Завеса Правды и Обмана - Анали Форд

– Ну, чарам же нужно было откуда-то взяться, верно?

Армин едва заметно улыбнулся, когда я резко обернулась к нему:

– Это всего лишь суеверие.

– Кстати, о суевериях, – начала я, всматриваясь вдаль, чтобы понять, сможет ли Калдамир нас подслушать. Он был далеко. – Почему ты не хочешь идти через долину на самом деле?

Армин сморщил нос:

– Знаешь, первые фейри пытались строить через нее мосты, но отродья почти сразу же их уничтожали. Со временем мы поняли, что здесь не суждено построить ни одного моста.

– И вы поняли, что вам не суждено пересечь ее.

Слабая улыбка на его губах померкла.

– Теперь ты понимаешь. Иногда природа диктует свои правила. И тогда к ней лучше прислушаться.

– Ты слишком много говоришь о суевериях для того, кто утверждает, что не верит в них, – сказала я.

Он ехал молча, но я заметила, как он продолжал улыбаться.

Расщелина была темной, но на противоположной стороне равнина дышала жизнью.

Подножие горы уступило место гряде холмов, усеянных длинными покрытыми травой полями. Чем дальше от гор, тем зеленее и мягче они были. Далеко на юге я на мгновение заметила сверкающее море, но это оказался всего лишь мираж. Горный хребет простирался вдаль, а от него следовала вереница холмов.

И все-таки зеленые равнины и гряда холмов не шли ни в какое сравнение с теми пустынными землями, через которые мы тащились уже несколько дней, изредка натыкаясь на очередной валун, защищавший нас от палящего солнца. Единственным фейри, кого это, похоже, не заботило, был Армин.

В конце концов, будучи принцем песков, он чувствовал себя в своей стихии.

С приближением вечера только у него еще оставались силы поехать вперед с одним из двух присоседившихся следопытов, чтобы разведать обстановку на входе в так называемую долину. Когда вся наша компания замедляла ход путешествия, петляя по узкой тропинке, огибающей возвышающуюся груду валунов, они на какое-то время пропадали из виду. С другой стороны к нашей тропинке присоединилась еще одна, которая вела прямо между двух отвесных склонов.

Она была точно такой, какой ее и описывал Армин. Скалы были гладкими, раскрашенными красными и белыми мазками, из-за чего тропинка выглядела так, будто вела прямиком в пасть огромного чудовища.

Она уходила на несколько футов вглубь, где, завернув, исчезала из виду. Наверху, ближе к обрыву, валуны, окружавшие край расщелины, были особенно крупными. Один неверный шаг в попытке посмотреть, что же там дальше, – и в какой-то миг один из этих камней с легкостью мог сорваться вниз, перекрыв тропинку.

Или раздавить того, кому не посчастливилось попасть под него.

Оказавшись с лошадьми внутри, мы могли двигаться только вперед.

Пути назад не было.

Беспокоило то, что на входе не нашлось и следа Армина.

Только следопыт поджидал нас в начале тропы, восседая на одном из валунов. Одна нога лениво свесилась с его края, но от меня не укрылось, что, как только мы подошли, его взгляд стрелой метнулся прямиком в мою сторону, задержавшись на секунду дольше.

– Армин пошел вперед, – крикнул он сверху, когда Калдамир подвел свою лошадь к входу. – Настоял на том, чтобы перепроверить, безопасна ли дорога.

На лице Калдамира всего не мгновение отразилось раздумье, пока он разглядывал тропинку. Всем нам было ясно, что он сомневался, пусть и недолго. Запрокинув голову к закатному небу, которое уже окрасилось в оранжевый, он заворчал.

– Я говорил ему подождать, но он и слушать не стал, – добавил следопыт, однако эти слова вызвали странный взгляд со стороны его спутника.

– Надо дождаться его возвращения, – слишком поспешно сказал второй. – Путешествовать по каньону ночью к беде. Не хотелось бы разделиться.

Что-то в его тоне пробудило во мне неуверенность, но остальные фейри этого, казалось, не заметили, поэтому я списала ее на собственные страхи и ничего не сказала.

– Мы и так уже разделились, – покачав головой, отрезал Калдамир. Тыльной стороной ладони он потер лоб, разгладив морщины на коже, как будто пытался придумать, что же делать дальше. – Нет, ждать мы не можем. Первую часть мы пройдем до наступления ночи. Вряд ли Армин ушел слишком далеко.

Уверенность, с какой он говорил, противоречила выражению его лица.

– Может, тебе стоит пойти первым, пешком, – подал голос Тетис, все еще сидя верхом на лошади и недовольно хмурясь при виде узких стен каньона. – Проверить, может, Армин застрял или еще чего?

– Нет, не думаю, что это хорошая идея.

– А я думал, ты не из суеверных! – съязвил Тетис.

– Верно, – твердо заявил Калдамир. – Я просто не хочу, чтобы кто-то еще потерялся. – Он кивнул на тропинку каньона. – Но если тебе от этого станет легче… я докажу, что бояться нечего.

Он спрыгнул со спины Ринн на землю и, проигнорировав ее раздраженное фырканье, зашел внутрь вслед за пропавшим членом нашей группы, пока кто-нибудь еще не успел обвинить его в подобии трусости.

Без него тут стало жутко. Исчезло равновесие, мы находились слишком близко к нашим необычным попутчикам. Мы втроем – Никс, Тетис и Таллула – против них двоих.

Я ни на что не рассчитывала. Лишь приходилось оставаться мерилом равновесия: одному из нашей группы пришлось бы защищать меня в случае неожиданного конфликта.

– Нет смысла сидеть здесь, как будто мы не собираемся идти через каньон, – спустя мгновение произнесла Таллула. И все же никто не торопился входить. Казалось, никто не горел желанием пойти за принцами, уже скрывшимися в каньоне.

Когда все начали спешиваться, Таллула снова приблизилась ко мне. По сравнению с ее лошадью мой мул казался карликом. Высокая фейри нависала надо мной. Ее тень закрывала утреннее солнце, из-за кольчужного шлема, который она никогда не снимала, в моих глазах прыгали солнечные зайчики.

– Никс рассказал нам, что ты сделала там, в лесу. Должно быть, потребовалось невероятное мужество. Мне довелось видеть разъяренную нимфу, и даже я не осмелилась бы с ней связываться. Надеюсь, я тебя не обидела, когда назвала хилой. Я это сказала просто потому, что ты и правда такая.

Она не извинялась в прямом смысле этого слова, но у меня было такое ощущение, что это оптимальнее всего из того, на что способна Таллула. По крайней мере, когда дело касалось меня.

Она спрыгнула с лошади, устало запричитав, посмотрела на одного следопыта, который начал сползать со своего места на камне, и незаметно вытащила один клинок из петельки ремня.

А затем протянула его мне.

В ее руках он казался размером не больше охотничьего ножа, в моих же – напоминал короткий меч. Вся моя рука выглядела на его фоне невероятно