниками по делам наших налогов» (generaux-conseillers sur le fait de noz Aides)[592]. Содержащаяся в номинации квалификация в качестве советников короля уже свидетельствует об изначально высоком статусе, а полномочия в сфере правосудия лишь повышали его. Компетенция в сфере суда по налоговым спорам в дальнейшем уточнялась и подтверждалась серией ордонансов, где служители именовались «генералами-советниками по делам налогов», а судебные функции у них сочетались с финансовыми, до тех пор пока внутри ведомства не возник собственно налоговый суд[593]. После разделения функций советники делились на тех, кто отвечает «за дела финансов от налогов», и на тех, кто отвечает за дела «суда в налогах»[594]. Номинативный статус обеих служб неуклонно растет соразмерно увеличению налоговых поступлений и росту расходов на военные и административные нужды. Так, в ордонансе от 5 августа 1399 г. решения генералов-советников по делам финансов от налогов на войну приравниваются к королевским и парламентским, т. е. по сути, получают «суверенный характер». Наконец, функции Налоговой палаты приобретают важный в символическом плане «капитал»: в ордонансе от 7 января 1401 г. их работа названа «общественной службой (offices publiques) нашего королевства Франции в финансах, без коих великие дела нашего королевства, что ежедневно свершаются, не могли бы быть осуществлены и поддержаны (conduiz et soustene)». А в ордонансе от 28 апреля 1407 г. важность этого ведомства в структуре королевского аппарата артикулирована как «благо, выгода и польза для нас и общего интереса нашего королевства»[595].

Номинация налогового суда была еще более престижной: служба генералов-советников по делам суда налогов, выделившись в самом конце XIV в., получила уже в начале века следующего статус суверенной[596]. Сей статус был официально закреплен ордонансом от 26 февраля 1414 г., где сказано: «Палата суда по делам налогов является суверенной в делах этих налогов, где все дела и споры получают разрешение, аналогично нашей Курии Парламента»[597]. Показательно, что тот же «суверенный» статус получали с первых же указов и созданные в провинциях по типу Парижа налоговые суды[598]. Такая номинация ставила налоговый суд в ранг хранителя королевского суверенитета, что выделяло его в структуре налоговых служб. Важное свидетельство на этот счет содержится в наставлении королю Карлу VII, написанном Жаном Жувеналем в 1452 г.: налоговый суд автор помещает в ряд «других судей по делам налогов, среди которых генералы суда по делам налогов являются суверенными, и на них нельзя апеллировать в другой суд, и даже в Парламент»[599]. Однако несмотря на повышение статуса этого ведомства, оно в исследуемый период еще не добилось наименования — «Налоговая курия» (Cour des Aides).

Главным финансовым судом во Франции изначально являлась Палата счетов. Эволюция ее наименования предстает как прототип Налоговой курии. С самого начала и вплоть до конца Старого порядка ведомство именовалось Палатой счетов, что символически точно описывало его статус. Изначально служители ведомства должны были размещаться в непосредственной близости от персоны монарха и его покоев, чтобы он мог в любое время получить сведения о состоянии своих финансовых средств. Поэтому с 1292 г. оно именовалось Палатой (комнатой) счетов, как и некоторые другие дворцовые ведомства[600]. Служители его неизменно в исследуемый период именовались «людьми наших счетов» (les gens de nos Comptes)[601]. Вместе с тем, служители Палаты счетов, так же как и парламентарии, носили титулы «мэтров» и королевских советников.

Однако получение Палатой счетов статуса суверенного суда произошло достаточно поздно и не без проблем, поскольку столкнулось с претензией Парламента на монополию в сфере королевского правосудия. Прежде всего, хотя Палата счетов, изначально являлась наравне с Парламентом хранительницей королевского домена и прав короны Франции, однако впервые была названа суверенным судом лишь в указе Карла VII от 12