Завеса Правды и Обмана - Анали Форд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он стыдливо отвел взгляд, указав на какие-то невидимые дефекты на его практически безупречном лице.
– Когда-то я был по-настоящему красив, а теперь…
Голоса, звавшие нас, раздавались уже совсем неблизко. Не только они удалялись от нас, но и мы каким-то волшебным образом от них.
– Никс, честное слово! Ты самое красивое создание, которое мне доводилось видеть, – аккуратно прошептала я, безуспешно попытавшись скрыть досаду. – Как среди людей, так и среди фейри.
Лицо его озарилось, к щекам снова прилил тот розовый румянец, который мне уже доводилось видеть.
– Ты… Ты точно так думаешь?
– Да, – искренне ответила я. И тут я снова услышала свое имя, но чужой голос прозвучал так далеко, что внутри меня все сжалось в панике. – Теперь мы можем идти?
Через какое-то время мне удалось найти проход среди ежевичных ветвей, через который мы могли бы выбраться. Но когда мы оказались по ту сторону изгороди, лес уже выглядел иначе. Деревья здесь выглядели мрачнее и росли ближе друг к другу. Земля покрывалась толстым, многолетним слоем листьев.
Нога человека или фейри сюда ступала редко, если вообще когда-либо ступала.
Мы прислушались, едва уловив надежду, что наши имена снова произнесут. В моменте мы обратили особое внимание на последние отголоски далекого клича, и мое сердце ушло в пятки.
Голоса еще доносились из разных частей дремучего леса. Я слышала их позади себя, затем откуда-то над пышными кустами. Чем ближе мы подходили к источнику каждого звука, тем с большей скоростью он отдалялся от нас, стоило нам только навострить напряженный слух. Только когда глумливое звучание, поглотившее оттиски наших имен, приглушилось, стало понятно, что происходило на самом деле.
Я застыла как вкопанная, а Никс успел пройти еще несколько шагов вперед, когда заметил отставшую меня.
– Птицы, – причитала я, ругаясь и топая ногами, пока нелепо кружилась на месте, вглядываясь в макушки деревьев. – Мы шли за птичьими голосами!
Словно по долгожданному сигналу, стая пернатых созданий с пронзительными криками вихрем вылетела из крон двух вековых деревьев. Темным силуэтом они парили на фоне лиственных покровов, а с них на землю медленно падали тонкие перья. Только этот след и остался от них, когда они взмыли в воздух.
Но я успела поразиться, насколько они напоминали умных птиц, которые в мире людей были известны своей способностью при помощи голоса подражать человеческим крикам. Я подняла одно из перышек, упавших на землю, и повертела его в руке, чтобы рассмотреть.
В лесу росли густые кусты с розоватыми листьями. В дороге они ни разу не встретились. Я бы их точно распознала, увидев прежде, однако еще одно напоминание о том, что мы заблудились, было бы некстати. Никс бы этого никогда не признал, но я уже убеждалась в том, что мы потерялись, и считывала озабоченность на его лице. Он, по сравнению с остальными принцами фейри, не очень хорошо скрывал свои эмоции.
– В Алдерии их называют пересмешниками, – сказала я, снова покружив перышко. – Только эти… Они будто намного больше.
Как и все в Аварате: не совсем такие птицы, к каким привыкли люди. Похожие, но другие.
Похожие, но не совсем.
Никс выглядел чересчур серьезным, когда подошел и встал рядом со мной, уставившись усталыми глазами на то же, на что засматривалась я.
– Некоторые дворы раньше использовали их в качестве шпионов, – пояснил он, подняв другое перо. – Я уже давно их не видел в своих владениях.
Когда он поднял взгляд, перо уже лежало в одном из его многочисленных карманов, а на его лице появилась невиданная решительность.
– В моем лесу, – кивнув, уточнил фейри. С этими словами он головой нырнул в розовые кусты. – И это только мой лес. С нами все будет в порядке.
* * *
Как оказалось, нам стоило серьезно забеспокоиться, но Никсу потребовалось несколько часов, чтобы это признать. Конечно, мне пришлось все осознать намного раньше, потому что я поняла наше положение с того самого момента, когда отзвук моего имени растворился в резкой трели птиц-пересмешников над головой, а их умелое подражание продолжало звучать до тех пор, пока не перестало повторять наши имена.
Они становилось противнее, чересчур навязчивыми.
Никсу же понадобилось больше времени для принятия неприятного факта. Только когда мы набрели на остатки уже почти высохшей лужи и Никс посмотрел на свое отражение, он расстроился окончательно.
Рука его устремилась к шее, пальцы коснулись участка кожи, которого было не разглядеть, пока он не упал сокрушенно у края грязной воды, чтобы разглядеть поближе.
– Погибло… Все погибло…
Я смертельно устала, мое терпение к… странностям Никса было на исходе. Предполагалось, что он будет защищать меня, но вот он: бледнеет при виде пары капелек крови на своем воротнике.
Кровь, которая, вне всяких сомнений, была красной, а не синей, будто мне требовалось еще одно напоминание о том, что в моем мире меня кормили сказками.
– Сперва наши чары, а теперь это? – вопрошал Никс, уставленный на свое мутное отражение. – Такого просто не может быть… Такого просто не может быть!
Он вскочил на ноги и начал поспешно срывать с себя одежду, но я даже ничего сказать не успела. Шнурки его жакета, казалось, были созданы из такого тонкого шелка, что рвались от малейшего прикосновения. Однако мне нужно было в тот момент напомнить себе, какой могучей силой принц обладал. Какой бы ни была правда, что-то одно или все вместе, спустя секунду Никс уже стоял передо мной с голым торсом: его сотрясавшаяся фигура со злобой, напрягавшей каждый его мускул, словно желала слиться с воздухом. Остатки его жакета и рубашки испачканными лоскутами свисали с рук, когда мы услышали внезапно раздавшийся звук.
Поначалу он был слабым, напоминавшим легкий шелест колышущихся на ветру листьев. Или трепет лепестков, приземлявшихся на иссушенную почву с дальних тонких веточек высокого ясеня. Или шелест распускающихся листьев, дождавшихся весны, чтобы покинуть плен крохотных почек.
В тени под деревьями рядом с краешком лужи что-то зашевелилось. Из земли витиеватыми корнями наружу начала появляться бесформенная масса, словно те маленькими саженцами жадно тянулись к свету.
Лицо Никса помрачнело из-за смешавшихся на нем узнавания и страха, испытанного, когда из быстро растущей массы появилось тело. С каждым шагом тело росло и расширялось: сначала сформировались длинные, стройные ноги, затем бедра, которые продолжились в точеную фигуру, раскачивающуюся при ходьбе.
Это была нимфа. Разумный древесный дух.
– О, Никс… А я думала, мне придется раздевать тебя самой, – промурлыкала нимфа
