Завеса Правды и Обмана - Анали Форд

с такой пронизывающей разум чувственностью, какой я не ожидала от обычного существа из дерева. Я вообще не ожидала от какого-либо древоподобного создания каких-то членораздельных звуков, как бы оно ни было похоже на человека и какой бы бархатистой ни была его березовая кожа.

Спустя какое-то время, когда я увидела, как она смотрит на принца фейри, я поняла, кто она. А что еще важнее, кем она себя чувствовала по вине похотливого и лучезарного принца Лесного двора.

Никс повернулся к ней, и грудь его все еще вздымалась, на этот раз от совершенно иного страха.

– Бетула, – произнес он, но имя слетело с губ едва слышным нервным писком. – Я все тебе объясню.

Она была брошенной любовницей. Об этой нимфе Тетис пытался меня предупредить.

Глава двадцать первая

Ее оставили в одиночестве.

В тусклом взгляде, прикованном к Никсу, никто бы не ощутил тепла. Пусть ее розовые губы, цветом своим походившие на кусты с бледно-розовыми листьями, что сдерживали нас в ее тщательно продуманной ловушке, и изогнулись в улыбке, сама лесная нимфа не веселилась.

И в улыбке читались самодовольствие и жестокость.

– Я удивлена, что ты осмелился войти в мой лес после того, как обошелся со мной.

Плечи Никса дрожали, следуя за ритмом сердцебиения. Его кадык изворотливой личинкой ерзал в горле, пока он пытался придумать что ответить.

– Я не хотел, чтобы все закончилось плохо…

– А разве все закончилось?

Из голоса древоподобной женщины исчезла вся мнимая любезность. Из земли прорвались крючковатые корни, готовые подхватить ее и перенести к Никсу, стоявшему между нами. Он собрал всю свою волю в кулак, когда она остановилась всего в паре дюймов от него. Ее длинные, похожие на стебли камышей волосы пышными гнездами развевались вокруг нее.

– Если бы ты действительно все закончил, я бы, наверное, простила тебя. – От ее слов Никс вздрогнул, но я заметила, как он нашел в себе силы отвести взгляд. – Но нет. Вместо этого ты бросил меня здесь. Бросил меня ждать. И я ждала тебя два года, Оникс.

– Не стоило ждать вообще, тем более так долго.

– Ты знаешь, что иначе быть не могло, – в ответ прошипела она. Она приближалась к принцу, пока в нее врастало все больше и больше корней, поднимавших тело озлобленной нимфы над Никсом. Увеличив рост, она вызывающе, почти надменно выпятила подбородок и широко расправила руки, открыв взору обнаженные изгибы своего тела. Хотя она и состояла из коры, листьев и трав местной чащи, мне было трудно не покраснеть от этого вида.

Эта нимфа, по сути дела, была такой же живой и настоящей, как и любой другой человек.

– Я потратила на тебя юные годы своего бытия, – простонала она. – Но теперь я уже не тот зеленый росточек, каким была, когда мы познакомились.

Никс попятился назад и, запрокинув голову, посмотрел на нее:

– Ты права, Бетула. Но и я уже не тот мальчик.

– И еще ты до сих пор носишь мой подарок, – заметила нимфа. Одной рукой она быстро коснулась корешка, болтавшегося на шее Никса. Скорбное выражение лица в одночасье сменилось ненавистью, и она с громким треском порвавшихся ниточек сорвала с него колье. – Ты поплатишься за содеянное!

Нимфа начала медленно обходить вокруг него и в ту же секунду заметила меня.

– Не обращай на меня внимания. – Я подняла руки и попятилась назад. – Я не собираюсь вмешиваться в любовные интриги.

– Делф, – низким, полным мольбы и отчаяния голосом произнес Никс. Не знаю, чего он от меня ожидал. Она стояла перед нами массивным деревом в буквальном смысле, будучи гораздо выше нас обоих, и, сделав выводы из того, что мне довелось услышать, ее злость на него была… вполне оправдана.

– Видишь, – сказала Бетула, обойдя вокруг Никса и остановившись позади него. – Даже твоя новая девушка понимает это.

Но каким бы оправданным ни был ее гнев, тому, что она сделала после, оправдания не нашлось.

Руками она обвила грудь Никса, проведя ладонями по его голому торсу и приняв ветвями своих пальцев форму его тела. Она притянула его тряпичной куколкой к своей на удивление мягкой коже, прижав лицо к его уху. Ее зубы, заостренные корешки, блеснули в тусклом свете, когда нимфа обнажила их.

– Позволь напомнить тебе, что ты упускаешь… Позволь напомнить тебе, что ты потерял… Позволь заставить тебя чувствовать себя ничтожным, какой чувствовала себя я!..

Ее руки сжали туловище Никса крепче, когда из земли появились новые корни. Змеями они обернули ноги Никса в несколько тугих колец, окончательно лишив его возможности двигаться. Но меня беспокоило не это. Когда корни поползли вдоль туловища вверх, превратившись в длинные тонкие пальцы, которые принялись снимать штаны с Никса, меня захлестнуло негодование.

– Достаточно, Бетула! – так выглядела моя попытка остановить ее, хотя мой голос прозвучал очень слабо, я даже не была уверена, что она услышала. Ее пальцы-ветви и крепкие корни двигались с непрестанно возрастающим пылом. Намерения Бетулы стали считываться яснее, когда в один момент глаза обезумевшей нимфы чуть было не выкатились из орбит.

Может, она и не услышала меня, зато Никс услышал. Его как будто выдернули из транса, в который он ввергся из-за страха, что женщина, превратившаяся в древнее лесное чудище, многовековой корой и живыми корнями поглощала тело принца Лесного двора.

Мышцы Никса напряглись, но нимфа продолжала расти, оплетая его. С каждой минутой из земли вырастали очередные корни, и она постепенно, но при этом достаточно быстро теряла человеческие черты. Когда штаны Никса, наконец, упали на землю, предательски предоставив корням нимфы для расправы его обнаженное тело, она была уже вдвое больше него.

Но в конце концов она была диким древоподобным зверем.

Никс и остальные фейри многого заслуживали. Иногда я думала, что они достойны самой жестокой смерти за все их сделки и издевательства над людьми.

Но этого они не заслужили.

Недолго думая, я вытащила из кармана кремень, который мне дал Армин. Когда черный камень высек искру, я заметила, как напряглись сухожилия под корой Бетулы. Как только два камня спряглись в небольшом огоньке, она начала настороженно поворачиваться в мою сторону.

Потребовалось еще несколько ударов кремнем: одна искра, одна крошечная оранжевая вспышка явила себя угрозой всему растительному миру, и Бетула резко отступила. Никс, полностью обнаженный, упал на колени, задыхаясь и жадно глотая ртом воздух. При виде кремня глаза Бетулы расширились, а ее деревянные черты исказила ненависть.

– Ты же сказала, что не собираешься вставать у меня