Завеса Правды и Обмана - Анали Форд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вторая рука поднялась к плечу и начала скользить вниз по моим изгибам, чтобы потом на секунду задержаться на талии, прежде чем спуститься вниз и замереть на бедре. Поигрывая пальцами, чувствуя формы, но не посмев двинуться ниже, рука застыла.
Еще никогда хлопок дорожного платья не казалось мне настолько тонким. Только ткани разделяли нас: всего-навсего два тонких слоя, которые не могли скрыть нараставшего возбуждения Никса так же, как и моего собственного, я была в этом уверена.
Наше дыхание снова стало сбивчивым, особенно нервным стало дыхание Никса.
Он жадно потянулся ко мне, слегка придвигаясь и крепче прижимаясь бедрами. Потребовалась вся моя оставшаяся сила воли, чтобы его остановить.
– Никс, ты уверен, что хочешь именно этого?
Он моргнул и посмотрел на меня своим ангельским, наивным взглядом, и слова, сорвавшиеся с его губ в следующее мгновение, тут же разрушили чары, опустившиеся между нами.
– Это из-за Тетиса?
Я села, руками упершись в грудь Никса.
– Что? Нет. Это из-за нимфы… и тебя… – я запиналась на каждом слове, но мое переживание за душевное состояние Никса затмило то, что он только что сказал. – Что ты имеешь в виду?
– Вы же с Тетисом спаривались.
В ужасе я уставилась на него.
– Мы… мы что?
– Люди так не говорят? – на его лице отразилась растерянность. – Это означает…
– Я знаю, что это означает, – прошипела я сквозь стиснутые зубы.
– О, тогда я понял, в чем дело, – сказал Никс, приподнявшись на локтях. – Ты смущена.
– Как я могу быть смущена тем, чего не делала?
– Перестань, мы все почувствовали этот запах.
Мои щеки еще никогда так не горели. Я вспомнила наш последний разговор с Тетисом. Теперь уже не было смысла отрицать. Раз уж все фейри и так были в курсе того, что произошло между мной и принцем Морского двора.
– Ты ревнуешь?
– А должен? – искренне поинтересовался он. Рука его все еще покоилась на моей коже, он посмотрел мне в глаза. В его взгляде читалось несвойственное ему даже в лучшие дни спокойствие. – Ты решила, что хочешь быть только с Тетисом? Я слышал, что люди исключительно моногамны.
– Не думаю, что это многое меняет, учитывая, что я скоро умру… Но нет, я ничего не решила.
Никс чудесным образом пропустил мимо ушей все, что я сказала.
– Ну что ж, тогда у меня нет причин для ревности. – Между его бровей на мгновение пролегла морщинка, он перевел взгляд с меня на кроны деревьев, качавшихся над нами. – Хотя, мне кажется, я начинаю понимать, что ты имела в виду. Мне стоило прислушаться к Тетису. Не стоило мне носить это проклятое ожерелье.
– Я… Я не думаю, что поступок Бетулы как-то связан с тем, что ты носил ее подарок.
– Во всяком случае, – сказал Никс, – если ты не против, возможно, будет лучше, если мы сегодня не станем спариваться.
А мне-то казалось, мои щеки не способны пылать от стыда еще сильнее.
Поправлять его не было смысла.
Я вздохнула, скатилась с него и запрокинула голову, пропустив через ноздри прохладный ночной воздух. От надоевшего за все это время ощущение адреналина уже ничего не осталось, а вместе с ним угасло и зловещее желание, овладевшее мной.
Не помню, как притянула голову Никса к своим коленям, но через какие-то пару мгновений уже баюкала принца на скрещенных ногах. Одной рукой я рассеянно поглаживала волосы у его лица, закручивая каждую прядь в локон, прежде чем уложить вдоль покрасневших от физической нагрузки висков.
Он был самым прекрасным из принцев фейри и все же не шел ни в какое сравнение с теми образами, которые в свое время отпечатались в памяти людей. Армин и Тетис словно казались совершенно другими существами. Оставался только Калдамир, но его тоже нельзя было сравнивать с Никсом. Калдамир выглядел так, будто вовсе не умел смеяться, Никс же никогда не прекращал улыбаться. В голове не укладывалось, что оба эти создания стали принцами и что каждому было доверено вести свой народ.
Лишний раз я даже за одного человека никогда бы не несла ответственности. Для этого мне должны были доверять, хотя бы немножко, чего никак не могло произойти, по крайней мере, в Алдерии.
Никс как будто прочитал мои мысли, потому что горный фейри был следующим, кого он упомянул.
– Если бы не Калдамир, никто из нас не стал бы этого делать.
Мои пальцы все еще касались его волос, отделяя каждую новую прядь и накручивая-накручивая-накручивая ее, а затем я наблюдала, как очередная из них присоединяется к остальным идеально завитым локонам.
– Иногда я напрочь забываю о том дне, когда он за мной пришел, – тихо сказала я. – Полагаю, плохая память – это заслуга Аварата.
– Нет-нет, только не это… – сказал Никс, нахмурив брови. Лоб его все еще блестел от пота. Он смертельно устал. На лице снова появилось отстраненное выражение, он моргал: с каждым непроизвольным движением век ему становилось все сложнее сфокусироваться на мне. – Мы не думали, что все будет так сложно.
Я замерла, посмотрев на фейри, лежавшего между моих ног. Он уже проваливался в сон, но его невнятные слова опасно приближались к обличению очередной истины.
– Что ты говорил о Калдамире и о том, что все оказалось так сложно? – спросила я. В животе невидимая и едва ощутимая линия нервов начала завязываться узел.
– Именно он настаивает на том, что надо продолжать. Единственный из нас, кто настаивает вообще. Если бы все зависело от остальных сейчас, когда мы тебя узнали получше, мы бы нашли другой выход…
Я замерла на месте, пока Никс вяло переворачивался набок. Он натянул ткань моей юбки, чтобы прикрыться ниже пояса, а после погрузился в умиротворяющий сон без сновидений, пообещав утром догнать остальных.
Но я не собиралась спать.
Только не после того, что он мне рассказал.
Глава двадцать вторая
Я совсем не понимала, почему от слов Никса почувствовала себя преданной. Все-таки именно Калдамир похитил меня. Калдамир всю дорогу строил из себя предводителя.
Но заявление Никса, так или иначе, тяжким грузом легло на мои плечи, и мне никак не удавалось избавиться от этой ноши.
Я же присутствовала там, когда он, Армин и Тетис единогласно приняли решение, что им придется пожертвовать мной, что это не такая уж и высокая цена за то, чтобы снова вернуть себе контроль над чарами. Неужели за несколько дней все так изменилось? Может,
