Завеса Правды и Обмана - Анали Форд

не сидела в свете огня, предпочитая держаться позади. Прежде дева-оруженосец вытащила бревно для сидения за пределы нашего внутреннего круга и создала своим телом подобие барьера между двумя смежными лагерями.

– Если ты не хочешь провести остаток своих дней, беспомощно наблюдая, как все земли в Аварате превращаются в пепел, тебе стоит научиться прикрывать свой симпатичный ротик, Тетис.

Тетис только ухмыльнулся:

– Ты считаешь, у меня «симпатичный» ротик?

Калдамир голыми руками вытащил горячий уголек из костра и швырнул его в морского принца, и усмешка сползла с лица Тетиса: он попытался сбросить уголек с себя, пока тот не прожег еще большую дыру в его тунике.

Калдамир наконец-то сел у костра рядом со всеми нами, хотя не было похоже, что он расслаблен. Он так близко наклонился к огню, что я удивилась, как он не отпрянул от жара.

На его лице отражалась решительность, к какой я привыкла за последние несколько дней. С каждым днем мы приближались к его двору – и моей смерти, – и это становилось очевидно всем.

У нас получилось добраться до старой границы леса до наступления ночи, но с большим трудом. Со всех сторон нас все еще окружали призраки уничтоженного леса, на черном фоне которого выделялись похожие на кости монстров деревья. После стольких дней, проведенных в чаще, мне стало некомфортно находиться на открытой черной равнине. В лесу я повсюду чувствовала на себе взгляды, но здесь ощущение было иным. Незащищенность другого сорта.

Кто бы ни натолкнулся на нас, он бы сделал это намеренно.

Подобное уже произошло.

Я посмотрела на фейри, сидевших у другого костра, и заметила, как они отводят от меня взгляд. В их глазах читался тот же голод, который я уже видела у лесных фейри, от которого я снова неосознанно сжалась. Я даже подумала, что из всех тех ложных предупреждений о фейри легенды о поедании людей могли оказаться правдой.

Ведь в том, как они смотрели на меня, не было ни капли нежности, которую я замечала на лицах остальных фейри вокруг меня. Ну, не считая Таллулы.

Удивительно, но именно от этого осознания, а вовсе не от страха перед новыми фейри, жар огня стал невыносимым.

Я встала, жестом показав остальным, чтобы не шли за мной, хотя потом все равно ощущала на себе их взгляды, пока удалялась от костра. Ушла я совсем недалеко, но достаточно, чтобы не слышать приглушенных голосов у огня.

Воздух на равнинах с наступлением ночи стал холоднее. Не скрытый деревьями, угасающий вдали свет солнца уступил место холодному ветру, который разносил запахи уничтоженного леса далеко за его пределы. Будто нас преследовало напоминание о том, что произойдет, если принцы фейри провалят свою миссию.

Это место постоянно указывало своей враждебностью, кто я такая и что я для них значила. Для всех фейри. Лишение бремени. Благословение. Надежда.

Я никогда не ассоциировала себя с надеждой, но при этом не думала, что буду себя так чувствовать. Так… безнадежно.

– Тебе правда лучше не оставаться одной.

Калдамир возник рядом со мной, и почему-то я догадалась, что так и будет. Он не оставлял меня одну, не выпускал из вида с того самого момента, как мы с Никсом снова присоединились к компании. Он ничего не сказал, но я знала, что он опасался худшего, когда я нырнула за Никсом. Хотя не моя смерть была для него худшим. Он боялся потерять меня. Мертвая или живая, ему было все равно, если я лежала на его жертвенном пьедестале… или где он там собирался меня убить, когда мы доберемся до Горного двора.

– Я не одна, а с тобой.

В горле Калдамира что-то низко зарокотало.

– Я не об этом. Знаешь, когда-то тут жили отродья, которые могли налететь на тебя и утащить. Может, их уже не так много, но и одного достаточно. Здесь ты у всех на виду…

– А в остальных местах не на виду? – прервала я его.

Несмотря на то что Калдамир предупреждал Тетиса вести себя тише, я не смогла сдержаться. Я понизила голос, но он все равно вздрогнул от последовавших слов.

– Я могу понять этих отродий. Правда. Но почему ты так беспокоишься из-за других фейри? Я имею в виду, что плохого, если они узнают обо мне и о том, как вы собираетесь со мной поступить?

– Фейри опасны. Я думал, все люди это знают.

– Да дело же не в этом, – возразила я, сопротивляясь желанию от раздражения топнуть ногой. – Зачем бы им рисковать, если я с тобой? Со всеми вами. Вы же принцы! Конечно, они не захотят ссориться с вами. Или принцы в вашем мире отличаются от тех, что в моем?

Калдамир стиснул зубы.

– Нет, титулы схожи.

– В чем тогда дело? – настаивала я. – Ты обещал рассказать мне все в лесу, но так и не рассказал. Не кажется ли тебе, что я заслуживаю знать?

Он снова фыркнул, но не снисходительно.

Поэтому я продолжила:

– Не все фейри хотят, чтобы магия возвращалась?

– Не все фейри готовы заплатить цену.

– Цену? Какую цену? Ведь только мне предстоит умереть. – Я повысила голос, но не специально. Это уже был не благонамеренный шепот. – Ты же понимаешь, что я от этой сделки ничего не получаю, да? Я не понимаю, почему бы мне просто… просто… – я раскинула руки в стороны, почувствовав, как ветерок треплет подол моего перепачканного платья. – Почему бы мне не позволить отродьям забрать меня?

Я сознательно его провоцировала. Конечно, я бы не позволила убить меня сейчас, на то у меня были свои причины… Но Калдамир этого не знал. Как и никто из них. Все мои переживания о том, что Никс перескажет им историю с лужей, растворились в его молчании при виде уничтоженного леса.

Луна напоминала половину серебряной монеты, медленно приближаясь к новолунию с каждым угасающим днем. Ее вид служил серьезным напоминанием о том, сколько мне еще придется оставаться в живых, рассчитывая только на себя.

Осталась неделя. Еще одна неделя.

Хотя мы с Никсом провели всего ночь в лесу, Калдамир и остальные три ночи искали нас в нем. Вот и еще один странный способ леса запутать нас. И впервые магия леса оказалась мне на руку.

Лес приблизил меня на день к спасению, выиграл мне немного времени.

А вместе с тем появилась и смелость.

Я продолжала давить, провоцируя Калдамира:

– Почему бы не отдаться неизвестности, если вы все равно собираетесь меня убить, как только мы доберемся до двора?

Это сработало.

– Потому что тогда